Умру вместе с тобой - Татьяна Степанова

– Призвать на помощь джу-джу? Древний культ?

– А это помогает, знаете ли. И на этой почве возникают целые философские идеи – мол, а что в этом такого? Да, древний культ. Пусть это и жестоко. И не цивилизованно. Но нашу землю и наш народ веками беспощадно грабили и продолжают это делать – лезут, как тараканы: алмазы, нефть, какао, уран, полезные ископаемые, золото… Так черт с ней, с этой вашей цивилизацией. Мы возьмем лишь то, что нам надо. А главное-то оставим свое, возродим. И если от нас столько всего забирали на протяжении столетий, то и мы теперь можем что-то забрать. Потому что у вас… у вас тоже есть то, что представляет для нас интерес. Коммерческий, культовый, сакральный. Ваша плоть… ваша кровь. Расплатитесь с нами хотя бы так. Этим.

– Я сейчас читала в интернете перед беседой с вами – джу-джу контролирует трафик по поставке секс-рабынь в разные страны. Изи танцевала стриптиз…

– Она сама так захотела. Она вообще-то приехала сюда учиться. Но это показалось ей скучным. Пресным. Она всегда сама выбирала себе занятия по душе.

– Она была привержена культу?

– Ее прабабка, говорят, была сильной колдуньей… ведьмой, как вы это называете. Это лишь легенда – якобы она мечтала стать врачом, даже работала в госпитале медсестрой. Но на ее глазах произошла ужасная трагедия – и медицина не помогла. И христианский бог не вмешался, не спас, хотя она горячо молилась о помощи. И тогда она разочаровалась во всех этих придумках белых. И вернулась к своим корням.

– А Афия? – тихо спросила Катя.

– Она вообще к этому никакого отношения не имела.

– Разве? Изи, как мы узнали, приезжала к Афии на дачу. И они о чем-то серьезно разговаривали на повышенных тонах, поссорились. И Афия ее прогнала.

– И что?

– Я вот подумала… Знаете, в Музее Востока появился один редкий экспонат. Голова из черного дерева с человеческими зубами. Ее когда-то вытащил на свет из темного леса некий Вилли Сибрук – сатанист и каннибал, писатель. Как мне представляется, это не просто скульптура. Нам в музее объяснили – каждый артефакт имеет двойственную природу. Это еще и предмет культа, поклонения. И мне кажется, эта вещь из музея – не что иное, как некий очень ценный и могущественный в глазах последователей джу-джу артефакт. И для того чтобы завладеть им, можно пойти на все – на сговор с сотрудницей музея, с тем чтобы она попыталась украсть его и… Но Афия отказалась. И поэтому ее убили.

– Вы хотите сказать, что Изи уговаривала Афию украсть из музея скульптуру?

– Да. Мне так кажется. Потому что для вас – это не просто скульптура.

– Это просто кусок дерева. – Ахилл заявил это низким басом. – Я видел ее, ходил на выставку. Да, это ценная вещь, семнадцатый век. Но там, на выставке, есть гораздо более ценные экспонаты. И Афия это знала прекрасно.

– Но Сибрук забрал ее у какого-то племени и подарил… отдал… а в вашем джу-джу передача артефакта – это символ зла и освобождение…

– Да бросьте вы эти глупости. Кто тут вообще мракобес-язычник? Вы или я? – Ахилл засмеялся. – Вы послушайте себя, офицер. Женщина, послушай ты себя! Что ты плетешь? Да Сибрук был псих! Не все дома были у него. – Ахилл постучал по стене кулаком. – Нет никого дома – понимаете? Книжонку эту его я читал. Чушь! Он все выдумал. Кто что ему, белому, в те времена, в тридцатые годы, рассказал бы? Кто? О таких вещах, которые мы даже сами не очень-то обсуждаем? Кто бы ему что открыл – этому дураку? Да быть такого не могло. Белым о таких вещах вообще не говорят. Или врут. А они все глотают и потом пишут свои глупые книжонки.

