Конкистадоры. История испанских завоеваний XV- XVI веков - Иннес Хэммонд

Королевская пятая часть вместе с тщательно отобранными образцами драгоценностей наилучшей работы была отправлена в Испанию тремя каравеллами, покинувшими наконец Вера-Крус в декабре 1522 года. Фонсека рассчитывал перехватить сокровища по прибытии их в Испанию. Вместо этого корабли были атакованы французским [31], который доставил содержимое их трюмов своему королю, Франциску I. Событие это оказалось одной из необычайных прихотей судьбы, ибо сокровища приобрели в руках французского короля гораздо большее влияние и значительно помогли дальнейшему продвижению дела Кортеса при дворе императора Карла.

Кортес теперь являлся единоличным правителем значительной части Центральной Америки, протянувшейся от Вера-Круса на запад через горы на плодородные вулканические возвышенности центрального озерного края. Размеры его владений почти сразу же удвоились путем заключения союза с королем Мичоакана. Земли этого индейского короля простирались до самого Западного побережья, и их присоединение предоставило Кортесу доступ к Тихому океану, известному в то время как Южное море. Несмотря на то что его территориальные завоевания теперь намного превосходили владения островных вице-королей Кубы и Ямайки, положение его по-прежнему основывалось исключительно на военной силе и не имело законной базы; в результате старый враг Кортеса, Фонсека, смог направить Кристобаля де Тапиа в качестве представителя императора для надзора за завоеванной территорией в интересах короны. Это оказалось еще более неудачным выбором, чем Нарваэс, – этот человек был не только слаб, но и корыстен, к тому же не опирался ни на какую силу.

Кортес в ответ выдвинул законный аргумент, который уже использовал прежде, – что он является избранным капитан-генералом надлежащим образом оформленного испанского поселения. Он подкрепил это утверждение личным подкупом; на этом все и кончилось. Слава его завоеваний, подкрепленная его донесениями императору и весом золота, отосланного им из Вера-Круса, наконец принесла плоды. 15 октября 1522 года он получил два письма от императора, окончательно закрепившие его положение. Кортес законным образом назначался губернатором и капитан-генералом Новой Испании. Теперь его положение стало неоспоримым.

Уже после этого назначения Гарай, действуя вопреки приказам из Испании, снова попытался высадиться в районе реки Пануко. Практически полностью повторилась история разгрома Нарваэса, и в конце концов Кортес принял Гарая в Мехико как король; их давнишняя ссора была формально заглажена, и они вместе посетили мессу. Произошло это в канун Рождества 1523 года. Гарай подхватил пневмонию – Гомара пишет, что он умер двумя неделями позже. Враги обвиняли Кортеса в убийстве Гарая, однако поскольку тот несколько лет прожил на ямайке и приехал непосредственно с тропического побережья на высоту в 7000 футов на плато Мехико, вряд ли может показаться странным, если он и вправду подхватил пневмонию.

К этому моменту Педро де Альварадо уже двинулся походом на юг, туда, где сейчас располагается Гватемала. Сандоваль усмирял район реки Пануко; он захватил индейский город Коацакоалькос и подчинил весь прибрежный район, включая воинственных табасков. Огромная провинция Оашака уже сдалась; испанцы продвигались на земли сапотеков; для исследования Тихоокеанского побережья строилось четыре судна, «каковые суда – если будет на то воля Господня – поплывут вдоль берега в конце июля года 1524-го в поисках означенного пролива; ибо если он существует, он не может одновременно ускользнуть от внимания тех, кто идет по Южному морю, и тех, кто идет по Северному морю». Кортес мечтал о том же, что вдохновляло Колумба и всех остальных первооткрывателей того времени, – о проливе, который провел бы суда через Центральную Америку к Молуккским островам, островам пряностей. Далеко на юге Олид продвигался на территорию нынешнего Гондураса.

Тем временем город Мехико был в значительной мере отстроен и укреплен заново, налажено местное производство пороха с применением серы, взятой из кратера Попокатепетль. Открывались шахты, с островов Карибского моря везли коров, свиней, овец, коз, ослиц и кобыл для разведения. Между конкистадорами распределяли наделы земли и encomiendas – получившие до пятисот индейцев должны были иметь оружие и служить по призыву в качестве пехотинцев; получившие больше этого количества должны были держать лошадь и быть готовы служить в кавалерии. Так, на основе феодальной системы, Кортес и управлял Новой Испанией. К началу 1524 года он мог написать своему императору с полной уверенностью, что, когда Альварадо и Олид завершат выполнение своих задач, под властью короны в руках его, Кортеса, окажется четыреста лиг северного побережья, а «на южном побережье страна простирается от одного моря до другого без перерыва на пятьсот лиг» – территория больше самой Испании. И все это спустя лишь восемнадцать месяцев после окончательного разрушения империи ацтеков.

Ацтеки же окончательно покинули историческую сцену. Возможно, их религия, их обряды и ритуалы отвратительны в наших глазах, однако их мораль не уступала морали многих других обществ того времени в Америке и даже в южной части Тихого океана. Их исчезнувшая цивилизация остается замечательным явлением. В современном Мехико не осталось и следа от изысканной «венецианской» красоты их рожденного в воде города; испанцы полностью разрушили его. Хуже того, в своем стремлении вырвать идолопоклонство с корнем и насадить собственную религию священники уничтожили значительную часть памятников индейской цивилизации – идолов, изделия из перьев, драгоценности, библиотеки их священных записей, рисуночное письмо. Самих же ацтеков ожидала участь рабов.

Франсиско Писарро, завоеватель Перу

Император Карл всегда рассматривал Испанию как наименее привлекательное из своих европейских владений. Однако теперь он начинал понимать, что земли за Западным океаном, которые открывали и завоевывали его испанские подданные, несут в себе громадные возможности в качестве источника столь необходимых казне доходов. Одновременно с неутомимой деятельностью Кортеса, продолжавшего посылать своих капитанов в дальние завоевательные экспедиции с целью увеличения и без того значительной территории Новой Испании, новые горизонты начинали открываться и южнее, в маленьком портовом поселении Панама. Колонизация перешейка явилась побочным следствием злосчастной экспедиции Никуэзы и Охеды 1509 года. Это была та самая экспедиция, к которой присоединился бы Кортес, если бы ему не помешал тогда сифилис. Она представляет для нас особый интерес, так как в ней принял участие Франсиско Писарро. Описание экспедиции не только дает нам первое ясное представление о качествах Писарро как лидера, о его выдающейся храбрости и безоглядной целеустремленности, вознесших его позже на вершину власти в Перу, а также и о цене, которую испанские солдаты и искатели приключений платили за бездарность своих руководителей.