Школа для мальчиков Кассандры Френч - Эрик Гарсия

– Собаки – это моя идея, – усмехнулась Эммануэль.

Я улыбнулась:

– Это меня не удивляет.

Стюарт, должно быть, почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля, и хлопнул в ладоши, чтобы привлечь наше внимание.

– Мне любопытно наблюдать за вашей ссорой, леди, но одна из вас в любой момент может родить, а с другой у меня свидание, поэтому давайте на часок забудем про разногласия…

– Никаких разногласий, – хором ответили мы с Эммануэль.

– Отлично. Тогда за работу.

Мы устроили мозговой штурм и обсуждали один план за другим. Я выступала против всех так называемых «современных» идей. Эммануэль вопреки здравому смыслу цеплялась за обломки тонущего судна и отвергала все разумные предложения, которые выдвигала я.

Казалось, наша встреча должна закончиться неминуемым крахом. Внезапно Эммануэль охнула и дотронулась до живота. Сначала я решила, что это хитрая уловка, но, когда она вновь содрогнулась, я поняла, что ей действительно не по себе. Наверное, ее будущий младенец слушал наш спор и решил принять мою сторону.

Стюарт вскочил, готовый во весь опор мчаться в больницу.

– Схватки?

– Мне кажется… ложная тревога. Это… как их там называют?

– Схватки Брэкстона-Хикса? – спросила я. Одно время я была страстной поклонницей сериала «Скорая помощь».

– Да. По-моему, все прошло.

– Может быть, позвонить вашему мужу? – спросила я. – У меня есть мобильный телефон.

Эммануэль всхлипнула, с рекордной для беременной женщины скоростью поднялась из-за стола и, переваливаясь, направилась к туалету.

– Почему она плачет? – спросила я. – Я сказала что-то не то? Не стоило упоминать о муже?

Стюарт покачал головой.

– Откуда тебе было знать. Она так и не вышла замуж. Это ребенок ее жениха, а тот… исчез. Вот и все.

– Вот черт! Опять я ляпнула что-то не то. Наверное, ты на меня дурно влияешь. – Я вытерла со стола слезу, которую уронила Эммануэль. Должно быть, на вкус она напоминала шампанское. – Он ее бросил?

– Этого никто не знает.

– Понятно, – я ровным счетом ничего не понимала.

Стюарт вздохнул. Чувствовалось, что ему больно говорить об этом.

– Мой брат Дэниел исчез семь месяцев назад.

Не придумав ничего лучшего, я тупо сказала:

– Как Джейсон Келли?

– Да… что-то вроде того. Он отправился на вечеринку в Голливуд-Хиллз, там он немного покурил травку, а может быть, побаловался и чем-то еще. Последний, кто его видел, говорит, что он на своей машине ехал в сторону каньона Лорел. Полиция считает, что он мог разбиться в горах, а машина затерялась в густом подлеске…

Разумеется, все было не так. В ту ночь Дэниел Хэнкин целым и невредимым был доставлен ко мне домой. Весь вечер он не давал мне покоя, причем вел весьма активное наступление. На вечеринке этот живой, красивый парень наглотался экстази и был болтлив и беззаботен, и, хотя я не возражала против его ухаживаний, от его болтовни я была отнюдь не в восторге. Он блистал неотразимым обаянием и изысканными манерами, и, когда он настиг меня в задней спальне (куда я ушла, чтобы привести себя в порядок) и без затей спросил: «Ну что, трахнемся?», я была вполне готова залепить ему сумочкой по физиономии и забыть про него навсегда.

В этот миг я услышала папин голос. Перекрывая кубинский джаз, что лился из динамиков в гостиной, и громкие разговоры, он отчетливо произнес:

«В нем что-то есть, малышка. Присмотрись к нему».

– Ты серьезно? – спросила я вслух.

Дэниел, по-видимому, решил, что я разговариваю с ним, и сказал:

– Ну конечно. Давай, это недолго.

«Не сомневайся, – настаивал отец. – Потом ты скажешь мне спасибо».

Кто я такая, чтобы спорить с загробным миром? Ведь там знают все.

– Ладно, – сказала я изумленному Дэниелу. Похоже, я первая согласилась на предложение, сделанное в таком тоне. – Но мы поедем ко мне домой, и ты позволишь мне связать себя.

Он радостно улыбнулся. Да он к тому же извращенец!

– Мне это нравится. Оч-чень даже нравится.

– Хватит болтать. Помолчи немного. А лучше – замолчи совсем. Подожди здесь минуты три, потом выходи на улицу. Если проболтаешься кому-нибудь, куда едешь, все отменяется.

Он шутливо поднял руки в знак капитуляции – потом я заметила этот жест у Стюарта – и уселся на кровать.

– Я посижу здесь, – сказал он кротко, точно маленький мальчик, который знает, что в награду за послушание получит печенье. – И сделаю все, как ты скажешь.

Остальное было несложно. У меня в кладовке хранилась полная бутыль хлороформа четырехлетней давности, она осталась с тех пор, как моя попытка заняться фотографией закончилась позорным провалом. После двух минут в темной комнате у меня начиналась депрессия. Я старалась фотографировать только щенков и смеющихся детей, но это не помогало. Стоило мне войти в темную комнату, и мне казалось, что мне опять тринадцать – я чувствовала себя толстым, неуклюжим, растерянным подростком. Наверное, у меня повышенная светочувствительность. К счастью, когда я бросила занятия, преподаватели позволили мне оставить реактивы себе. Спасибо курсам при Лос-Анджелесском университете!

Дэниел поставил свой «мазератти» у меня в гараже и доверчиво последовал за мной в спальню. По дороге он вовсю распускал руки, но я не возражала, отчасти понимая, что это поможет уложить его в постель, отчасти потому, что это было приятно.

Я приказала Дэниелу раздеться до трусов и лечь на мою кровать, и он с готовностью подчинился.

– Теперь закрой глаза, – сказала я и направилась в ванную за полотенцем, пропитанным хлороформом.

– Мне это нравится, детка. А когда ты меня свяжешь?

– После того, как спущу тебя в подвал. – Не давая ему опомниться, я набросила полотенце ему на лицо, и он мгновенно отключился. Мне оставалось лишь стащить его вниз, привязать ко второй раскладушке и представить Оуэну, который к этому времени превратился в образцового студента.

У «мазератти» как назло оказалась механическая коробка передач, и я убила уйму времени, чтобы переправить его в Восточный Лос-Анджелес, где я на всякий случай арендовала небольшую складскую площадку. Приходится признать, что я готовилась к подобной ситуации и просто ждала, когда подвернется подходящий кандидат. Оуэн добился поразительных успехов, и это воодушевило меня на дальнейшие подвиги. Подобно матери, чей ребенок подрос и идет в школу, я давно хотела, чтобы в доме появился кто-то еще. Если не считать мелких проколов, Дэниел достиг не меньших успехов, чем Оуэн.

– Мне очень жаль, что ты потерял брата, – сказала я Стюарту. Мне действительно было жаль. Если бы я знала, что у меня сложатся такие теплые отношения со Стюартом, я бы предоставила Дэниелу продолжать распутничать и нашла бы другого студента – Но я не понимаю, почему Эммануэль так расстроилась? Они были друзьями?