Куда исчезают поклонники? - Дарья Калинина

– Так это... В подарок.

И, шагнув к Светиной дочке, Мариша торжественно протянула свой дар со словами:

– Вот, это тебе!

На какое-то время в прихожей повисла тяжелая тишина. Такая тишина бывает только перед грозой. Лица всех вытянулись и приобрели какое-то странное выражение. Но Мариша искренне не понимала, что происходит, до тех пор, пока Светина дочка внезапно не разрыдалась, не отшвырнула от себя коробку с пупсом и не убежала в комнату.

Тетя Света кинулась за ней:

– Не расстраивайся, деточка! Мариша всегда была немного с придурью! Не обращай на дуру внимания!

Мариша осталась стоять оплеванная. К тому же ее собственная мама и не думала вставать на ее защиту. И это было по меньшей мере обидно.

И Мариша спросила:

– Что я такого ужасного сделала?

– Ты в самом деле не понимаешь?

– Нет.

– Господи, вечно ты во что-то вляпаешься! – вздохнула Тамара Ильинична.

– Что я на этот раз сделала не так?

– Будто бы не понимаешь!

– Нет. Говорю тебе, нет!

– Бедная девочка! – продолжала расстраиваться Тамара Ильинична. – Как ты ее обидела!

– Да чем, черт подери?! Чем?

– Не ругайся! – немедленно отреагировала мама.

– Буду! – разозлилась уже теперь Мариша. – Буду ругаться, пока вы мне не объясните, что тут происходит! Согласна, глупо было дарить взрослой тете детскую игрушку, но это еще не основание оскорблять меня и называть дурой. Воспитанный человек возьмет подарок, даже если тот ему и не нравится. Поблагодарит дарителя и спрячет ненужный подарок подальше. Или передарит в более подходящие руки! Вот и все!

– Все, да не все! Ты что, специально Таечке куклу-младенца подарила?

– Вовсе нет. Я думала, что этой Таечке годика три. И она будет рада подарку!

– Боже мой! Так наплевательски относиться к собственной родне! Ты даже не знала, сколько лет Таечке!

– Да, не знала. И что тут такого? Я и о самом существовании этой Таечки не подозревала до сегодняшнего дня, пока ты мне о ней не сказала.

Этот диалог мать и дочь вели в прихожей шепотом под аккомпанемент громких рыданий Таисии, которые доносились из комнаты.

– В общем, так! – решительно произнесла Тамара Ильинична. – Сейчас ты идешь к Таечке и извиняешься перед ней за свою выходку.

– Да чего она ревет?

– Таечка мечтает выйти замуж, родить ребеночка, а лучше двух или трех. А у нее не получается!

– Дети не получаются?

– Замуж у нее выйти не получается!

Теперь до Мариши мало-помалу стало доходить. Перезревшая Таечка мечтает о детях и супружестве, а ничего не подозревающая Мариша дарит ей игрушечного младенца. Словно в издевку.

– В самом деле, неудобно получилось, – вынуждена была признать Мариша. – Так мне извиняться?

– И как можно убедительней! Таечка у нас в мать пошла. Такая же психованная!

Это было самое критичное замечание, которое позволила себе Тамара Ильинична по отношению к своей гостье.

Следующие полчаса у них ушло на то, чтобы вымолить у ревущей Таечки прощение. Или хотя бы заставить ее заткнуться. Девица оказалась не только истеричной, но еще и упрямой. Тетя Света, помнится, была куда отходчивей. Покричит, повозмущается, а через несколько минут снова готова просиять улыбкой. Таечке такой легкой уступчивости своей матери не досталось. Она вошла в раж. И ревела белугой, мотая головой и отказываясь признать, что у Мариши ничего дурного и в мыслях не было.

Марише пришлось чуть ли не на коленях вымаливать прощение и клясться, что она ничего плохого не думала и не хотела. И наконец Таисия снизошла и кивнула:

– Ладно. Ради мира в семье не буду обращать внимания на дураков!

Мариша хотела вспылить да и влепить нахалке пару оплеух, но мама вовремя заметила изменившееся лицо дочери и отволокла ее подальше от Таечки.

– А теперь, раз все в сборе, за стол, за стол! – весело закричала она. – Скорей садимся, а то боюсь, горячее совсем перестоялось.

За едой атмосфера несколько улучшилась. Все-таки невозможно злиться, когда запихиваешь в себя один вкусный кусок следом за другим, еще более вкусным. Но все же Мариша не могла отделаться от мысли, что ужин БЕЗ сестренки Таисии был бы куда приятней, чем тот же ужин, но в ее компании.

– И надолго они приехали? – шепотом спросила она у мамы.

– Как получится.

– В смысле?

– Таечке замуж нужно.

– И что?

– В ее родном городе женихов совсем не осталось.

– Так тетка Света привезла эту свою Таечку к нам, чтобы мы выдали дуру психованную замуж?! – непроизвольно ахнула Мариша. – Мама! Это может затянуться на годы!

– Ничего подобного! Ты же ведь вышла замуж!

– Ну, ты сравнила! Меня и эту Таечку! Я не устраиваю истерики по пустякам. И... И я красивей раз в двадцать или даже двадцать пять.

– С лица воду не пить.

– Ага! Женихам это объясни!

– Зато Таечка умеет готовить. Вот эти салаты она приготовила своими ручками.

– Тот, в котором рис почти совсем сырой? – с наивным видом поинтересовалась Мариша. – Или тот, который в рот взять невозможно, потому что она его до горечи пересолила?

– Мариша! Перестань! Лучше подумай, кому нам пристроить девочку!

– Девочку! – не сдержалась и снова фыркнула Мариша. – Сколько ей лет, этой девочке?

– Ну... Не важно! Выглядит она на двадцать.

– Одевается она по моде двадцатилетних – это точно! А сколько ей лет на самом деле?

– А как тебе кажется?

– Лет тридцать.

Тамара Ильинична вздохнула.

– Ты слишком добра к нашей Таечке.

– Что? Еще больше?

– Пяток годиков я ей накинула.

– Мама, это же настоящая катастрофа! Если она до тридцати пяти ни разу не была замужем, она и после ни за кого не пойдет! Такие дела в тридцать пять не начинают!

– Но она хочет. Только об этом и говорит!

– Если бы хотела, то уже давно вышла бы замуж, – хмуро произнесла Мариша. – Когда человек хочет замуж, он туда идет. Другое дело, удачно или нет, но идет!

– Мариша, ты должна помочь Таечке.

– Я?!

– Ну да! У твоего Смайла полно холостых друзей!

Вот оно что! Вот в чем причина, почему Маришу зазывали с таким упорством вместе с мужем. Вот почему мама была так разочарована, что дочь придет одна. Они хотели навязать Смайлу эту дуру раскрашенную! Чтобы он устраивал ее судьбу и знакомил бы со своими холостыми приятелями и коллегами-летчиками. Мариша уже открыла рот, чтобы высказать все, что она думает по этому поводу, но внезапно замолчала.