Дарующий мир - Алиса Евстигнеева

Проснулся я в опустевшей постели. Проснулся и не удивился, лишь посильнее сжал зубы, чтобы не застонать. Знал же, что уйдёт, а всё равно надеялся. Дурак. Но злости на Катю не было. Да, собственно, и не жалел я ни о чём. А если и жалел, то явно не о том, что было между нами в эти дни.

Я любил. Впервые в жизни, любил. Сильно, открыто, самоотверженно, и всё во мне буквально звенело от желания кричать о своих чувствах на весь мир.

В голове тут же нарисовался образ того, как я пишу краской под её окнами огромными буквами: «Катя, я тебя люблю». И всё же застонал, проклиная неуместность собственной фантазии. Это было бы даже смешно, если бы не было так горько.

Терпеть компанию собственной грузной тени не было никаких сил, поэтому плюнув на всё, собрался и поехал к Стасу и Вере. На часах было раннее утро, и я боялся даже представить, во сколько Катя должна была от меня сбежать. А про то, что творилось у неё на душе, и вовсе предпочитал не думать: накрутит же себя, вывернув всю душу наизнанку, а там и без этого всё было оголено и изранено.

Но что я мог с этим сделать? Если бы всё зависело только от меня, они бы с Ванькой уже давно паковали чемоданы. Но было одно большое НО… Решение должна была принимать она. И после вчерашнего нашего разговора я понимал, почему это будет архинепросто для неё. Катя считала этих людей своей семьёй. И, наверное, они и были для неё таковыми. И как бы я не хотел ненавидеть её мужа, при всех тех его поступках, с которыми я был не согласен, пока что на роль злодея в этой истории больше подходил я.

На самом деле решение было на поверхности - бери ребёнка и переезжай ко мне. Но даже я понимал, что это решение только для меня. Сама же Катя не смогла даже принять его к рассмотрению, притворившись спящей, а потом полночи тихо проплакав в подушку. Я слышал, но бездействовал, догадываясь, что моё внимание не принесло бы ей ничего, кроме новой боли.

* * *

Стас с Верой ещё спали. У меня были ключи от их квартиры, но в отличие от некоторых я имел хоть примерные представления о личных границах.

После того как нажал кнопку звонка, прошло примерно две минуты истошного лая Бонифация, прежде чем за дверью послышалось недовольное ворчание Стаса. С замком он возился долго, ругаясь то на меня, то на пса, то на китайцев, которым он приписывал изготовление сего «пыточного» агрегата.

-Ты время видел?! – тут же зашипел брат на меня, стоило входной двери открыться.

-Я тоже тебя очень люблю! – бодро сообщил ему.

Он хотел сказать что-то ещё, но вдруг спохватился и бегло поинтересовался.

-Всё нормально? Ничего не случилось?

-Все живы, - заверил его, переступая порог мимо полуголого Стаса. Радостный Бонька запрыгал вокруг меня, что было не так уж и легко при его коротколапости.

-Тогда что? – не унимался брат.

-Да вот, решил с вами позавтракать.

-В восемь утра в воскресенье?! – простонал Чернов, запуская свою пятёрню в и без того лохматые волосы. – Боже мой! Как же я люблю семью. Однозначно, самое лучшее, что могло со мной приключиться, - не без доли сарказма произнёс он. – Ты случаем с собой Рому не прихватил? А то вдруг он сейчас из-за угла выпрыгнет, а я не при параде.

-Вот поэтому дверь закрой! – хмыкнула Вера, появившаяся в коридоре, кутаясь в большой махровый халат. – Ещё не весь подъезд успел оценить твой шикарный зад!

И да, Стас действительно всё ещё стоял на пороге с открытой дверью в одних трусах.

-А мне стыдиться нечего, - парировал он, но дверь всё-таки прикрыл.

Я выпрямился, прекращая тискать пса, и Вера чмокнула меня в щёку.

-Ты насчёт завтрака не шутил? Если спасёшь нас от голодной смерти, то я даже готова отпустить с тобой Стаса на весь день.

-Сомнительная награда, - покачал головой. – Меняю общество Стаса на тебя!

-Идёт! – легко согласилась она, расплываясь в лукавой улыбке.

-Эй, вообще-то я всё слышу! – напомнил о себе брат.

-А ты лучше оденься и собаку выгуляй, - выдала ему ц/у Вера. – Впрочем, можешь и не одеваться. Тебе же нечего стыдиться, - передразнила она его и скрылась в комнате, Чернов последовал за ней, продолжая шуточно ворчать на весь мир. Я же отправился на кухню в компании Бони, выгружать из рюкзака купленные продукты.

Пока я возился на кухне, эти двое успели умыться, переодеться и поругаться на тему, кому выгуливать собаку. Легенда гласила, что была очередь Веры, но та встала в позу и всеми доступными ей методами выпнула-таки Стаса на улицу. Поэтому тот был хмур и недоволен, из-за чего даже Бонифаций засомневался, а надо ли ему выгуливать себя в компании невыспавшегося хозяина. Но Вера была на то и Вера, что только от одного взмаха её ресниц мой брат превращался в кисель, готовый на всё, и, получив заигрывающий поцелуй в губы, он неожиданно просветлел и, подхватив собаку под мышку, уже вполне спокойно вышел в подъезд.

Обычно мне нравилось за ними наблюдать, было в этом что-то трогательно-милое, и я искренне был рад за них, даже несмотря на те трудности, с которыми обоим приходилось справляться. Но сегодня вместо привычного ощущения душевного тепла во мне вдруг проснулись… зависть и вымученная беспомощность. С чувством полоснув по огурцу, который до этого старательно резал, проехался по пальцу.

Выматерился, прикусив место пореза, со злостью отбросив нож. Во рту появился металлический вкус крови.

-Держи, - протянула мне салфетки неизвестно откуда взявшаяся рядом Вера.

Пока я промывал палец и заматывал его салфеткой, она стояла у стола и грызла недорезанный огурец, многозначительно поглядывая на меня. Я же старательно делал вид, что не замечаю.

Но стоило мне выключить кран с водой, как Вера пошла напролом.

-Настолько всё хреново?

Я вопросительно приподнял бровь, делая вид, что не понимаю, о чём она.

-Да брось ты, - фыркнула «Синевласка». – Это для Стаса дело привычки, что вы вечно все друг к другу без спроса заваливаетесь. Он поэтому и не замечает… За то время, что мы живём с ним, ты ни разу не приходил сам без предупреждения. Тем более в такую рань. Значит, окончательно припекло, - заключила она.

-Нормально всё, - улыбнулся я, снова хватаясь за нож, нужно было дорезать овощи.

-Угу, - кивнула головой Вера. – Настолько нормально, что ты неделю не брился, а в глазах вся скорбь народов мира.

-Не утрируй.

-Эх, не логичные вы, мужчины, существа, - вздохнула девушка. – Сам же приехал, а потом ещё и отмалчивается… Знаешь, порой оно лучше… сказать, чем всё в себе таскать.

-Тебе это Стас сказал? – я не хотел грубить, но получалось как-то само.

-Ты не поверишь, но ДА! – Вера пропустила мимо ушей мой не самый радужный тон. – Даже у твоего брата бывают светлые мысли.