Снова с тобой - Эйлин Гудж

– Я? – переспросила Ноэль и отвернулась, завязывая пояс халата, наброшенного поверх ночной рубашки. – С каких это пор ты ставишь меня на первое место, мама? Давно ли? Да, я помню, что ты исправно посещала все школьные спектакли, родительские собрания и выпускные вечера. А тебе когда-нибудь приходило в голову, что мать мне нужна не только в этих случаях? – Ноэль не верила своим ушам: прежняя Ноэль ни за что не осмеливалась бы заговорить с матерью в подобном тоне. Но такого случая она ждала слишком долго.

– Я делала все, что могла. Мне было нелегко жить здесь, рядом с бабушкой, – тихо возразила Мэри.

– Мне тоже. Я люблю бабушку, но мне нужна ты, мама, а не твои заместители. Даже после того как мы переехали в Нью-Йорк, я видела няню чаще, чем тебя. – Ноэль была на грани слез. Пройдясь по комнате, она распахнула шкаф, зная, что, как бы она ни оделась, ей не удастся выглядеть так же изысканно, как мать. Уставившись на одежду, сиротливо висящую на плечиках, она продолжала низким, яростным голосом: – Ты думала, твой приезд сюда сразу все изменит? Надеялась, что я с благодарностью упаду к тебе в объятия, словно и не было последних тридцати лет?

– Дорогая, я и сама не знаю, на что надеялась. – Мэри глубоко вздохнула, ее привычное раскаяние сменилось спокойным смирением. – Мне известно только, что у меня иссякли оправдания. Прощения я не жду. Я просто хочу, чтобы… отныне все было по-другому.

Ноэль медленно обернулась к ней, отчаянно желая поверить, но боясь нового разочарования. Она осторожно произнесла:

– Одного желания мало. Перемены придется заслужить.

– Я и пытаюсь, дорогая.

Неожиданно Ноэль потянулась к ней всем сердцем.

– Я знаю, мама, – тихо выговорила она, смаргивая слезы. – Послушай, поезжай сейчас же, пока транспорта еще не слишком много. Со мной все будет в порядке. Позднее я позвоню тебе и расскажу, как прошла встреча.

Обещание удовлетворило Мэри.

– Правда? Иначе я весь день не смогу ни на чем сосредоточиться. Впрочем, – торопливо добавила она, – я не сомневаюсь, что ты произведешь хорошее впечатление.

Ноэль невесело усмехнулась.

– И все-таки держи за меня кулаки. Может, мне предстоит встреча со злой колдуньей.

– В таком случае последуй примеру Дороти – обрушь на нее дом.

К счастью, от других советов Мэри воздержалась. Она смотрела на Ноэль уважительно, как на свою ровесницу, способную постоять за себя и преодолеть любое препятствие. На краткий миг Ноэль тоже поверила в это.

Остаток утра она провела; за уборкой, наводя порядок во всем доме. Она сомневалась, что гостья явится в белых перчатках и будет проверять, нет ли где пыли, но, как часто повторяла бабушка, показать себя с лучшей стороны не повредит. К тому же Ноэль была слишком взвинчена, чтобы просто сидеть и ждать, она изнывала от беспокойства. Если бы не уборка, не необходимость двигаться, она сошла бы с ума. Пока она водила щеткой старого бабушкиного пылесоса по ковру в гостиной, в ее голове пульсировала единственная мысль: «Только бы понравиться Линде Хокинс!»

В четверть первого она приняла душ, подкрасилась и высушила волосы. Встреча была назначена на половину второго, но Ноэль постаралась привести себя в порядок заранее – на случай, если Линда решит застать ее врасплох. Нынешнее испытание уже научило Ноэль тому, что на доброту незнакомых людей незачем рассчитывать.

Она стащила домашнее платье – хлопчатобумажное, легкое, ярко-оранжевое, мешком висящее на ее похудевшем теле, и принялась искать в шкафу другое, более скромное и строгое. Встав перед большим зеркалом, она приложила к себе темно-синий льняной сарафан и решительно покачала головой. Нет, ей предстоит вовсе не собеседование при устройстве на работу. Незачем изображать выпускницу колледжа. По крайней мере одеться она должна так, как привыкла.

