Куда пойдет Путин? Россия между Китаем и Европой - Александр Рар

Большинство русских не интересуется политикой. Только малая толика отстаивает свои убеждения. Исключением являются водители. Между собой они солидарны. Показательной стала трагическая авария, произошедшая с губернатором Алтайской области. Его служебная машина на всей скорости врезалась в медленно едущий автомобиль. Местный суд свалил всю вину за смерть известного губернатора на водителя «тихохода». Но совершенно неожиданно этот процесс вызвал спонтанную волну протестов по всей стране.

В отличие от судебного процесса над олигархом Ходорковским, оставившего большую часть населения равнодушным, тысячи участников дорожного движения требовали освобождения незаконно осужденного. Люди были в ярости от произвола государственной власти на дорогах страны. В то время, когда пробки в городах становились все длиннее, чиновники с «голубыми мигалками» носились на бешеной скорости по встречной полосе, пренебрегая всеми правилами дорожного движения, создавая хаос и провоцируя бесчисленные аварии. Судебное производство было возобновлено, последовал оправдательный приговор. Впервые гражданское общество добилось победы. Вследствие массовых протестов «мигалки» на машинах средних чиновников были запрещены. Спустя несколько лет, когда правительство запретило импорт японских машин, оборудованных правосторонним рулем, российские водители вышли на демонстрацию во второй раз. Эти массовые протесты на Дальнем Востоке России, где японские машины давно стали частью облика городов, принудили правительство отступить. Вследствие их политических побед водители становились все более организованными. Следующий акт протеста был направлен против коррупции в автоинспекции. Любой, кто в России сидит за рулем, хорошо знаком с этой проблемой. На каждом углу стоит автоинспектор, собирающий мзду. Благодаря новому закону водители имеют право защищаться от коррумпированных чиновников, записывая беседу на мобильный телефон, чтобы позже предъявить ее в качестве доказательств в суде. Со времени политических демонстраций 80-х годов протестное движение водителей стало единственным национальным выражением гражданской позиции и борьбы за справедливость в России. Как будет развиваться это движение дальше?

Прохожие, гуляющие по проспекту Мира в центре Москвы, с любопытством останавливаются перед необычным высотным зданием. Они недоверчиво разглядывают пентхауз, венчающий крышу новостройки. В последнее время в Москве появилось большое количество роскошных квартир на крышах домов, которые по своей архитектуре — многие назвали бы это «китчем» — разительно отличаются друг от друга. В таких «орлиных гнездах» живут богатые люди страны. В России насчитывается почти 100 миллиардеров, и это несмотря на то, что недавно над страной, как торнадо, пронесся финансовый кризис.

Железные ворота открываются автоматически, и длинный лимузин протискивается в узкий внутренний двор. Охранник встречает и провожает гостя к лифту. Шестидесятилетний Ефим, владелец международных авиазаводов и строительных компаний, встречает своего друга из Берлина крепким рукопожатием. Подобной роскошной квартиры больше не сыскать во всей Москве. Стены облицованы огромными зеркалами, потолок украшен пестрым орнаментом изысканного исламского искусства — все это плод многодневной ручной работы. Пол устлан плитами бесценного мрамора, доставленного в Москву специальным грузом из Бразилии. На камине стоит статуэтка, подаренная российскому предпринимателю в парижском Лувре. Техническое оснащение рабочего кабинета можно сравнить разве что с Центром управления полетами НАСА в Хьюстоне. Отсюда Ефим, имеющий особый статус при ООН, общается с внешним миром. Только что он выступил в роли организатора космического конгресса в Вашингтоне с российской стороны. Совесть Ефима, некогда самого молодого советского министра военного машиностроения, совершенно чиста: из собственных средств он финансирует гражданское общество страны, спонсирует собственный университет и образовательные центры на постсоветском пространстве. Посредством видеосвязи студенты в постоянном контакте с элитными университетами Америки. Рослый русский держится подальше от политики, безопасность его обеспечена в любом случае: под его пентхаузом живут высокопоставленные чиновники спецслужб и прокуратуры. Чтобы им спокойно спалось, пришлось перенести пролегавшую поблизости трамвайную линию. «Когда ты в следующий раз соберешься провести конференцию, обращайся ко мне», — говорит Ефим. Он только что купил «с молотка» старый сталинский бункер и перестраивает его под аудиторию для проведения семинаров.

