Охотники на мамонтов - Джин Мари Ауэл

ними все в порядке, она поискала глазами Диги и с улыбкой пошла навстречу своей новой подруге. Диги обещала показать ей, как мамутои дубят и выделывают свежие бизоньи шкуры. Кроме того, Эйла часто вспоминала праздничную красную тунику Диги и очень хотела узнать, как они красят кожу. Джондалар говорил, что зеландонии считают священным белый цвет, а красный был священным для Эйлы, поскольку так считали члены клана. Красная кожа использовалась только в исключительных случаях, например во время именных ритуалов. Ее окрашивали настоем, в состав которого входили красная охра и жир, причем клан Брана предпочитал брать жир пещерного медведя. Когда выяснялось, каким тотемом избран человек, ему вручали мешочек с амулетом – кусочком красной охры. Все важные этапы жизни клана отмечались ритуалами, в которых использовалась охра, включая последний погребальный обряд. Единственной красной вещицей, имевшейся у Эйлы, был кожаный мешочек, где хранились корешки для изготовления священного напитка, и она считала его почти таким же ценным, как амулет.

Выйдя из дома с большим куском потемневшей от употребления кожи, Неззи огляделась и, заметив Эйлу и Диги, направилась прямо к ним.

– О Диги! Ты не могла бы помочь мне? – сказала она. – Я задумала приготовить тушеное мясо. Бизонья охота была настолько успешной, что Талут решил устроить большой праздник. Может, ты отложишь свои дела и поможешь мне с готовкой? Я уже запасла горячих углей в яме большого очага и подготовила место. Нужно притащить мешок сушеного мамонтового навоза, чтобы высыпать его на угли. А Дануга и Лэти я послала за водой.

– Не волнуйся, Неззи, я охотно помогу тебе в этом деле.

– Может, я тоже смогу помочь? – спросила Эйла.

– И я, – добавил Джондалар. Он только что подошел, чтобы поговорить с Эйлой, и услышал конец разговора.

– Для начала вы можете помочь мне вытащить мясо, – сказала Неззи, направляясь к дому.

Они последовали за ней к одному из боковых сводчатых проемов внутри жилища – так же как и входные, они были ограничены мамонтовыми бивнями. Неззи приподняла край довольно жесткого и тяжелого кожаного занавеса, покрытого густой мамонтовой шерстью. Изнутри дома этот занавес казался обычной, гладко выделанной кожей, но на другой стороне сохранился двойной меховой слой, состоявший из длинного волосяного покрова и более мягкого и пушистого подшерстка. Сразу за этой шкурой висел второй толстый занавес, а за ним оказалось очень холодное, тускло освещенное помещение. Земляные стены уходили вглубь более чем на три фута, и все это подполье было почти доверху заполнено замороженной дичью, среди которой находилась большая часть вчерашних охотничьих трофеев.

– Отличное хранилище! – воскликнул Джондалар, поддерживая тяжелый занавес при входе, чтобы Неззи удобнее было спуститься вниз. – Мы тоже замораживаем мясо на зиму, только у нас такие кладовые находятся за пределами дома. Наши жилища обычно расположены под нависающими утесами или в передней части больших пещер, но там трудно сохранить мясо в замороженном виде, поэтому мы копаем ямы довольно далеко от жилья.

– Клан тоже замораживает мясо на зимний сезон, а сверху его заваливают большим слоем камней, – сказала Эйла.

Наконец-то она удовлетворила свое любопытство, узнав, куда делись принесенные с охоты бизоньи туши.

Неззи и Джондалар с удивлением посмотрели на нее. Их по-прежнему поражали ее рассказы о мудрых и разумных действиях людей клана. Ведь до встречи с ней им и в голову не приходило, что плоскоголовые могут делать зимние запасы. А Эйлу, в свою очередь, удивили слова Джондалара, упомянувшего о том, где живут зеландонии. Она уже было решила, что все племена Других строят себе земляные жилища, и не догадывалась, что дом мамутои показался необычным не только ей, но и Джондалару.

– В нашей округе не так много камней для такого способа хранения, – густым басом пророкотал Талут, появляясь на пороге хранилища. Все трое оглянулись на рыжеволосого гиганта. Он перехватил у Джондалара тяжелый полог и сказал, обращаясь к Неззи: – Диги сообщила мне, что ты решила приготовить тушеное мясо. – На лице его блуждала одобрительная улыбка. – И я подумал, что моя помощь будет не лишней.

– Знаю, знаю, ты чуешь запах еды до того, как ее начали готовить! – со смехом заметила Неззи; она по-прежнему стояла в подполье, выбирая нужные куски дичи.

Джондалар не совсем разобрался, как устроено это хранилище.

– Почему мясо в яме остается замороженным? Ведь рядом такой теплый дом, – сказал Джондалар.

– Зимой земля здесь промерзает и становится твердой как скала, но летом она немного оттаивает и в ней можно выкопать такую яму. Строя это жилище, мы планировали сделать такое хранилище, поэтому докопались до слоя земли, который всегда остается мерзлым. Даже летом в нем очень холодно, и наши запасы хорошо сохраняются, хотя и не всегда остаются замороженными. Осенью, как только начинает холодать, земля постепенно промерзает. И когда мясо в подвале застывает, мы начинаем делать запасы на зиму. Эти мамонтовые шкуры помогают сохранить тепло внутри и холод снаружи, – пояснил Талут. – Точно так же они раньше служили самому мамонту, – с усмешкой добавил он.

– Вот, Талут, прими-ка этот кусочек, – сказала Неззи, поднимая сильно замороженный красновато-коричневый мясной кусок с толстым слоем желтоватого жира на боку.

– Давай я возьму, – предложила Эйла, протягивая руки.

Талут нагнулся к Неззи, и, хотя ее отнюдь нельзя было назвать миниатюрной женщиной, этот редкостный силач вытащил ее из ямы с такой легкостью, словно она была ребенком.

– Ты замерзла, дорогая. Я быстро согрею тебя, – сказал он и, подняв ее на руки, прижал к своей могучей груди и уткнулся носом в ее шею.

– Перестань, Талут. Отпусти же меня! – ворчливо отбивалась она, хотя лицо ее светилось радостью. – Сейчас у меня полно дел. Неподходящий момент ты выбрал для…

– А вот скажи мне, когда наступит подходящий момент, тогда я и отпущу тебя.

– У нас же гости… – запротестовала она, но все-таки обвила его шею руками и прошептала что-то на ухо.

– Это обнадеживает! – воскликнул Талут. Поставив Неззи на землю, он продолжал игриво поглаживать ее объемистые ягодицы, пока покрасневшая от волнения женщина оправляла свои одежды, пытаясь восстановить собственное достоинство.

Джондалар усмехнулся и обнял Эйлу за талию.

«Опять они начали свои игры, – подумала Эйла, – их слова выражают одно, а действия – совсем другое». Правда, на сей раз она сумела сообразить, что к чему, и поняла, насколько сильна взаимная любовь Талута и Неззи. Вдруг ей пришло в голову, что мамутои, подобно женщинам клана, не слишком явно выражают свою любовь, поскольку говорят одно, а подразумевают нечто другое. Эйла обрадовалась своему открытию: теперь многие вопросы, которые прежде беспокоили ее, разъяснились вполне естественным