Наконец Ноэль остановила выбор на бледно-зеленом тонком свитере без рукавов и серовато-белых слаксах – стильном, но не слишком вычурном ансамбле вроде тех, что она надевала на родительские собрания в детском саду Эммы или на экскурсии. Уложив непослушные волосы узлом на затылке, она вдела в уши золотые сережки и отступила подальше от зеркала, придирчиво разглядывая свое отражение.

Интересно, одобрил бы ее выбор Хэнк?

Эта мысль возникла неизвестно откуда. Ноэль нахмурилась и отвернулась от зеркала. Как она может думать о Хэнке в такую минуту?

«Наверное, дело в том, что он видит тебя сильной женщиной, достойной восхищения. Способной выдержать предстоящую битву, – подсказал ей внутренний голос. – И если говорить начистоту, он тебе нравится. С ним тебе хорошо, как никогда не бывало с Робертом».

И не важно, что они познакомились в самое неподходящее время. Будь ей даже не все равно, к чему приведет дружба с Хэнком Рейнолдсом, сейчас думать об этом непозволительно. Роберт мгновенно воспользуется этим преимуществом. А Ноэль не могла допустить ни малейшего промаха.

Все ее помыслы были сосредоточены на Эмме. Хватит неверных шагов, надо рассуждать по примеру Роберта. И начать сегодня же. Предстоит убедить психолога, что место Эммы – рядом с матерью. Насколько это трудно? Доктор Хокинс – женщина. Возможно, даже мать. Значит, она сумеет посочувствовать Ноэль.

Расправив плечи, Ноэль вышла в коридор. По пути вниз она заглянула в спальню бабушки и увидела, что та уснула. В последнее время бабушка спала все дольше и просыпалась уже днем. Что это значит – что ей становится лучше или что болезнь берет свое? В приливе тревоги Ноэль взяла себе на заметку в следующий раз поговорить о бабушке с Хэнком.

В свежеубранной кухне с блестящим натертым линолеумом Ноэль налила себе стакан лимонада. С тех пор как Эмму похитили (вот именно – похитили!), ее не переставала мучить сухость во рту, но, сколько бы она ни пила, ей не удавалось приглушить жажду. От лимонада она только усилилась. Ноэль запила лимонад стаканом воды, о чем сразу же пожалела. А если ей захочется в уборную в разгар беседы? Конечно, она сумеет извиниться и на время прервать разговор. А если Линда Хокинс решит, что ее собеседница отправилась подкрепиться глотком спиртного?

Тело Ноэль покрылось потом. В гостиной она включила старый вентилятор, напоминавший ей о том, как в детстве она играла на пианино одной рукой, придерживая жесткие страницы нотной тетради другой. С каким трудом она растягивала маленькие пальчики, чтобы брать трудные аккорды! Она не играла уже много лет, но в Хейзелдене, на бесконечных групповых занятиях, мечтая выпить и тихо сходя с ума, она отчаянно цеплялась за детские воспоминания – только они помогали ей выжить и сохранить рассудок. Мысленно она повторяла одни и те же фортепианные упражнения, они стали для нее чем-то вроде мантры. Она почти ощущала атласную гладкость пожелтевших клавиш «Болдуина», слышала, как затихает эхо каждой ноты. Думая об этом, она почувствовала, как душевная боль постепенно отступает.

Ей казалось, что ее вновь отбросили в самый мрачный период жизни. В то время, когда цеплялась за привычные ценности и обнаруживала, что в руках у нее пусто. Общество анонимных алкоголиков помогло ей, но едва она почувствовала, что дальше справится сама, она перестала посещать собрания. А затем она забеременела, и вопрос о спиртном отпал сам собой. И все-таки напрасно она перестала посещать групповые занятия. Может, так было бы лучше для нее. Товарищи по несчастью и врачи давали ей дельные советы и обеспечивали моральную поддержку – к примеру, Гвен Нолан, двадцать лет занимающаяся в группе, знала, что путь к трезвости труден и тернист. И если бы у Ноэль возникло желание снова выпить, как недавно, ей было бы к кому обратиться…