Стоя за кафедрой, Лидия ощущает симпатию европейских парламентариев, сидящих в переполненном конференц-зале. Лишь один сотрудник российского посольства, непрерывно записывая за ней, недовольно трясет головой. Лидия горько разочарована. 25 лет назад она с жаром поддержала горбачевскую перестройку и пришла к твердому убеждению, что Россия навсегда стряхнула с себя тоталитарное прошлое. В 90-е годы она с большим энтузиазмом работала над сближением России и Запада. Она твердо верила в то, что демократия в ее стране возможна точно так же, как в Польше или Германии. Лидия была восторженной почитательницей лауреата Нобелевской премии мира Андрея Сахарова, для которого на первом месте всегда стояли идеалы свободы. Сегодня, по словам Лидии, Россия опять стала полицейским государством, возродившим механизмы подавления, использованные бывшим КГБ, а высшая правящая элита, к тому же, полностью коррумпирована огромными доходами от экспорта энергоносителей. Лидию также возмущает, когда такие политики Запада, как бывший канцлер Германии Шредер, льстят Кремлю. Она призывает брюссельских парламентариев проявить больше солидарности с либералами на ее родине и выработать политику сдерживания неоимпериалистической России. За свои «воззвания» она срывает бурные аплодисменты балтийских депутатов. Внезапно слова просит: какой-то итальянец и спрашивает, не преувеличивает ли госпожа политолог. Лидия рисует образ России в еще более мрачных красках. Она опасается, что российская политика и общество могут принять черты фашизма, в конце концов её стране грозит повторный развал. Опираясь исключительно на экспорт сырья и примитивный национализм, невозможно построить ни дееспособную экономику, ни стабильную политическую систему. После этого Лидия снова обращается к итальянцу: в сегодняшней России не существует свободы мнения. Дали бы либералам возможность ежедневно выступать на государственном телевидении, утерянная демократия могла бы возродиться. Часто выдвигаемый Западом тезис, что Россия не способна к западной демократии, Лидия осуждает как расистский. Одна из эстонских женщин-парламентариев отмечает мужество Лидии. Какой-то русский из зала называет ее необольшевистской бойцовской курицей, стремящейся всеми способами вернуть себе власть.

32-летний Иван преподает в школе милиции в сибирской провинции. После реформы армии многих его коллег по «цеху» уволили, государство начало уделять больше внимания солдатам и офицерам, денежное довольствие Ивана за последние месяцы выросло втрое. Снабжение в армии значительно улучшилось, боевая подготовка проводится с использованием самого современного оружия. Отношение командиров к подчиненным, по сравнению с тем, что было раньше, стало корректнее. Во многих воинских частях молодые солдаты все еще подвергаются издевательствам со стороны старших по званию, но после того, как несколько подобных случаев были освещены СМИ и некоторых представителей командования строго наказали, эта позорная традиция начала постепенно исчезать из армейских буден. На это, по крайней мере, надеется Иван. Он вырос в деревне неподалеку отсюда. После перестройки его отец, раньше работавший в колхозе, решил попытать счастья в качестве фермера. Но никто не предоставил ему необходимый для этого кредит. Еще Иван с ужасом вспоминает время после захода солнца, когда на улицах можно было встретить одних пьяных. Впервые парень посетил современный туалет в 16 лет, когда поехал с родителями за покупками за 60 километров в большой город. В деревне он при любой погоде справлял нужду в туалете во дворе. Электричество в доме имелось, но не было канализации и водопровода, воду приходилось носить из колодца. По-настоящему помыться Ивану удавалось только по воскресеньям, когда дядя топил баню. Когда его призвали в армию, как раз разразилась вторая чеченская война. Как только новобранцы прибыли на Северный Кавказ, им показали ужасающий документальный фильм о том, как во время Первой чеченской войны мятежники и арабские наемники хладнокровно перерезали ножом горло российским солдатам. В последующие дни новички сражались с особой агрессией. Иван хотел бы навсегда искоренить из памяти эти воспоминания. Он убивал, сам был неоднократно ранен, но ни разу тяжело. Через год война завершилась победой, регулярные войска сменили особые подразделения МВД. Ивана наградили орденом. После года службы он решил продолжить ее в офицерском звании. В свою родную деревню он никогда не вернется.