Не уходи - Виктория Горкушенко

давали мне расслабиться. Думаю, я буду нервничать до самых родов, пока ребенок живой и здоровый не окажется в моих руках.

– Меня точно не пустят? – спросил Саша, сжимая мою руку у кабинета УЗИ.

– Точно, – в сотый раз отвечала я на один и тот же его вопрос. – На 12 неделе не пускают родственников. Даже очень бойких.

– Может, тогда ты мне наберешь, и я буду на связи во время диагностики? – не унимался он.

– Саш, прекрати. Я выйду через 10 минут, и тогда ты все узнаешь.

– Ладно. Иди, – буркнул он, но не отпустил мою руку.

Я начала вырываться из его захвата, но он крепко вцепился в мои пальцы.

– Сейчас ты ведешь себя как ребенок, – рассмеялась я. – Мне нужно идти.

– Хорошо, – сгримасничал он и выпустил мою руку.

Неуверенным шагом я направилась к двери. Задержавшись всего на секунду на пороге, я вошла в кабинет.

– Здравствуйте, – сказала я двум женщинам.

– Здравствуйте, раздевайтесь, ложитесь, – ответила одна из них, а вторая молча забрала мою карту.

Я легла на кушетку и задрала сарафан. Нервы были на пределе. Сейчас я узнаю, развивается ли ребенок внутри меня или нет.

Женщина узист выдавила немного геля на мой живот и начала водить датчиком.

Я отсчитывала секунды. Она молчала, и наконец я не выдержала.

– Все в порядке?

– Да. Пока все, что я вижу выглядит хорошо, но мы еще не закончили.

Она продолжала водить датчиком, когда в кабинет кто-то зашел. Я оторвалась от монитора, показывающего моего ребенка и посмотрела в сторону входа в кабинет…На своего мужа в больничном халате и с кучей карточек.

Я в шоке уставилась на него, а он на монитор врача.

– Молодой человек, Вы кто такой и что это за карточки? – спросила женщина, которая сидела за столом.

– Это просили передать из 214 кабинета, – ответил он, не отводя глаз от монитора.

Узист же в это время продолжила, как будто Саши не было в кабинете.

– Все параметры в норме. Развитие ребенка совпадает со сроком беременности.

Саша перевел взгляд на меня, и в его глазах я впервые в своей жизни увидела слезы.

Наш сказочный момент прервала женщина за столом.

– Не знаю, что там просили передать, но это точно не для нас, отнесите обратно. И хватит пялиться на чужую жену, – упрекнула она, а он расплылся в счастливой улыбке.

– Виноват. Просто очень красивая девушка.

Женщина недовольно цокнула и выставила его вон.

А я тихо рассмеялась.

Не знаю, где этот безумец раздобыл халат и карточки, но я до одури его люблю за то, что он даже в такой ситуации смог быть рядом со мной.

***

Саша

5 месяцев спустя

– Пап, что ты делаешь? – спросила Яна, когда увидела меня на кухне, расклеивающего стикеры.

– Хочу сделать маме приятно. Она немного расстроена от того, как быстро и много набирает вес. Поэтому я хочу напомнить ей, какая она красивая, и как сильно я люблю ее, – ответил я, приклеив последний стикер на чайник.

– Круто. А можно нам тоже?

– Конечно, – я протянул ей стопку стикеров и маркер, но когда она потянулась, чтобы их забрать, притянул их к себе. – Только чур не клеить в тех же местах, где я. И не в детской. Там мы будем ждать ее, когда она все прочитает.

– Ладно, – улыбнулась она, забрала ручку и стикеры и убежала в комнату к сестре.

А я отправился в цветочный магазин.

Спустя час домой вернулась Диана, о чем сообщила, открыв входную дверь. Но мы продолжили сидеть в детской, ожидая, когда она нас найдет сама.

Через 10 минут дверь открылась, и моя заплаканная, но счастливая жена показалась на пороге с цветами.

– Это так мило, – всхлипнула она. – Спасибо вам.

Я подошел к ней и обнял, поцеловав в макушку.

– Я безумно люблю тебя, Ди. Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал в независимости от того сколько ты весишь и есть ли у тебя растяжки.

– И мы тебя тоже любим, мам, – в унисон сказали девочки.

– Я вас тоже очень люблю, – расплылась в улыбке Диана, но затем поморщилась. – Ваш брат танцует сальсу на моих почках не иначе.

Я с обожанием погладил ее большой живот сквозь футболку оверсайз и пожурил сына.

– Поосторожнее с мамочкой. Вот родишься, тогда и будешь пинаться.

Диана подошла к девочкам и смачно чмокнула их в щеки.

Они сморщили носы, как будто им не нравились эти нежности, но я-то знал, что они обожали, когда их тискали.

– Можно нам погулять во дворе? – спросила Яна, хлопая глазками на Диану.

– Пожалуйста, пожалуйста, – поддержала Вера, соединяя ладони в мольбе.

– Хорошо, но только на часок. А-то уже поздно, – разрешила Диана.

Девочек моментально как ветром сдуло, и мы остались одни.

– А чем займемся мы? – спросила Диана, подходя ко мне и потираясь носом о мою грудь.

– Есть предложения?

Дети ушли, поэтому в моей голове точно были идеи, как занять нас на ближайший час.

– Ох, да. И очень много, – кокетливо промурлыкала моя прекрасная жена. – Только мне нужно поставить цветы обратно в вазу.

Она заторопилась на кухню, а я рванул в спальню.

Минутой позже Диана появилась на пороге нашей комнаты.

– Почему ты все еще одет? – нарочито строго спросила она.

– Не ругайся, начальника, – ответил я на ломаном русском, быстро стягивая с себя футболку и штаны. – Сейчас все будет.

Диана рассмеялась, но увидев мой выпирающий член сквозь ткань боксеров, с голодом в глазах облизала нижнюю губу.

– О, нет-нет-нет, – покачал головой я, и Диана не понимающе перевела взгляд на мое лицо. – Сегодня никакого минета. Ты слишком аппетитная, чтобы я продержался так долго. Раздевайся, – скомандовал я и откинулся на кровать на локти.

Диана начала соблазнительно раздеваться… Ну, ей казалось, что это соблазнительно, но на самом деле с ее большим животом это было скорее забавно. Но я не подал виду, чтобы снова не расстраивать ее. А уж когда она сняла лифчик, то любой намек на юмор и вовсе испарился. Ее грудь увеличилась почти на 2 размера за беременность, и я готов был закапать слюной пол каждый раз, когда видел это совершенство.

– Подойди, – попросил я и снова сел на край кровати.

Диана послушно подошла ко мне. Ее грудь оказалась в аккурат у моего рта, и я притянул ее за задницу к себе, чтобы наконец всосать затвердевшую вершину.

Но меня ждал облом эпических масштабов.

– Мам, пап, мы вернулись.

– На улице дождь начался.

Ничто так не заставляет обмякнуть член, как голоса