– Но из-за чего-то Изи все же поссорилась с Афией, – настаивала Катя. – Ладно, пусть она не требовала от нее кражи артефакта из музея. Но чего-то ведь она хотела? Возможно, она угрожала ей, потому что Афия узнала о ваших художествах в моргах. И грозилась все рассказать.

– Кому? Полиции? Вам? Даже если бы она узнала, догадалась… а она не знала, уверяю вас… она бы не стала доносить.

– Вы с ней были любовниками? – прямо, не таясь, спросила Катя.

– У меня три жены. – Ахилл глядел на нее с высоты своего роста. – Я сделал предложение Афии. Но она не могла смириться, что я многоженец. Вы ее здесь испортили. Она была сама мисс Независимость. Хотя… она всегда считала себя неким естественным мостом… Объясняла мне – мол, не надо заставлять себя принимать что-то одно вопреки другому, одну культуру, один менталитет вопреки другому менталитету. Все уже здесь смешано, надо лишь понять это. И принять. Не осуждать. Этакое одиночество полукровки. Мечта… У нас были попытки стать друг для друга… в общем, стать кем-то. И я даже подумывал: не развестись ли мне с моими прекрасными женами по старому обычаю. Когда сто женщин не нужны, а нужна лишь одна. Гордая. Красивая. Достойная. Умная. Я не убивал Афию, так же как и не убивал Изи. И я бы все отдал, чтобы узнать, кто ее убил. Если переводить на ваш язык символов – демоны уже спущены с цепи. Они ее убийцу найдут.

– Нам-то подскажите, где искать, – тихонько проникновенно попросила Катя. Она ощущала себя странно наедине с ним. С этим Ахиллом. Не принимая категорически того, что он говорил и делал, она… она не находила в себе сил осуждать его. Его спокойный глубокий бас действовал гипнотически.

– Пожалуйста, подскажите мне, – повторила она умоляюще.

Он глянул на потолок, словно читал ответ там.

– Сначала я подумал, что Афию убила Изи, – произнес он очень тихо. – А теперь не знаю.

– А почему вы это подумали?

– Они же и правда крупно рассорились. Только это не в русле вашей нелепой версии про кражу из музея.

– А в русле чего?

– Ревность. Что еще возможно у женщин?

– Ревность к кому?

– Один смазливый пацан, – с усмешкой произнес Ахилл. – Я их видел втроем.

– Где?

– Все там же, где я в прошлый раз советовал вам поискать Изи. В «Царе». Изи так неожиданно пропала и не отвечала на звонки после убийства Афии, что я заволновался и подумал… девочки дошли до края. Изи теперь скрывается даже от меня, своего друга.

– И поэтому вы ночью поехали в Рогачево, где она снимала дом?

– Да.

– У вас же ключи и от дома, и от калитки. Это же база у вас там по хранению…

– Вот полицейский – с вами по-человечески, а вы сразу допрос с пристрастием. И обвинения.

– Нет, нет, простите. Я не буду об этом больше. Это и так очевидно. Пожалуйста! Ну, пожалуйста, Ахилл! Ради вашей любимой Афии!

Он снова усмехнулся печально.

– Вы пользуетесь тем, что сами привлекательны, а я слаб перед красивыми женщинами. Я, как бывший президент Зума, не смогу ограничить себя тремя… пятью… восемью женами. В «Царе» в тот вечер мы договорились встретиться с Изи, я приехал на ее выступление. А тут Афия, и с ней этот парень, красавчик. Он был сильно пьян и чем-то расстроен, все порывался уйти. Афия его удерживала, играла роль этакой заботливой мамочки… Позвала Изи к ним за столик после ее номера. И та сразу завелась, села к парню на колени, обняла его. И он там, в этом их женском обществе, был весь вечер. А потом они уехали все втроем. Я с Изи хотел переговорить о делах, но она и меня послала, мерзавка, сказала – потом, сейчас я занята, до того ей этот пьяный красавчик понравился.