Полумесяц разящий - Клайв Касслер

— Это отец приучил меня делать все самой, — гордо улыбнувшись, ответила Саммер. — Он всегда говорил, что уж колесо поменять любая девушка должна уметь.

Джулия оглядела царапины, идущие аж до заднего бампера, и отдала Саммер ключи от машины.

— Ты не против вести оставшуюся часть дороги? А то у меня нервы сдают.

— Без проблем, — ответила Саммер. — Если ты не против, что я буду помедленнее проезжать всякие рытвины.

Взяв ключи, она села за руль справа и выехала на дорогу. Более машина не выдала никаких сюрпризов, и вскоре они уже припарковались в Брум Парк. Войдя в особняк, они увидели, что Олдрич расставляет в атриуме чашки с чаем и подносы с круассанами. Заговорив с ним, Джулия ни словом не обмолвилась о случившейся с ними аварии.

— Олдрич, можно задать вам вопрос насчет Эмили Китченер?

У пожилого мужчины загорелись глаза.

— О, Эмили была чудесной леди. Я как раз вчера вечером рассказывал о ней одному из гостей. Она любила гулять в саду вечерами, слушать соловьев. До сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что она нас покинула вот уже десять лет назад.

— А бывало, что она здесь жила? — спросила Саммер.

— О да. Отец взял ее к нам, когда ее муж погиб в аварии на железной дороге, где-то в 70-м. Она жила в комнате, которая сейчас называется Виндзорской, на верхнем этаже.

— Не помните, не было ли у нее друга или знакомого по имени Салли? — спросила Джулия.

— Нет, никого не помню по имени Салли, — покачав головой, ответил Олдрич.

— Она не рассказывала о том, чтобы лорд Китченер оставлял ей какие-нибудь бумаги или документы? — спросила Саммер.

— Никогда мне о таком не говорила. Конечно же, она была еще совсем маленькой, когда умер граф. Можете посмотреть на ее вещи, если хотите. У меня осталась пара коробок с ее имуществом в подвале.

Саммер с надеждой поглядела на Джулию.

— Если вас не затруднит, — сказала Олдричу Джулия.

— Вовсе нет. Провожу вас прямо сейчас.

Олдрич повел их в жилую часть дома, открыл запертую дверь, и они оказались на лестнице. Спустившись, они попали в едва освещенный подвал, представлявший собой просто широкий коридор, идущий под домом. Вдоль стен стояли старые деревянные ящики и покрытая пылью мебель.

— Большинство старой мебели принадлежало еще самому лорду Китченеру, — объяснил Олдрич, ведя их дальше. — На самом деле я все никак не соберусь выставить ее на аукцион.

Дойдя до конца коридора, они оказались перед массивной дверью, закрытой на мощный засов.

— Изначально здесь была кладовая для еды, — сказал он, протягивая руку к засову, но тут увидел, что он уже сдвинут. — Крепко закрывали на засов, чтобы крысы не пробрались, — добавил он, улыбнувшись Саммер.

Щелкнув выключателем, он включил свет и дернул тяжелую дверь за ручку. За ней оказалось помещение метра три в длину, по стенам которого стояли полки, а впереди виднелся деревянный секретер. Полки были заставлены картонными коробками с документами.

— Вот тут вещи Эмили, — сказал он, подходя к шкафчику высотой по пояс. На ящиках были таблички с надписью «Э. Дж. Китченер».

— Эмили Джейн Китченер, — сказал Олдрич. — Проще всего посмотреть прямо здесь. Вас надо будет проводить обратно?

— Благодарю, Олдрич, в этом нет необходимости, — ответила Джулия. — Мы все уберем на место, закроем дверь и вернемся сами.

— Надеюсь, вечером вы обе присоединитесь к нашему ужину. Будем есть жареную рыбу в саду.

Развернувшись, пожилой мужчина, шаркая, вышел из кладовой.

Саммер с улыбкой поглядела ему вслед.

— Какой очаровательный мужчина, — сказала она.

— Джентльмен старой закалки, — согласилась Джулия, доставая пару коробок из шкафа. — Вперед, одну я смотрю, вторую — ты.

Саммер подошла и открыла коробку, не запечатанную, как она подметила. Внутри все лежало в полнейшем беспорядке, будто кто-то в спешке побросал все ее содержимое внутрь или спешно в ней рылся совсем недавно. Улыбнувшись, она достала детское одеяльце и положила его на пустую полку. Потом несколько детских платьиц и большую куклу. Несколько фарфоровых фигурок. На дне коробки нашла несколько игрушечных украшений и книжку с колыбельными.

— Коробка номер один, вещи на память о детстве, — сказала она, аккуратно укладывая все назад. — Боюсь, ничего нужного.

— У меня не лучше, — отозвалась Джулия, ставя на полку туфельки с блестками. — Туфли, свитеры, пара ночных сорочек. Немного столового серебра, потускневшего от времени.

Они поставили на место коробки и открыли третью.

— Вот это поинтереснее, — сказала Джулия, доставая тонкую пачку писем.

Она начала проглядывать их, а Саммер занялась остальным содержимым третьей коробки. Большинство его составляли любимые книжки Эмили, а также несколько ее фотографий с мужем. На дне коробки она нашла толстый конверт со старыми фотографиями.

— Тоже ничего, — сказала Джулия, закончив разглядывать письма. — Старые письма ее мужа. И ничего о загадочной девочке по имени Салли. Похоже, тут о ней ничего не узнаем.

— Никто и не говорит, что это будет быстро, — ответила Саммер, раскладывая фотографии из конверта. Старые, почти вековой давности, цвета сепии. Джулия взяла в руки фотографию, на которой была женщина в костюме для верховой езды, держащая под уздцы коня.

— В молодости она была красавицей, — заметила Саммер. Изящное лицо, но тот же пронизывающий взгляд, как и у ее всемирно известного дяди.

— Вот еще одна, с Китченером, — сказала Джулия, показывая на фотографию, сделанную в саду. Китченер был одет в военную форму, рядом с ним стояла супружеская пара со своей маленькой дочкой, держащей в руках большую куклу. Саммер поняла, что эта девочка — та же самая Эмили, что на фото с конем, но в детстве.

— Здесь ей года четыре, — сказала она, переворачивая фотографию, чтобы посмотреть на дату съемки. И чуть не подпрыгнула, прочтя надпись.

— Апрель 1916-го. Дядя Генри и Эмили с Салли, в Брум Парк.

Она ткнула фотографию в лицо Джулии. Та прочла надпись, нахмурилась, снова поглядела на фотографию.

— Но тут же Эмили с родителями. Ее мать, кажется, звали Маргарет.

— Салли — это кукла, — с улыбкой ответила Саммер.

Когда над головой Джулии щелкнула лампочка, Саммер уже рылась в первой коробке вещей Эмили Китченер. Она мгновенно достала оттуда куклу с фарфоровым личиком и светлыми волосами, одетую в вышитый передник. Держа ее перед собой, сравнила ее с куклой на фотографии.

Это была та самая кукла.

— Он писал, что оставил Манифест на хранение Салли, — пробормотала Джулия. — А Салли — кукла?

Они принялись внимательно разглядывать куклу, весьма потрепанную от того, что с ней много играла девочка почти сто лет назад. Саммер осторожно перевернула куклу и откинула вышитый фартук, под которым оказалось ситцевое платьице. На спине куклы виднелся довольно грубый шов, через который, очевидно, куклу набивали ватой. Все бы ничего, только шов был очень грубый и небрежный, не идущий ни в какое сравнение с тем, с какой аккуратностью была сшита сама кукла.