Сказ о ведьме Буяне - Елизавета Шумская

Поговаривали, что и сам храбрец совсем не тот, за кого себя выдает. Будто и не человек он вовсе, а нечисть какая под личиною. Или что проклят он был когда-то матерью, словом в запале не в то время брошенным, и должен был из-за этого всю свою жизнь служить лешему да водяному, да те за заслуги какие-то дали ему вольную, но далеко от себя не отпустили. Так и живет он теперь между нежитью и людьми – и ни туда и ни сюда. А еще болтали, что колдун он сильный. И мельница только по одному слову его крутится. И что он жертвы человеческие приносит да травы дурманные трет и в муку подмешивает.

Много разного говорили про Варуна-мельника. И сколько правды, а сколько кривды было в этих домыслах, не знал никто. Хитер был мельник. Что там было у него на уме, вот уж тайна что ни на есть великая.

Водяной в речке под стать соседу – уж больно неуживчивый, злой, как щука с зимы. Варун сам личность пренеприятная. Все будто с двойным смыслом говорит, будто что-то за словами прячет да на вшивость собеседника проверяет. Ведьма и сама так могла, да только зачем? Не нужны ей были мельниковы тайны. И жизнь его ее не касалась. Своих загадок да догадок выше крыши княжьего терема. Так что Буяна хоть и сама ведьма, а все едино не любила к Варуну ездить. Однако вот пришлось.

– Поздорову тебе, Буяна Гориславовна. – Никогда еще не было такого, чтобы Варун вышел на порог дома своего с него поприветствовать ведьму. Вот и сейчас появился он откуда-то сбоку, будто из кустов вылез или из воздуха соткался. По Тимоше только взглядом скользнул, не удивился и не испугался, будто звери и пострашнее были ему обычны.

– И ты здрав будь, – кивнула Буяна и слезла с лошадки.

Дорожка с этой стороны к дому подходила кривая и узкая: по той, что для телег, долго было ехать, вот и свернула ведьма на тропку неприметную. А кобылка хоть и умница и бежит хорошо да быстро, а вот кустов и веток шугается. Перехватила ее под узды колдунья, погладила насторожившегося Тимошу по загривку да вновь посмотрела на мельника:

– Милана сказала, что просил ты заехать. Случилось что? Заболел, не ровен час?

– Нет, – мотнул лохматой головой Варун. – Боги милостивы. Однако кое-что и вправду случилось. Может, и ерунда, да уж больно странно. – Мельник помолчал, потом кивнул каким-то своим мыслям и дернул подбородком куда-то в сторону: – Идем, Буяна Гориславовна, покажу.

И шагнул вниз – к берегу речушки, где и дороги-то никакой не было, трава только высокая да деревья вроде ивы.

– Лошадку тут оставь. Дорога заговоренная, волки али еще какие чудища на нее не выбегут.

Ведьма только головой покачала. Вот и не верь после этого домыслам досужим. Повела рукой по воздуху. Хм, и впрямь заговорена. Это кто ж у Варуна отоваривается, что смог тропку так качественно заговорить? И ведь обновлять заклинание надо частенько. Не она уж точно, не Лихослав, не Яга… А другим колдунам и ведьмам далече будет. А вот поди ж ты!

Тем не менее Буяна последовала за мельником. Тимоша тут же рядом пристроился. Вот уж кому отсутствие дороги не помеха. Он на своих широких лапах умудрялся и по болотам бегать, и в песке не проваливаться. Чудо, а не пес. Скоро уж варлок ревновать начнет – так ведьма своего звереныша ласкового любит да лелеет.

Мельник вывел гостью к реке. Буяна приложила ладошку ко лбу козырьком. Ага, вон и мельница стоит, колесом поскрипывает. Ведьму всегда поражало это сооружение. Не мельница, а крепость какая-то. Стены осадные орудия выдержат, дверь таран переживет.

– Вот смотри, Буяна Гориславовна, – хрипловатым голосом произнес Варун и указал на воду.

