Суд над победителем - Олег Курылев

— Но мы выясняем мотивы поступка, мистер Скеррит,— Файф повернулся к присяжным и картинно развел руками.— Согласитесь, если ваш подзащитный перешел на сторону врага из-за того, что ему, к примеру, пообещали миллион рейхсмарок, то объявлять его борцом за соблюдение Гаагской конвенции как-то… неправильно.

Скеррит некоторое время смотрел в спину Файфа и молчал. Тот, почувствовав паузу, обернулся.

— Мистер Файф, — Джон Скеррит почти вплотную подошел к своему оппоненту, глядя ему прямо в глаза, — досудебное расследование, как вы знаете, проводил не участковый полицейский и не Скотленд-Ярд, а бригада контрразведчиков из МИ-5. И они не выявили не одного факта, свидетельствующего о том, что офицер Шеллен открылся кому-нибудь из немцев, за исключением своего брата. Все, кто был связан с ним в дни подготовки и обороны Хемница, считали его лейтенантом люфтваффе Генрихом фон Плауеном. Таким образом, ни угроз, ни посулов в отношении офицера Шеллена с немецкой стороны быть не могло. Ваш пример — сущая нелепость, призванная сбить с толку присутствующих. Не забывайте также, что мой подзащитный отвечал на все ваши вопросы под присягой, и вы пока что не уличили его в неправде ни по одному пункту. Так что давайте не будем, даже в качестве примеров, сочинять того, чего не было, и впредь обязуемся говорить лишь о том, что было. А было вот что: десятки тысяч изуродованных трупов вперемешку с битым кирпичом, заполненные мертвецами бомбоубежища, крысы, поедающие трупы, сметенный с лица земли красивейший город Европы. Вот что было на самом деле! И все это британский летчик немецкого происхождения наблюдал на протяжении многих дней. Все это стало предметом его ночных кошмаров, а потом, когда он бежал, добрался до Хемница и разыскал там своего брата, к нему пришло осознание, что и этот последний крупный город Саксонии взят под прицел, и его гибель — лишь вопрос времени.

— Послушайте, джентльмены, — прокашлялся лорд Баксфилд, — вот уже битый час, как вы пикируетесь, а воз, как говорится, и ныне там. Давайте уже начинать по существу. Мистер Файф.

— Да, ваша честь, разумеется. — Генеральный атторней подошел к своему столу и принял из рук помощника небольшую книжку. — Итак, защита просит рассмотреть законность воздушного налета на немецкий город Хемниц 20 марта прошлого года. В связи с этим у меня в руках английский ежегодник международного права за 1944 год, в котором опубликован труд профессора Кембриджского университета мистера Лаутерпахта «Международное право и наказание за военные преступления». Здесь он приходит к однозначному выводу о том, что в условиях судебного процесса, направленного против отдельных лиц, ответить на вопрос о законности воздушных налетов не представляется возможным. В условиях современной войны, когда в противоборство кроме армий вступают заводы, дамбы, доменные печи, электростанции и все прочие составляющие промышленных потенциалов воюющих стран, задачи армий значительно расширяются. В их функции входит уничтожение этих потенциалов, без которого победа невозможна. Времена галантного века Жака Руссо, утверждавшего, что войну должны вести только вооруженные силы и только между собой, давным-давно канули в Лету. Напомню также, что в традициях англосаксонского мировоззрения воспринимать войну как бескомпромиссную борьбу наций. Еще в 1875 году американский юрист Лоуренс писал: «Война — это, конечно, ужасный бич всего человечества, но народы страдают гораздо больше от ее последствий, чем от нее самой. Именно поэтому война должна быть ужасной, ибо только тогда она будет внушать страх и народам, и правительствам». С этой жесткой формулой можно спорить, но логика ее очевидна. Немцы, не испытавшие бомбардировок своих городов во время Великой войны, как раз поэтому с такой легкостью развязали новую.

Далее, как и предполагал Скеррит, Файф повел разговор о таком непробиваемом и основополагающем понятии, как «военная необходимость»:

— Много благих пожеланий можно внести в международные правила, но как быть с военной необходимостью? Если правила обращения с военнопленными или с гражданским населением на оккупированных территориях мало зависят от военной необходимости, то военные операции, включая операции воздушной войны, напрямую с ней связаны. Что значит предупредить местные власти противника о готовящейся атаке города? Только то, что потери летчиков после этого возрастут многократно. Какая же это война, если о планах наступлений враг должен быть предупрежден заранее?

— Позвольте, мистер Файф, — перебил обвинителя Скеррит, — а само намерение бомбить мирные города разве не является преступным и не обоснованным никакой необходимостью деянием? Только не говорите, что целью этих намерений были военные заводы, станции и мосты. Это-то как раз чаще всего оставалось нетронутым либо подлежало быстрому восстановлению. Или, по-вашему, понятие «военная необходимость» настолько растяжимо, что допускает заодно с ремонтной мастерской снести целый город? Я не отрицаю понятия «военная необходимость» в принципе. Я согласен с такими специалистами военного права, как наши соотечественники Холл и Гарнер, американец Фенвик, немцы Людер, Ульман и Лист, что возможны исключительные обстоятельства, как, например, необходимость спасения своей страны, при которых допустимы любые военные действия без оглядки как на 25-ю статью, так и на некоторые другие статьи Конвенции. Такая ситуация имела место в 1940 году, когда на карту было поставлено само существование Великобритании как суверенного государства. Но те же правоведы категорически отвергали военную необходимость, обусловленную только оперативными и стратегическими планами. Как вы знаете, уже на Тегеранской конференции в сорок третьем году обсуждались вопросы не спасения стран антигитлеровской коалиции, которым к тому времени уже ничто не угрожало, а судьбы самой Германии. И уж с начала 1944 года речь о спасении Великобритании не шла совершенно определенно. А теперь мне хотелось бы получить ответ на вопрос: какая военная необходимость была в уничтожении города Хемница в марте 1945 года.

— Ваша честь, — обратился Файф к председателю судебной коллегии, — прошу пригласить в зал заседания эйр-коммодора Джеймса Невила Стивенса, одного из разработчиков операций бомбардировочного командования в последние месяцы войны.

В зал вошел старший офицер невысокого роста, с несколько одутловатым лицом, пухлыми губами и глубокими залысинами над высоким лбом. Его подвели к барьеру свидетеля и привели к присяге.

— Итак, вы непосредственный участник разработки планов воздушных налетов в рамках операции «Гром»? — спросил Файф. — Это города Берлин, Лейпциг, Дрезден и Хемниц? Что вы можете сказать о такой цели, как Хемниц? О его военном значении.

— Начну с того, кх… кх… простите, — откашлялся в кулак свидетель, — что Хемниц был самым промышленно развитым городом Саксонии. В нем размещались заводы по производству оптико-механических приборов, химических веществ для производства боеприпасов, пулеметов, многоствольных пушек-пулеметов, вагоностроительные и паровозостроительные заводы, а также ремонтные депо, несколько крупных фабрик по пошиву военной униформы и традиционное еще с самого начала XIX века текстильно-прядильное производство. Не нужно забывать также, что Хемниц — это крупный железнодорожный узел, через который интенсивным потоком в обоих направлениях пропускались войска и вооружения.