Михаэлла и Демон чужой мечты - Катерина Полянская

— Признавайся, кто он, — подслушанным у Тавиша требовательно-проникновенным тоном выдала я и приобняла подругу за плечи. — Хочу знать все!

Да, бесцеремонно! Но сколько она раз совала нос в наши с Тавишем отношения? Вот то-то же. Час расплаты настал!

— Нет у меня никого! — затравленно, даже немного виновато пискнула Нала. — Честное слово!

— Клянусь, я не выдам, — не сдавалась я.

Мы обменялись упрямыми взглядами, из чего я только больше уверилась в наличии у одной неуемной особы сердечной тайны. И я буду не я, если сегодня же все не разузнаю!

Нала мой настрой тоже быстро раскусила, и он ей определенно не понравился, потому что в следующий миг эта вредина вывернулась из-под моей руки и рванула вверх по лестнице.

Во мне проснулся азарт.

Как у охотника, выследившего свою дичь. Или нет… как у хищника, настигающего добычу.

Тело двигалось словно отдельно от разума, на одних инстинктах. Перескакивая через ступеньки, я легко догнала Налу, ловко обошла ее, после чего деликатно, чтобы не поранить, затолкала в комнату.

Грохнувшая за спиной дверь послужила эффектной точкой.

Странный транс прошел, я вздрогнула, моргнула и недоуменно уставилась на подругу.

— Ух ты!.. — выдохнула она.

Хорошо, Тавиш ничего не видел, иначе опять бы завел свою излюбленную песню о том, какая я вся странная и необычная.

— Так что там с парнем? — спросила устало, падая в кресло.

Нала обхватила себя руками за плечи, посверкала на меня подозрительным взглядом, нервно прошлась по комнате, вернулась и требовательно спросила:

— А точно не выдашь?

— Сказала же: я нема как рыба!

— Даже Тавишу ни полслова? — въедливо допытывалась моя единственная за всю жизнь подруга.

Уже ради этого стоило молчать. Хотя в случае с наколдованным это будет трудно, особенно если я пойму, что он должен знать. Даже несмотря на всех его девиц сомнительного поведения, Тавиш всегда будет занимать в моей жизни особое место. Уж не знаю, привязка тому причина или то, что он изменил мою жизнь.

— И ему в том числе, — пришлось преодолеть себя, чтобы произнести эти слова.

— Нарушишь обещание, никогда тебя не прощу!

А вот это было уже обидно.

— Эй, я не давала повода для недоверия!

Наши взгляды столкнулись, собравшаяся в глазах подруги дымка слез быстро погасила мое негодование.

— Прости, — судорожно вздохнула она. — Просто тут такое!.. Понимаешь… В общем, это наш учитель танцев!

Она сказала и замерла, глядя на меня огромными, словно блюдца, глазищами. А я… услышала, осознала, еще минута понадобилась на то, чтобы поверить, а потом… хихикнула. Знаю, некрасиво, и я сразу же зажала рот рукой, но звук уже вырвался.

— Мэтр Руто? Который на девчонку похож?

Перед глазами тут же всплыл облик молодого мужчины, ему еще не было и тридцати, а выглядел он и того моложе. Худощавый из-за постоянных занятий и диет, с золотистыми волосами, вьющимися красивыми колечками и всегда идеально уложенными, длинными, как у девчонки, ресницами, мечтательной дымкой во взгляде и смешно выпирающими в трико коленками. Нет, он симпатичный, конечно. Даже красивый. Как картина или статуя в музее. На такое смотреть приятно, но чтобы забрать к себе в дом…

— Ничего ты не понимаешь! — возмутилась Нала. — Он самый красивый, самый добрый, галантный, утонченный…

— Стоп, — прервала восторженную тираду я. — Поняла уже, он самый-самый. А этот образец всех мыслимых и немыслимых достоинств хотя бы догадывается о твоем к нему отношении?

У Дивальдов, похоже, завелась семейная привычка меня удивлять, потому что Нала, поняв, что я не бегу сдавать ее Тавишу, расслабилась и выдала:

— Конечно! Мы уже год вместе.

Хорошо, что я уже в кресле сидела, не то сейчас отбила бы себе что-нибудь.

— Э-э-э? Это в каком смысле?!

— Во всех.

Влипла. Вот кто меня просил раздавать невыполнимые обещания?! Хотя в противном случае из Налы бы и слова вытащить не удалось… Но теперь-то что делать?! Может, я излишне приземленная и совсем не романтичная, тем не менее считаю, что Тавишу сказать надо. Отлично, если этот Адриан правда любит Налу, только порадуюсь за них. Но вдруг у него не совсем благородные намерения?

Год… Куда только прежний Тавиш смотрел?!

— И что делать думаете? — поинтересовалась осторожно.

Нала забралась на подлокотник кресла и уткнулась носом мне в плечо.

— Поначалу хотели сбежать и пожениться, но за последние недели столько всего произошло… Тавиш пропал, а потом вернулся, но его словно подменили. Будто он и не он одновременно. Повзрослел, что ли? Противных завидущих родственников в доме не стало, зато появилась ты. В общем, сбегать я теперь не хочу.

Взаимность — это всегда приятно. Я погладила подругу по волосам.

— Тогда придется все рассказать Тавишу.

Она длинно вздохнула, но не стала возражать.

— Адриан накопит денег, откроет собственную школу танцев, встанет на ноги, тогда и скажем, — кивнула Нала. — Чтобы брат не подумал, что ему мое приданое нужно.

И все равно чувствую себя между двух огней!

Приданое у подруги действительно имелось, его еще родители Тавиша выделили. А этот Адриан… Ничего плохого о нем подумать не могу, но хорошо бы Тавишу с ним самому поговорить. Но невозможно: он сейчас занят собственными делами, сам не заметит, а я доверие Налы не предам.

Следующие часа три я добросовестно слушала, какой Адриан замечательный, талантливый и вообще все слова восхищения, которые только можно вообразить, это о нем. Он раньше танцевал в королевском театре, потом сильно повредил ногу и вынужден был довольствоваться заработком домашнего учителя. В общем, Нала влюблена окончательно и бесповоротно, и это радовало и пугало одновременно.

Что ж, удачи им с танцевальной школой… Хотя с характером Налы им лучше бы брачное агентство открыть!

Вечер планировался тихий, даже скучный, в обществе книги и стакана молока с печеньем. Но не сложилось.

Как открылась дверь, я не заметила.

— Михаэлла? Не спишь? — тихо спросил Тавиш, осторожно заглядывая в комнату. Уже успело стемнеть, так что его осторожность имела определенный смысл.

Стоило его голосу вторгнуться в мой маленький полутемный мирок, как все тело покрылось мурашками. Кажется, даже пламя на кончиках свечей задрожало от неясного возбуждения.

— Нет. — Голос тоже дрогнул.

Я отложила книгу и спустила ноги с кресла на пол. Тот факт, что на мне одна ночная сорочка, а кто-то наглый беспардонно пялится, не смущал. Привыкаю, что ли?