И ведьма честно посмотрела. Да только ничего необычно не увидела. Река как река. Не особо чистая, но не сильно и мутная. Течение не быстрое и не медленное. Травы водяные растут и камыши по краям. Сколько таких речек вокруг? И чего тут необычного нашел мельник?

– Не видишь? – покачал тот головой.

– Не вижу, – не стала отпираться Буяна. – Ты скажи, в чем дело. Может, и разгляжу.

Глянул на нее из-под бровей мельник, помолчал и тем же хриплым голосом произнес:

– Ветра нет.

Буяна пригляделась. И в правду нет. Воду, кроме собственного течения и ключей глубинных, ничто не тревожит. Камыш не качается, прямо стоит. Потом подняла голову и бросила взгляд на деревья вокруг.

– Да как же нет, Варун? Деревья вон качаются. Облака по небу синему бегут.

– Ветер наверху и правда есть, – буркнул мельник. – Но то большие ветра. Ими сам Стрибог повелевает. А я про малые ветра говорю. Про ветерки-ветерочки. Уже с седмицу траву никакой из них не тронет. По воде не пробежится ребятенок ветряный. Нет понизу ветра, ведьма. Ненормально это. Сроду такого не было.

Девушка еще раз пригляделась к реке да траве. Спустилась поближе. Присела на корточки, коснулась пальцами чуточку прохладной воды. Вот уж на что волшебная речка – чародейство ладонь покалывает. Буяна зачерпнула влаги в горсть и с наслаждением выпила. Та словно пахла – только не носом это ощущается – лесом, хвоей старых деревьев-ворчунов, прелой листвой, тайнами нераскрытыми, волшебством древним, неразгаданным и опасным. Холодна водичка, да на вкус как меды хмельные. Вроде как из родника пьешь – чистая по виду, а магия в ней совсем другая.

«Однако… эта магия – суть этой воды. И в принципе ничего необычного в ней нет. Из Чудовой же Чащи течет». И тем не менее Варун не из тех людей, кто сказки сочиняет да зазря тревожит. Ведьма повела рукой над водой, близко-близко к ней. Прикрыла глаза, прислушиваясь. Волшебство текло в самой реке. Колдовством – мощным, древним – тянуло от Чащи. Тимоша всегда магией странной отзывался. Да и мельник действительно непрост был. Так, а что еще? По мелочи оказалось много всего. Но ничего существенного Буяна не обнаружила.

– Не знаю, Варун, – открыв глаза, покачала ведьма головой. Присела прямо на траву и похлопала рядом. – Расскажи-ка мне про эти ветерки-ветерочки.

Мельник помолчал. Он вообще был не из болтливых, зачем-то покосился на Тимошу, потом вздохнул и присел рядом.

– Сложно это. Понять понимаю, а вот рассказать… – Качнул головой. – Стрибог – всем ветрам отец и хозяин. Управляет он ими как князь нами. Но ни князь, ни даже бог не могут быть везде. Есть у него на то сыновья, кои и следят за ветрами, за бегом их, за порядком, мало еще за чем… Вот, к примеру, Догода дарит людям, зверям, птицам и прочим… существам мягкий и ласковый западный ветер. Зато Вихорь нагоняяет смерчи, а брат его Эрисворш бурям покровительствует. Много их, кому кланяются знающие люди. Да только не все это. Есть множество деток их, друзей и подружек, внуков и помощников. Они хоть и помельче будут, зато и покапризнее. С ними надо осторожными быть. Это как у нас совсем – пока князюшка на тебя внимание обратит да слово твое услышит, а вот дьяк какой чуть что тут как тут. И какое у него настроение – так может и дело сделаться. Так вот… ветерки эти малые бегут по земле и воде, – кто низко, кто высоко. Кто на подмогу, кто и помешать рад. По-разному бывает. Со всеми договориться можно. Кого умаслить, кого побороть. А вот чтобы никого из них не было совсем, быть такого не может.