Маски сбежавшей невесты - Анастасия Волжская

— Предпочли бы носить кольцо барона Сильвена вместо моего, мисс Вестерс? — в голосе графа послышались резковатые нотки.

— Нет. Нет, милорд, что вы…

— Коул, — ровно поправил он. — Будет уместно, если на людях вы станете обращаться ко мне по имени. И нет, других кандидатов на роль вашего жениха я не рассматривал, Эверли, — добавил он с каким-то глубинным смыслом, истинное значение которого ускользало от меня. Теплая ладонь накрыла мою руку. — Я не могу доверить вас никому, кроме себя.

Я так и не решилась поднять голову. Смотрела на наши сцепленные пальцы, боясь пошевелиться и разрушить тихий момент близости, от которого горели щеки и так громко и быстро билось сердце. Пусть наша помолвка была лишь очередной маской и никогда не имела шанса перерасти во что-то большее, упрямо хотелось верить, что это прикосновение настоящее. Что оно что-то значит…

— Прошу прощения, ваша светлость.

Голос секретаря вернул меня в реальность. Я вздрогнула, убирая руку. Лорд Хенсли выпрямился.

— Слушаю.

— Вы просили незамедлительно доложить, когда баронесса Вудверт вернется на Дворцовый остров, — недовольно поглядывая на меня, отрапортовал безопасник. — Ее карета час назад покинула порт. К обеду она будет здесь.

Γраф обернулся ко мне.

— Надеюсь, вы не откажетесь нанести визит будущей родственнице, Эверли? Мне бы хотелось, чтобы вы присутствовали при нашей беседе.

Баронесса Вудверт не жаловала гостей — особенно тех, которые являются без приглашения, не дав почтенной леди распаковать вещи с дороги, и сразу набрасываются с расспросами. А если за компанию с дальним родственником на пороге возникает скандальная девица, из-за которой любимая племянница едва не стала жертвой собственного безрассудства, день, по мнению статс-дамы, и вовсе можно официально считать безвозвратно испорченным.

Само собой, бывшая фрейлина, имевшая за плечами не один десяток лет дворцовой жизни, ни единым словом не показала своего недовольства. Павлиньи перья плавно качнулись вперед, когда баронесса склонила голову перед графом Хенсли, губы растянулись в заученной улыбке. Но взгляд, искоса брошенный на меня, выдал истинные чувства леди Вудверт. Несомненно, от нее не укрылся ни непривычно дорогой наряд, ни рука, покоившаяся на сгибе локтя лорда Хенсли, ни золотой ободок кольца с родовым сиреневым сапфиром, обхватывавший мой безымянный палец.

Окатив меня волной молчаливого презрения, баронесса выпрямилась и указала нам на низкий гостевой диванчик напротив хозяйского кресла. Коты, обрадовавшиеся гостям куда больше хозяйки, тут же устроились рядом — серый занял спинку, положив пышный хвост на плечо лорда Хенсли, белый свернулся клубком в ногах графа, а рыжая кошка бесстыже запрыгнула мне на колени.

Леди Вудверт нахмурилась.

— Чем обязана столь раннему визиту, дорогой Коул?

— Я хотел поговорить о Лоррейн. Как она?

Я ожидала, что леди Тэмзин не ответит. Замешкается, как любой человек, вынужденный на ходу выдумывать убедительную ложь. Как бы мне ни хотелось верить, что баронесса не участвовала в похищении племянницы, факты говорили сами за себя — несмотря на то, что экипаж семейства Хенсли не видели ни на одной дороге, леди Тэмзин уехала со всеми слугами графини, а вернулась одна, будто стараясь убедить всех, что действительно увезла Лорри с Дворцового острова. Но баронесса лишь пожала плечами, не выказав и тени беспокойства.

— Лоррейн огорчена, подавлена и бесконечно сожалеет о своем проступке, как и положено благовоспитанной юной леди. И это неудивительно после такого позора.

— Что?

Мы с лордом Хенсли переглянулись.

«Οгорчена, подавлена и полна сожалений?» Да Лорри бы и под пытками такого не сказала! Но баронесса ничуть не сомневалась в собственных словах.

— Лоррейн сожалеет, — терпеливо повторила леди Тэмзин. — И понимает, что высылка из дворца оправдана сложившейся ситуацией. Уверена, если в этом году вы все же найдете время посетить Хенс-холл на зимних праздниках, она все расскажет сама.

— Вам следовало незамедлительно отвести Лоррейн ко мне, ее основному опекуну на Дворцовом острове, а не принимать столь поспешное решение об отъезде самостоятельно.

— Ой, — фыркнула леди Вудверт, — вы просто пожурили бы сестру и позволили бы и дальше делать глупости, бросающие тень на род Хенсли. Да и, раз уж на то пошло, не вам, Коул, говорить о спешке, — баронесса бросила на меня многозначительный взгляд. — Как и о правильных решениях. При всем уважении, ваш выбор не делает вам чести.

— Прошу вас, вернитесь к теме нашего разговора, Тэмзин, — едва прикрытое осуждение нашей помолвки, казалось, совершенно не задело графа. — Лоррейн. Мне нужно, чтобы вы рассказали, что произошло в ночь вашего отъезда.

— Рассказать? Будь моя воля, я предпочла бы забыть случившееся как страшный сон, — перья иллюзорной маски потемнели, выдавая раздражение хозяйки. — Я же сообщила вам все, что знаю, разве не так?

— Как именно сообщили?

— Как? — заминка длилась не больше секунды. — О боги, что за глупый вопрос! Написала письмо, разумеется. В то утро я написала много писем. Нужно было уведомить родственников. Сообщить вашему отцу и моей дражайшей сестре, попросить выслать экипаж нам навстречу…

Я бросила на лорда Χенсли умоляющий взгляд, надеясь, что непробиваемая уверенность баронессы не убедит его. То письмо… оно просто не могло быть настоящим. Или леди Тэмзин замешана в похищении Лоррейн, или обманута и свято верит в собственную ложь.

Впрочем, это граф и пытался выяснить.

— Письмо, что вы отправили из Боствилля, совершенно ничего не разъяснило. Почему вы не поехали с Лоррейн до Хенсшира? Кому, как не вам, знать, что юной леди опасно путешествовать по стране без должного сопровождения.

— Я была нужна при дворе, — ответила леди Вудверт так, словно граф оскорбил ее в лучших чувствах. — Да, я нужна была при дворе. О Лоррейн и так есть кому позаботиться.

— Кто помогал вам собирать вещи?

— Норра. Норра, кто же еще.

— Οна поехала с вами?

— Да… то есть нет. Слуги отправились в другом экипаже. У меня карета, а не дилижанс, чтобы возить на бархатных сидениях всяких служанок, гувернанток и содержанок… то есть я хотела сказать, компаньонок. Мы торопились, уезжали в спешке.

— Когда отправилась карета?

— Ночью… нет, ранним утром. Боги, Коул, зачем вы задаете столько глупых вопросов? Я устала с дороги и хочу отдохнуть.

Граф словно не слышал.

— Во что была одета Лоррейн? В котором часу ее привели к вам? Или вы сами ходили за ней в Ночной сад?

— Прекратите, Коул, — баронесса хлопнула ладонью по чайному столику, спугнув пригревшуюся на моих коленях рыжую кошку. — Это что, допрос? Вы меня в чем-то подозреваете?