Под крылом Ангела - Алиса Лунина

— Нелюбовь к розовому цвету не оправдывает измены и не дает тебе права при живой жене быть для кого-то пупсиком!

— Кстати, Эд, — встрепенулась Бася. — Может, расскажешь, кто величает тебя пупсиком?

Эд вздрогнул и ничего не ответил.

Марианна усмехнулась:

— Да-да, хотелось бы знать! Кроме этого, поведай почтенной публике о том, как ты хотел отобрать у меня квартиру моего отца! Даже несмотря на то, что она вся оформлена в нелюбимом тобой розовом цвете!

Эдуард густо покраснел.

— О чем ты, Марианна?

— О квартире моего папы, известного режиссера. Двести метров в центре города. Говорят, стоит немалых денег. Вот скажи, зачем же ты, мой дорогой муж, поместив меня в больницу, пытался отписать квартиру на себя? Потому что я, дескать, невменяемая и мне в больнице квартира без надобности?

— Это что, правда? — Барбара выразительно посмотрела на любовника.

Эдуард промолчал, из чего Бася сделала весьма неутешительный вывод — да, сильно похоже на правду. Некрасивую жалкую правду. Как ты мог, фи!

— Извини, но я все-таки тоже имею отношение к этой квартире, дорогая! — вспылил Эдуард. — Может быть, ты забыла, что пятнадцать лет нигде не работаешь и живешь на мои деньги?

— Так ты меня деньгами попрекать будешь? — вскричала Марианна. — Ах, ты, гадина! Сейчас ты мне за все ответишь! — Она быстро навела свое орудие возмездия на Эдуарда. Это произвело на него должное впечатление — он опять притих.

— Отвечай! — потребовала Марианна. — На квартиру претендуешь?

Эд всем своим видом показывал, что никаких имущественных или прочих претензий не имеет — себе дороже!

— Блудить перестанешь?!

После продолжительной паузы Эдуард выдал кислое:

— М-м-м… Обещаю остепениться.

Марианна удовлетворенно кивнула, но на всякий случай уточнила:

— А что насчет писательницы?

Тяжко вздохнув, Эдуард признался, что расстался с Барбарой еще неделю назад:

— Мы расстались. Все кончено. Между нами больше нет ничего общего. А сегодня я к ней так заглянул… По-дружески, можно сказать. Но пожалел об этом…

Все! Герой окончательно сделал выбор. Пусть он лучше выглядит недостойно в глазах Барбары, чем достойно лежит вот на этом заляпанном какой-то дрянью ковре. Жизнь-то дороже.

Услышав подобное из уст возлюбленного, Бася покачнулась, но устояла. Поскольку вовремя присела на диван рядом с Иваном.

— Это правда? — обратилась к ней Марианна.

Бася молча кивнула. Мол, ну раз так, то правда. Ничего общего. Любовь была, но ее втоптали в грязь. Вот именно — все кончено. С таким мужчиной не то что жить — умирать в один день не захочешь. Эх, Барбара Ивановна!

— Какой вы трус! — с презрением выпалила Соня.

Чувалов зажал ей рот рукой и прошептал на ухо:

— Сонька, ты вообще не вмешивайся! Видишь, тетка не в себе, сделает пару дырок — и привет!

* * *

— Что с вами? — тихо спросил Иван.

— Ну вы же сами все слышали! Меня, можно сказать, уже застрелили! — с надрывом сказала Бася. — Помните стихи Уайльда? Про то, что любимых убивают словами! Вот Эд меня и убил! И мне теперь, если честно, все равно — пусть сразу стреляют из пистолета или медленно отрывают от тела куски, как угодно!

Иван сжал ее руку сильно-сильно, так, что Барбара даже вскрикнула.

— Перестаньте! Ну что вы такое говорите! Подумаешь, мужчина оказался не достоин вашей любви! Найдете себе другого героя!

Бася мрачно усмехнулась:

— Может, вас?

— Да пожалуйста, — улыбнулся Иван. — Я, в сущности, не против. Но с этим мы потом разберемся, а сейчас, пока опасность не миновала, главное — вести себя взвешенно и здраво, не ныть и не лезть на рожон… Ну же, Барбара, возьмите себя в руки!

— Надоело! — громко, чтобы все слышали, призналась Бася. — Понимаете, на-до-ело! И вы все надоели. Хотите — расстреливайте. Или убивайте уже поскорее, или пошли вон!

— Не дерзи! — вскинулась Марианна.

— Послушайте, несчастная, бедная женщина, — совершенно искренне произнесла Бася. — Если хотите знать, мне даже жаль вас, но кто-то же должен сказать вам правду. Вы больны! Вам надо пойти домой, проспаться, назавтра вызвать врача… Вас, может быть, еще можно вылечить. Я вам порекомендую знакомого профессора психиатрии…

Марианна не оценила Басиной искренности, а напротив, обозлилась ужас как:

— Я же просила не называть меня сумасшедшей!

Бася встала и с вызовом объявила:

— Да мне наплевать на эти просьбы! И вообще, я сейчас уйду отсюда. Раз вы не уходите — тогда уйду я.

— Ты никуда не пойдешь! — нахмурилась Марианна и навела пистолет на Барбару.

— Пойду!

Бася даже ногой топнула — мол, стреляй, если хочешь! Все равно больше не буду вам подчиняться.

— Ну смотри! — предупредила Марианна и спустила пистолет с предохранителя.

И кто знает, как завершился бы этот поединок (вполне возможно, что не в пользу бедной Барбары), не поспеши на ее защиту Иван. Он просто встал между женщинами и заслонил Басю собой.

— Отойди, мужик! — попросила Марианна. — Что ты под дуло подставляешься? Я в тебя стрелять не хочу. Я тебя вообще знать не знаю, и ты мне не нужен. Дай с ней разобраться!

— Одумайтесь, прошу вас! — сказал Иван. — Эта женщина ни в чем не виновата!

Теперь уже никто не узнает, нарочно или вовсе даже нечаянно Марианна нажала на курок. Прогремел оглушительный выстрел. Пуля пролетела драматически близко от Ивана.

Крики, Сонин плач. Наконец все стихло, и воцарилась тишина. Мертвая тишина, которую все боялись нарушить, потому что никто не знал, что же будет дальше.

И в этой тишине вдруг раздался недовольный женский голос.

— А что у вас тут такое творится? Веселятся, хлопушками стреляют!

Барбара оглянулась и увидела высокую женщину в роскошной шубе. Кстати, известного в кинематографических кругах продюсера — Викторию М.

— Извините, у вас там дверь была открыта, и я вошла! — ничуть не смущаясь, объявила дама.

— Вы зачем здесь? Вы к кому? — пробормотала Бася, слегка заикаясь после произошедших событий.

Дама взглянула снисходительно, будто рублем одарила, и объявила довольно вызывающим тоном:

— Не к кому, а за кем! Вот за ним! — указала она на Эдуарда. Тот немедленно съежился, из чего Бася сделала вывод, что появление Виктории М. его сильно взволновало (хотя, казалось бы, куда еще больше волноваться?)