Взрослые игры - Тереза Тотен

– Прошу, уходи.

17:03

Оливия паниковала и расхаживала по комнате. Анка вошла «протереть пыль» с картин и задержалась.

– Все в порядке, Анка. Я пила таблетки утром.

– Я ничего не сказал! – Анка изо всех сил изображала незаслуженную обиду. Брюс пристроился к ней, требуя ласки, которую и получил. – Окей. Ужин в духовке. Когда Кейт придет, ешьте. Я сейчас возьму собачку на большую прогулку.

Оливия проследила, как уходят экономка с собакой, а потом снова принялась расхаживать туда-сюда. Как она могла это сделать? Она не может. Не станет. Кейт ее лучшая подруга, на всю жизнь. Не могу, не должна, не буду.

У нее не было выбора.

В 17:35 Кейт наконец вернулась со своих исследований о сумасшедших. Она поймала Оливию на полушаге.

– Эй, что стряслось? Где?…

– Анка повела Брюса в Центральный парк. Ну, по крайней мере я думаю, она имела в виду Центральный парк, когда сказала «большая прогулка».

Кейт улыбнулась.

– Давай поедим, Кейт. Я голодная. Есть хочешь?

Настороженно глядя на подругу, Кейт сбросила рюкзак и школьный пиджак.

– Конечно, особенно если ты действительно собираешься есть. Я налью тебе немного вина.

Девушки устроились у кухонного островка, разложив приборы. В центре стояло блюдо с жареным лососем, салат и вино. Оливия опустошила бокал в два глотка.

– Ого, подруга, что стряслось? – Улыбка Кейт поблекла. – Ты должна встретиться с ним сегодня?

Должна.

– В одиннадцать, – кивнула Оливия, наливая еще вина. – И «должна» несправедливо, Кейт. Ты… ты с самого начала так несправедлива к Марку. С самого начала ты вставляла палки в колеса, хотя он так круто все устроил, назначив тебя председателем «Чудес», и так беспокоился о тебе и… ну, он очень о нас беспокоится, а о тебе – особенно, ты знаешь об этом?

Она увидела, как Кейт проглотила то, что собиралась сказать.

Оливия встала, одной рукой цепляясь за стол, в другой – держа бокал.

– Ты должна не только быть более терпима, но ты должна, хм…

Кейт встала.

– Что происходит, Оливия?

Не могу, не должна, не буду.

– Я просто хочу сказать, что он такой умный, и может быть невероятно милым, и если бы ты только дала ему шанс…

Кейт обошла стол и обняла ее.

– Оливия, прекрати. Почему ты плачешь? Она плакала?

Кейт обнимала подругу.

– Ш-ш-ш, все хорошо. Все будет хорошо.

– Нет, Кейт. – Она оттолкнула ее. – Нет, не будет. Он хочет тебя! Он хочет, чтобы я доставила тебя ему, в оберточной бумаге или как-то так. – Теперь ее еще и трясло. – И нет, я не ревную! Больше нет… Ну, не сильно… Но если я этого не сделаю, ты не представляешь… Если я не, он… О, Кейт, он…

Кейт забрала у Оливии бокал и поставила его на стол.

– Он что? – Ее голос звучал мягко. – Расскажет мне, что у тебя немного поехала крыша? Скажет, что ты совсем не была беременна? Что в Хьюстоне ты останавливалась в клинике для душевнобольных? Этим он тебе угрожает? Да?

Оливия упала на стул. Кейт взяла ее за руки.

– Все хорошо. Я знаю все, и я люблю тебя еще больше. Я вломилась в секретную картотеку Крюгер два дня назад, и поверь мне, вся школа сидит на дерьмовой куче папок «только для внутреннего использования». Мы с тобой, детка, малая часть всего этого. Слушая, Редкин получил доступ к данным, потому что он вертит Крюгер как хочет.

– Что? – Оливию все еще трясло. – Что?

– Официально заявляю, Редкин – шоу ужасов. И скорее всего, он оставил дерьмовый след в каждой школе, где он побывал. Ты слушаешь? Это не только ты. Это не твоя вина. Он МОНСТР!

Оливия потянулась к бумажному полотенцу и высморкалась.

– Этот человек – хищник, вот так вот просто… и он очень горд этим. Марк Редкин знает, что я охочусь за ним. Я дала ему знать. В своем уродливом мире он считает, что мы похожи, больные родственные души или вроде того. Погоди, я тебе покажу книгу, которую он мне дал. – Кейт метнулась из комнаты, потом ворвалась обратно, размахивая «Змеями в костюмах». Оливия взяла книгу, потому что Кейт ожидала от нее этого, но по правде говоря, она упустила нить разговора. Она все еще думала над «я знаю все, и я люблю тебя еще больше». Она посмотрела на Кейт, пытаясь разглядеть обман. Иссушающий гнев – вот и все, что она увидела.

– Сконцентрируйся, Оливия. Пора сконцентрироваться! Я знаю по крайней мере об одном случае самоубийства в школе, где он работал, и готова душу заложить, есть и другие. Он тащится от этого, от нас, от таких девушек и женщин, как мы.

Мы? Это смутило Оливию. Но важно было то, что Кейт все еще беспокоилась за нее.

– Хочешь, выгоняй меня, но выслушай. Редкин опасен… очень, очень опасен.

Было чувство, будто она окунулась в теплую ванну.

– Ты правда прощаешь меня? Марка, ложь, мою болезнь? – Сердце забилось быстрее. – Если в Йеле узнают, я… мне сказали, это вряд ли случится снова. Я пью таблетки… я правда пью… но… – Она потерла лицо ладонями. – Конечно, у всех есть проблемы, но я вроде как действительно немного выпала из реальности.

– Мне плевать! Вот она, наша реальность. – Кейт сжала ее руку. – Я не просто глажу тебя по головке. У всех есть что-то. У всех.

Кейт потянулась к сумке и достала газетную вырезку.

Оливия посмотрела озадаченно.

– Кто такой Стивен Медвев?

– Прочти.

«Калгари Трибьюн», суббота, 13 августа

«ТАРАКАНА НЕЛЬЗЯ УБИТЬ!» – ЗАЯВЛЯЕТ ОТЕЦ-УБИЙЦА.