Черный дракон - Седжвик Джулиан

Ну наконец-то!

– Так вы тоже считаете, что пожар не был случайным?

– У меня есть определенные сомнения, но нет доказательств.

– Я так и знал. Я же знал, что полиция что-то упустила.

– Но что? – спрашивает Рикар и вопросительно смотрит на него. – Теперь ты о чем-то умалчиваешь, mon brave[42].

– Да нет, – Дэнни качает головой. – Вам показалось. Честное слово.

Но на самом деле он думает о «Тайной книге освобождения». Ему не терпится добраться домой и хорошенько ее изучить. Разгадать зашифрованные записи. А еще он думает о Клоунах Хаоса и пятне краски… «Но это моя тайна. По крайней мере пока. Наконец-то я сам решаю, кому что говорить. Приятное ощущение. И я еще не готов с ним расстаться».

– Расскажите мне о моем отце. Что он делал, когда на вас работал?

– Не могу, Дэнни.

– Но я должен знать!

– Извини, не могу. Скажу только, что он был очень хороший человек. И очень смелый.

Дэнни кивает. Ему хочется все узнать, но он видит, что Рикар больше ничего не скажет.

– Можно я позвоню вам, если понадобится?

– Ну конечно! В любое время! А пока забудь обо всем. Тебе нужно отдохнуть. Смотри, солнце всходит.

Лора, собранная и уверенная, как обычно, заглядывает в рубку:

– Син-Син поразительно стойко приняла известие о смерти Чарли. Говорит, что с ней все будет хорошо.

Дэнни кивает и смотрит на Син-Син. Она стоит на палубе, и ее волосы развеваются на ветру. Словно почувствовав его взгляд, она оборачивается и смотрит на Дэнни, скрывая свои переживания за храброй улыбкой. Она чувствует то же, что и он. Она его понимает. И если ради этого нужно было пережить все, что он пережил, – оно того стоит. Дэнни улыбается ей в ответ.

– Пойду узнаю, как она.

– Давай, малыш Дэнни.

Он смотрит на часы. В окошке с датой число 31.

Тридцать первое октября.

– Эй, сегодня же Хеллоуин. И знаете, что это значит?

– Пора вырезать тыквы и доставать маски?

– Нет! Это дата смерти Гудини. Мы раньше всегда отмечали этот день. Отец устраивал что-нибудь необыкновенное в его честь. Всегда.

– Тогда давайте и мы так сделаем, – говорит Лора. – Как насчет ужина в гонконгском стиле?

– Спрошу у Син-Син. Что бы она ни решила, я «за».

Он выходит на палубу и смотрит на пенный след за катером. Где-то там, за горизонтом, осталось то место, где он выполнил свой потрясающий трюк, выбрался из холодильника, опустившегося на морское дно. Даже не верится…

Он вспоминает отца и то, как его собственный трюк «Водная камера пыток» не получился, несмотря на тщательную подготовку. Позже в тот вечер Дэнни никак не хотел идти спать и сидел рядом с ним.

Неудача отца его напугала. Как отец мог ошибиться? На глазах у публики! Он же лучший! И если он мог ошибиться, значит, может любой. И значит, в этом мире ни на что нельзя рассчитывать…

Отец объяснял ему, что на ошибках учатся, что нужно просто делать выводы. «Не падая, не научишься ходить по проволоке». А потом до глубокой ночи они говорили о многом другом. Обсуждали разные трюки и фокусы, великих эскапологов, трудности, с которыми те сталкивались. Отец говорил, что и Гудини, и даже такие великие канатоходцы, как Валленда, рано или поздно оступались и уходили в вечность. В конце разговора Дэнни спросил:

– Папа, а почему ты это делаешь?

– Что именно, сынок?

– Ну вот все это. Ведь опасно – и травмы, и вывихи. Это же трудно.

– Я думал, тебе и так ясно, – сказал отец. – Ну раз нет, давай объясню. Слышал про Эйнштейна?

– Ага.

– Любой тебе скажет, что он гений. Так вот однажды он сказал что-то вроде: «Самое прекрасное ощущение в жизни – это ощущение тайны. Тот, чье сердце не замирает от восторга перед загадками бытия, считай, мертвец. Глаза его ничего не видят». – Он вздыхает. – Вот поэтому и я, и все остальные делаем свои фокусы. Чтобы наполнить мир тайнами.

И он широко улыбнулся:

– Надо беречь тайны, Дэнни. Именно для этого мы живем.

Стряхивая воспоминания, Дэнни поднимает голову. Солнце появляется из-за облаков, и Гонконг оживает перед его глазами, залитый теплым светом.

Удивительный фокус природы – «возрождающийся мир».

Дэнни смотрит, как все вокруг обретает краски, и в глазах его сияет тайна.

Стр. 7. Валленда, Карл (1905–1978) – цирковой артист, самый знаменитый из всей семьи Валленда, прославился особенно сложными трюками на проволоке. Основал группу «Летающие Валленды», которая состояла из членов его семьи. Большинство трюков выполнялось без страховочной сетки и вообще без любой страховки. Погиб в 1978 году в Пуэрто-Рико во время выполнения одного из трюков.

Стр. 10. Форсирование карты – в карточных фокусах «форсировать карту» значит заставить зрителя выбрать именно ту карту, которую нужно.

Стр. 17. Эскапология – сложное и опасное искусство освобождения от оков. Великие эскапологи, такие как Гудини, за ограниченное время освобождались от наручников, смирительной рубашки, из запертых помещений, из гробов и горящих зданий…

Стр. 20. «Архаос» – французский цирк, основанный в 1986 году Пьером Бидоном, навсегда изменивший старые представления о цирке. Он вдохнул новую жизнь в цирк, добавил огня, красоты, стиля и бутафорской крови.

Цирк дю Солей – канадская цирковая компания, основанная в 1984 году, соединившая в своих выступлениях все лучшее от профессионального цирка и выступлений уличных артистов. Пользуется огромной популярностью, путешествуя по всему миру и собирая тысячи зрителей.

«Новый цирк» – современный стиль в цирковом искусстве. Выступления отличаются зрелищностью. Большое внимание уделяется акробатике и никогда не используются животные.

Стр. 23. Проволока – стальной трос, по которому в цирке ходят артисты. Как правило, его натягивают высоко под куполом. На проволоке акробат – или несколько акробатов – выполняет сложные трюки.

Стр. 28. Блейн, Дэвид (род. в 1973-м) – американский иллюзионист, прославившийся своей выдержкой и выносливостью. Он провел 63 часа в куске льда, его хоронили заживо, и он сорок четыре дня сидел без еды в стеклянном ящике, подвешенном над Темзой.

Стр. 38. Кантонский – один из китайских диалектов. На нем говорят в Гонконге, Гуанчжоу и во многих китайских сообществах в разных уголках мира. Кантонские иероглифы такие же, как в официальном китайском, но звучит этот диалект совсем по-другому.