Третья жертва - Лиза Гарднер

– Я занимаюсь этим. Вот только людей не хватает.

– Замечательно, – сердито вмешался Сандерс. – Так давайте поделим их между собой. Какого черта, притворимся, что межведомственное сотрудничество имеет место быть. Я возьму на себя директора Вандерзандена. Агент, раз уж украл мои компьютеры, может заняться No Lava. Люк Хейз проверит отца Мелиссы Авалон…

– А я – Чарли Кеньона и Ричарда Манна, – заключила Рейни.

– Вот и отлично. – Сандерс посмотрел на нее с откровенным вызовом. – Остается последний подозреваемый – Шеп.

– Ну уж нет! Он шериф…

– Что он делал в школе? Мы не знаем. Но зато знаем, что у него проблемы дома. Знаем, что именно к мужчинам такого типа была расположена Мелисса Авалон. А еще мы знаем, что у него давние отношения с вами, Коннер, в свете чего это чертово дело выглядит еще интереснее.

Последний комментарий Рейни решила пропустить мимо ушей.

– Шеп связался со мной по рации уже после первых выстрелов, – сухо сказала она. – Следовательно, он находился в патрульной машине, а не в школе.

– Он мог сделать дело, вернуться к оставленной на стоянке машине и только потом позвонить.

– Шеп ни за что бы не подставил собственного сына!

– Мы этого не знаем! Перестаньте же вы!.. Там же улики на каждом шагу. Понятно, дело рук Дэнни. Или того, второго. Вы же сами сказали, у Дэнни теперь прекрасная линия защиты – неизвестный на травянистом холмике. Чего доброго, еще выйдет сухим из воды. А значит, Шеп либо чертовски умен, либо большой везунчик.

– Вам бы поменьше смотреть фильмов Оливера Стоуна, – горячо возразила Рейни.

– Беру на себя, – спокойно сказал Куинси. Рейни и Сандерс одновременно посмотрели на него, словно лишь теперь вспомнили, что их здесь трое. – Я проверю Шепа, – повторил он и, заметив, что Рейни хочет возразить, торопливо добавил: – Это вопрос дисциплины. Во всей этой истории со стрельбой много бессмысленного и нелогичного. И пока мы все не проясним, под подозрением останется каждый – от таинственного незнакомца в черном до городского шерифа.

Рейни села на место. Предложение Куинси ей не понравилось, но спорить было бесполезно.

– И последнее, – продолжал фэбээровец, возвращаясь к главной теме разговора. – Если наш субъект – чужак, нужно раскинуть сеть пошире. Не исключено, он все еще где-то поблизости.

– Хочешь сказать, в Бейкерсвиле? – недоверчиво спросила Рейни.

– Нет, Бейкерсвиль слишком мал, здесь ему не спрятаться. Он будет искать какой-то соседний город, может быть, крупный туристический центр. Место, где можно ходить по барам, смотреть новости… Он наверняка пристально следит за ходом расследования и расспрашивает о нем местных. Ему это нужно, чтобы снова переживать свой праздник. Надо связаться с полицией соседних городов. Может быть, кто-то заметил чужака, интересующегося бейкерсвильской трагедией. Пусть обращают внимание на белых мужчин примерно от двадцати пяти до сорока пяти, тех, кто заводит разговоры на эту тему или задает много вопросов. В таком вот духе.

Сандерс кивнул:

– Могу позвонить кое-кому. – Он с сомнением пожал плечами. – Вот только не хотелось бы гонять людей понапрасну. Вы, похоже, делаете ставку на какого-то таинственного незнакомца, а я вот постоянно возвращаюсь к ране жертвы. Опыт у меня большой, и я вам так скажу: если человек убит одним-единственным выстрелом в лоб, значит, он и был выбранной целью. Может быть, не Дэнни, но кто-то определенно хотел убить именно Мелиссу Авалон.

Куинси возражать не стал. Рейни – тоже. В своих рассуждениях они и впрямь постоянно возвращались к Мелиссе Авалон. Ее убийство вызывало вопросы, которые оставались пока без ответов, и от этого оба чувствовали себя не в своей тарелке.

– Что ж, по крайней мере в одном удача на нашей стороне, – сказал наконец Куинси.

Сандерс и Рейни непонимающе переглянулись.

– У нас прорыв? – осведомился детектив.

– Нам крупно повезло с пулей двадцать второго калибра. Вы же сами сказали. В большинстве случаев эти пули слишком деформируются и непригодны для баллистической экспертизы. Позволю себе предположить, что и наш стрелок знал об этом. Итак, он говорит Дэнни принести пистолет двадцать второго калибра, рассчитывая, вероятно, что пуля срикошетит в черепе, уничтожив траекторию и скрыв отсутствие следов от нареза. Принимая во внимание другие косвенные улики, в убийстве Мелиссы Авалон обвинят Дэнни. Но рикошета нет. А траектория ясно указывает, что стрелявшим был другой, взрослый. Кроме того, пуля останавливается у основания черепа и не расплющивается, раскрыв нам еще один свой маленький секрет – она гладкая, что указывает на особенность оружия. Всего один кусочек металла в сорок гран – и мы уже знаем, что все было не так просто.

Рейни задумчиво кивнула. Без всего того, что перечислил сейчас спецагент, они и не подумали бы искать кого-то, кроме Дэнни О'Грейди. Тем более что мальчишка неоднократно во всем признался.

Сандерс, однако, нахмурился:

– Не улавливаю. Вы говорите, что кто-то попросил Дэнни принести двадцать второй, чтобы прикрыть им свой двадцать второй. Но зачем? Почему бы просто не использовать тот, что принес Дэнни?

А ведь и верно. Рейни посмотрела на Куинси, которого вопрос детектива, похоже, поставил в тупик.

– Пуля двадцать второго гладкая, – пробормотала она. – Выпущена определенно не из пистолета Дэнни. И здесь напрашивается другой вопрос: если стрелок принес свое оружие, чтобы убить Мелиссу Авалон, то почему двадцать второго калибра? Оружие это не особенно мощное, тем более для выстрела в голову. Многие после такой раны остаются живы. Тем не менее он произвел один выстрел ей в лоб из своего оружия. С риском, что она выживет и все расскажет. С риском, что кто-то заметит у него оружие… Не понимаю. Здесь определенно что-то не так.

Все посмотрели друг на друга. Ответа не было ни у кого. Выбранная заранее жертва. Загадочная пуля. Неопознанный мужчина, склонивший к участию в убийстве тринадцатилетнего мальчика.

От первоначальной версии – бессмысленный акт насилия – они ушли довольно далеко, и теперь Рейни вдруг поняла, что не знает, куда идти дальше. Она думала о своем тихом, уютном городке. О тянущихся к небу деревьях и уходящих вдаль пологих холмах. О Дэнни, запуганном и растерянном, решившем взять на себя ответственность за убийство. О школьных коридорах, все еще запачканных кровью.

И впервые за последние четырнадцать лет Рейни стало страшно.

Четверг, 17 мая, 16:21

Дэнни сидел один в комнате восемь на восемь и смотрел на паука, медленно ползущего по лежавшему на полу тонкому коврику.

Дверь была открыта. Утром, ровно в шесть, крепкие смотрители распахивали все двери с громким криком «Пора, девочки и мальчики!». Открытыми двери оставались до девяти часов вечера, когда наступало время готовиться ко сну. Смотрители – именно смотрители, а не надзиратели, как сказали Дэнни, – проходили по коридору и запирали комнаты снаружи. В десять часов вечера выключали свет. К плексигласовому окну приникало лицо смотрителя, проверявшего, сделал ли Дэнни все по правилам.