Территория души. Книга 2 - Наталья Батракова

Анна замолчала. Что она могла сказать в ответ? Тема о мужчинах и женщинах как представителях разных планет уже давно набила оскомину. «Сколько же можно искать с ними компромисс? Как хочется иногда простого взаимопонимания…»

…Николай прошел паспортный контроль по дипломатическому коридору и остановился в ожидании Крылова. Бдительные пограничники наотрез отказались пропустить вместе с ним представителя другой иностранной державы, не обладавшего никаким громким политическим статусом.

С раннего утра, начиная с выезда из Хинтерглемма, они почти не разговаривали друг с другом. Каждый был погружен в свои мысли и переживания, которые смешивались, дублировались, наполнялись образами близких и случайных людей. Периодически впадая в дрему, открыв глаза, то один, то другой порой не могли отличить явь от сна и снова погружались в непонятный мир странных сновидений.

Правда, накануне они успели вдоволь наговориться. Нервничая, Николай бесконечно с кем-то связывался по телефону, поднял на ноги знакомых в Киеве, перезванивал Анне, Маше, Петру, всем, кто хоть как-то мог помочь в данной ситуации. Развив бурную деятельность, он словно пытался убежать от угрызений совести, которые копились в нем и которые долгое время прятал за важностью не терпящих отлагательства государственных дел.

В Австрии, за тысячу километров от дома, никаких дел не было, оттого ощущение, что все самое дорогое и важное осталось в Киеве, усиливалось, давило, наваливалось сверху нестерпимой тяжестью. Две женщины, одной из которых уже был объявлен приговор, а другой еще только предстояло его выслушать; маленький мальчик, имевший отца, но не нужный ему; дочь, буквально разрываемая всеми на части. Плюс ко всему Анна, которую угораздило вмешаться во всю эту кутерьму на самом пике ситуации.

«Удивительный она все-таки человечек, — подумал Николай, нетерпеливо поглядывая в сторону выхода из закрытой зоны. — Три года ни слуху, ни духу, исключая краткую встречу в Париже, и вот на тебе! Нет, не зря она появилась в нашей с Верой жизни. Как же ее Костя упустил? — перепрыгивал он мысленно с одного на другое. — Со мной поехал, Олега, из-за которого столько копий было сломано, не задумываясь, оставил на Светлану. А вдруг она передумает и вместо Минска увезет его в Штаты? Вера Верой, только Костя в первую очередь хочет Анну увидеть. Поздно понял, что таких, как она, в мире раз, два и обчелся… А ее-то Балайзер практически удочерил и ни за что обратно не отпустит… Но что делать с мальчиком? Куда его девать? Господи, только бы у Веры все было хорошо! А дальше что-нибудь придумаем…»

В аэропорту их встречал Кравченко на машине Николая, с его водителем и в сопровождении его охраны. После развода с Верой прежний водитель, с которым он отъездил много лет и которого в свое время устроила на работу Вера, просто и без обиняков отказался возить народного депутата, аргументировав это возросшей ответственностью. Первым желанием Дербенева было его уволить, но, остыв, он сменил гнев на милость: преданности этого человека бывшей жене надо было отдать должное. Он знал связывавшую их давнюю историю, как знал и то, что, оставаясь формально водителем нового генерального директора, Петр не оставлял без внимания Веру, оказывая ей любые услуги, будь то неожиданная поездка за город или обыкновенная течь водопроводного крана. Кто мог подумать, что ей понадобится помощь не только Петра, но и его жены!

— Аня, ну что там? — позвонил он, едва сев в машину. — Выходит из наркоза? А как анализ? Через час? Хорошо, мы как раз будем на месте… Как? — Николай посмотрел на напряженно прислушивающегося к разговору друга. — …Заболел? — повторил он вслух очередную неприятную новость. — Хорошо, делай, как знаешь…

— Что еще случилось? — не вытерпел Костя.

— Ребенок Гали заболел. Всю ночь кашлял, сейчас с ним Маша с няней, врача из поликлиники вызвали… Сказала, что я должен обязательно навестить и Галю.

— Она права, — заметил Костя, повернув голову к окну. — Она как всегда, права… Только не надо забывать, что ребенок Гали и твой ребенок. После больницы мы поедем к нему, даже не возражай

— Хорошо, — автоматически согласился Дербенев. — Дурацкое положение…

— Ты сам создал этот клубок и сам должен его распутывать. А не Аня с Машей. — Крылов повернул к нему голову и потянулся в нагрудный карман за телефоном. — Виктора надо предупредить что я в Киеве.

Уставившись взглядом в одну точку на стене, Анна сидела на кушетке в больничном коридоре и ждала Ольгу. Переживая за подругу и за результат исследований, она находилась в крайне удрученном состоянии еще и оттого, что ей пришлось увидеть и услышать в онкологическом диспансере. Женщины лежали в коридорах буквально вповалку: не хватало не только каталок, но и кроватей.

«Господи, и за что же им терпеть еще и такое?» — только подумала Анна, как услышала над ухом хриплый низковатый голос.

— Не расстраивайся, милая, что на роду написано, то и будет. Рядом с ней на кушетку присела женщина в возрасте, выглядевшая для данного заведения весьма необычно: высоко поднятая голова, толстый слой пудры, яркая помада, по-модному заколотые на макушке окрашенные в рыжий цвет волосы. Белые носки и расшитый золотом роскошный халат довершали картину. «То ли у нее крыша поехала, — мелькнуло у Анны, — то ли такая необычайная стойкость духа? Чего здесь только не увидишь!»

— На консультацию к кому пришла? — женщина сразу перешла на «ты».

— У меня подругу утром прооперировали. Жду результата.

— Ясно. Вообще, надо отдать должное этим садистам: отходняк после наркоза почти безболезненный, да и швы «заваривают», замазывают зеленкой и никаких бинтов. Правда, мы, бабы, народ мужественный. Вот смотри, — кивнула она в сторону молодой женщины в кокетливо завязанной на голове косынке и в цветастом шелковом халате. — Артистка, совсем молодая. Лысая после химии, а все руки в браслетах. Ты бы цепляла на себя браслеты в таком состоянии? А о роли в спектакле и о том, чтобы тебе заказали удачный парик? То-то! В нашем отделении одна бизнесвумен купила сразу три бригады врачей, и ей за раз удалили обе груди и «низ», — услышав эти слова, Анна дернулась. — Барышне лет 30, детей нет, и никаких жалоб на судьбу. Надо — значит, надо. Едва от наркоза отошла, и на работу. Ее каждый день водитель забирает на несколько часов…

Анна отрешенно слушала женщину и скользила взглядом по проходившим мимо пациенткам диспансера. У каждой из них за плечами осталась своя прожитая жизнь, своя счастливая и не очень судьба, но вот их жизненные пути пересеклись, уравняв в страданиях успешных и не очень, обеспеченных и влачащих жалкое существование. А уж кого и что ожидало в будущем, никому не было ведомо, перед поставленным диагнозом все были равны.

— …Химию мне не делали, потому что я аллергик, — словно разговаривая сама с собой, изредка покашливая, продолжала женщина. — Делали облучение. Сплошной поток, пока одной делают процедуры, другая уже над ней стоит, потому что в процедурной нет не только свободной койки, но даже стойки для капельницы. А сюда я попала по страшному блату. Какой, ты думаешь, был блат? Завхоз! Сосватала соседка, которая может все, а ей самой пару лет назад весь «низ» удалили.