Вампиры на каникулах - Кэтрин Коути

— Это так странно, — подала голос служанка. — Еще понятно, кабы они видели, что мы в хлеб мешаем, но они ж слепые!

— Не беспокойтесь, на трансформацию у него не хватит сил. Но на вашем месте я постарался бы забыть это происшествие. Закрыть рот на замок — на амбарный замок — и забросить ключ подальше. А то ведь поползут слухи, что поужинав в вашей ресторации, даже упырь слег с несварением желудка.

Раздались торопливые шаги и хлопок дверью. Вампир чуть приподнял ресницы, чувствуя такую усталость, словно пару часов подряд таскал мешки на мельнице, и осмотрелся настороженно.

— Вы удивлены, мсье? — над ним склонился молодой мужчина, в очках и с бакенбардами. — Не ожидали застать врача у своей постели? Оно и понятно, более приемлем был бы гробовщик, который утюжит вам саван. Но в профессиональные обязанности доктора входит разделение здоровых и больных, живых… и мертвых.

Виконт почувствовал, как где-то в районе желудка холодным огнем вспыхнул страх. С детства он не питал приязни к служителям Асклепия. Бормочущие по латыни, неулыбчивые люди в черных балахонах, а во время эпидемии — еще и в масках с птичьими клювами. Они только и могут что толковать о гуморах, расхваливать клистиры и лгать, лгать, лгать без остановки! В памяти всплыла картина — он сидит в полутемной, жаркой натопленной спальне, украдкой вытирая глаза о балдахин кровати. В руках у него бутылка с микстурой, маслянистой и дурно пахнущей, но которая вместе с тем гарантирует исцеление от кашля. Больная должна принимать ее каждые полчаса. С таким же успехом доктора могли прописать ежевичное варенье. Пользы ровно столько же, но она отошла бы в мир иной, чувствуя сладость на губах, а не омерзительный вкус лекарства.

— Джон Сьюард к вашим услугам, — представился англичанин. — Я так долго ждал этой встречи, Альфред.

— Но его зовут… — Мег вовремя прикусила язык.

Происходящее нравилось ей все меньше. Причем переломный момент наступил, когда дверь распахнулась и в комнату вошли несколько мужчин, рядом с которыми даже пропойца Жозеф Буке воплощал элегантность и респектабельность. Возглавлял эту группу неряшливо одетый господин, который, подмигнув доктору, сказал что-то по-английски.

Юная Жири не верила в нечистую силу и не читала «Ламиеологический Вестник», научно обосновывающих ее существование. По мнению балерины, журналы с убористым текстом и совсем без картинок годились лишь для того, чтобы заворачивать в них бутерброды. Зато она читала другую прессу, пестрящую заметками о политических заговорщиках, налетчиках на поезда и прочих грабителях, которые в два счета обчистят квартиру, обдерут даже обои со стен и прихватят недопеченный пирог из духовки. И сейчас, судя по всему, ей посчастливилось присутствовать на криминальной сходке. Мег еще толком не разобралась, кто здесь хороший и кто плохой, но пока что ее симпатии были на стороне виконта. Он накормил ее бесплатным ужином.

Поскольку у двери пристроился небритый громила, девочка решила исподволь пронаблюдать, во что же выльется эта встреча, и удрать при первой возможности.

Между тем события неслись вперед со скоростью перепуганной лошади. Мег показалось, что все приключения, которых она была лишена на протяжении своей скучной жизни, судьба решила скомкать и запихнуть в этот час.

Размахивая плащом, в комнату ворвался друг виконта. Он по-прежнему являл собой внушительное зрелище. Черный фрак с черной же манишкой, гладко зачесанные волосы — если он будет продолжать в том же духе, в Париже закончится бриолин! — и толстый слой пудры на лице. Разве что на скулах и на щеках виднелись полоски потемнее.

Но к великой досаде Мег, дальнейшая беседа проходила на смеси немецкого с английским, так что ей не удалось разобрать ни слова в этой какофонии резких, гортанных звуков.

— К-к-кто вы все такие?! — завопил Альфред, обнажая клыки. — Что вы с ним сделали?!

— Во-первых, не кричите с порога, — оборвал его доктор Сьюард, — Иначе у мистера Гримсби — а это джентльмен, который сейчас направляет на вас револьвер — сдадут нервы. Во-вторых, с вашим другом, — его губы покривились, словно он произнес непристойное слово, — все благополучно. Он выпил чашку воды, настоянной на серебре. Через пару дней придет в себя, а пока что я прописываю ему постельный режим. Думаю, он последует моим рекомендациям потому хотя бы, что двигаться в его состоянии крайне затруднительно.

— Вы заставили его прикоснуться к серебру?!

— Никто никого не заставлял. Ему не следовало бродить по сомнительным заведениям и пить все, что окажется на столе. Это ваше упущение, господин виконт. Плохо же вы следите за своими созданиями.

— Эммм… как вы меня назвали?

Состояние юного вампира можно было охарактеризовать как «кризис самоидентификации.» Он помнил, что не далее чем пару минут назад его еще звали «Альфред.» С другой стороны, он привык верить окружающим на слово. Уверенность сдавала позиции. Подобно философу, который перепутал себя с бабочкой, вампир задался вопросом — действительно ли он Альфред или же Герберт фон Кролок, которому приснилось, что он стал Альфредом? Последний вариант, кстати, был не так уж плох.

«Доктор заблуждается», в голове раздался едва различимый шепот. «Подыгрывай. Любая его ошибка — это наш козырь.»

— Д-да, — выдавил Альфред, — То есть… да, конечно! Я Герберт фон Кролок… именно так и записано в церковно-приходской книге! Можете сами проверить.

— Поздравляю, — на лице Сьюарда появилась улыбка, лишенная тепла, доброты и прочих атрибутов. — Если и в будущем у вас возникнут проблемы с запоминанием собственного имени, советую посмотреть на свой носовой платок. Именно для этого вам, аристократам, и нужны монограммы.

Молодчики за спиной доктора прыснули от хохота, довольные шуткой. Они не знали, что такое «монограмма», зато их позабавил сам факт наличия у кого-нибудь носового платка. Назначение оного предмета оставалось для них тайной за семью печатями.

— Значит, вас зовут доктор Сьюард? — спросил Альфред, прислушавшись к одобрительным возгласам, — Я где-то слышал ваше имя… Постойте, вы ведь ученик Ван Хельсинга! Тогда в Лондоне вы с ним…

…Этому происшествию «Ламиеологический Вестник» выделил весь разворот. Безупречная операция по упокоению вампира. Наличие факелов импонировало каждому консервативному сердцу, а работа с общественностью порадовала либералов. Альфред, тогда еще ассистент Профессора Абронзиуса, отложил журнал и долго разглядывал свои колени. С детства его приучили, что молчание — золото. Сколько бы он не молчал, никто не вознаградил его даже надтреснутым медяком, но как ни крути, это верный способ избежать подзатыльника. Теперь его рот был полон слов с горьким привкусом. Они старались выбраться наружу, отчаянно царапаясь, пока язык и десны не начали саднить. Проглоти он эти слова — и в животе надолго останется противное ощущение, как после ложки рыбьего жира.

«Это не очень справедливо», — пробормотал Альфред, изо всех сил надеясь, что его ментор, в данный момент разливавший святую воду по мензуркам, не обратит внимание.