Поколение пепла - Алексей Доронин

Они остановились у ворот детского сада, где их уже ждали двадцать ветеранов из ополчения. Колесников, которого чуть ли не силой запихнули в госпиталь, сформировал это элитное подразделение собственноручно еще в начале осени. Тут все было серьезно, и у каждого был боевой опыт. Отряд делился на группу захвата и группу прикрытия. Два пулеметчика со вторыми номерами, снайпер, гранатометчик с помощником, радист, медик. Бронежилеты, новое оружие. У большинства экстерьер фронтовых солдат, а не «космонавтов» для разгона бунтов – есть и щуплые на вид, но по всему ясно, что серьезные детишки. Все они успели побывать в горячих точках, и бывший главный сурвайвер чувствовал себя рядом с ними если не желторотым птенцом, то тем, кому есть чему поучиться.

Богданов и Масленников вышли, а Антон, круто развернув машину, поехал в обратном направлении.

Вспышка и «бум!» в переулке слева, шипение, хвост, как у кометы – и в нескольких метрах от бампера «Тигра» пролетела огненная плюха. Глубокая яма на дороге спасла внезапно вильнувший джип от прямого попадания в корпус.

«Пусть скажет спасибо, что мои дорожники ее просмотрели», – подумал Богданов.

Машина не остановилась, а прибавила скорость. Водитель был один, за пулемет было стать некому, а с «фаустпатронщиком» они разберутся сами.

Десять человек уже бежали «змейкой», петляя от укрытия к укрытию, к тому месту, откуда был произведен выстрел, а остальные прикрывали их продвижение. Проще сказать, чем сделать. Но оставлять у себя в тылу таких ребят было нельзя. После пятнадцатиминутного бега со стрельбой их загнали во дворик, откуда не было выхода. За это время Богданов понял, что ему лучше не пытаться командовать там, где есть более знающие.

Наконец привели пленных. За это время один из бойцов был тяжело ранен в живот, поэтому пленные были измочалены, но все же годились для допроса.

– Какие люди и без охраны, – Владимир оскалился в подобии улыбки, увидев знакомое лицо. – Аслан!

Эти пятеро были из предателей. Смуглые мужчины кавказской наружности. Именно про них ему рассказывали старейшины из Диаспоры, хотя и ошиблись числом. И это был не сброд, а полноценная боевая единица. Огонь вели грамотно и вооружены были на совесть. Троих взяли живыми, остальных убили. За эту ночь пятерка явно угробила немало горожан.

– Да разве ж ты «Аслан»? Это же означает «лев»? А ты трусливый шакал. Что-то я тебя ни разу не видел на разборе завалов. И от тяжелой работы ты бежал, как от свиного шпика. Зато первым приходил на раздаточный пункт. А пятно на твоей биографии есть помимо участия в этнических беспорядках в Убежище.

Богданов перевел дух. Отсюда было видно, что здание поликлиники горит, и это заставляло его стискивать зубы.

«С ней ничего не могло случиться, я объяснял ей, что надо делать».

Надо бы поторопиться, но сдать ренегатов ветеранам Колесникова он не мог. Те их просто задавят, а надо допросить. Похоже, они знали больше, чем мелкая сошка, которая попадалась до этого.

– Если бы не эти козлы, я бы тебе шею сломал, свинья, – мрачно пообещал кавказец, попытавшись плюнуть в него, но не достал.

– От свиньи слышу. Хотя ты, наверно, овец предпочитаешь. Я ведь знаю, что с Оксаной, которая с фермы, у вас было не по согласию, – взгляд Владимира был взглядом Торквемады. – Уж как она тебя выгораживала. Видимо, думала, «взамуж» ее возьмешь. Овечка колхозная, господи прости… После этого ты сидел смирно и не высовывался, но я знал, что горбатую гору землетрясение исправит.

Он понял, что больше от Гасанова ни слова не добиться. Упертый кадр. Надо было заканчивать комедию, добавив под занавес немного драмы.

Богданов положил на землю автомат, сделал вид, что отстегивает кобуру.

– Давай, иди сюда, поросенок, докажешь свой чемпионский титул. Или ты его купил, как аттестат?

Зарычав от злости, южанин сбросил куртку и закатал рукава. Видимо, чувствовал подвох, но дать задний ход, спрыгнуть с этой темы не мог. Чемпионом он не был, но был мастером спорта в греко-римской борьбе и, что гораздо хуже, самбо. Богданов сомневался, что справится с ним быстро, хоть тот и контужен.

У него были другие планы. Когда их разделяло всего три метра, он достал «Грач» из кобуры и, не тратя времени на прицеливание, выстрелил. С дырой во лбу Асланбек, все так же скалясь, свалился на асфальт. Заместитель мэра смерил оставшихся в живых ледяным взглядом.

– Мужчина от самца гориллы отличается тем, что пользуется оружием. А с вами что делать, орлы? Я знаю, нет плохих людей, есть плохие национальности. Тьфу, оговорился. Если серьезно, мы сегодня русских подонков до хрена перебили. И разницы для меня нет.

Больше желающих мериться силами не было, а пленники стали еще более покладистыми.

– Остальных ждет участь похуже, чем девять грамм свинца.

Это были немногословные спокойные мужики, точнее даже – парни с совсем не зверскими рожами. Но в тихом омуте известно кто водится. Оба, он вспомнил, ежедневно исполняли все предписанные исламом молитвы. И их, похоже, не смущало, что остальные из диаспоры, в том числе старшие, остались лояльны власти. Они для этих орлов были «мунафиками», отступниками. Как же умудрились просмотреть эту заразу…

– Что он вам наплел? – перевел на них взгляд Богданов. – Что вас подбросят до Ичкерии, где вы будете строить Халифат и гяуров резать? Нет, это меня не интересует… Расскажите про Бурого. Кто он такой, сколько у него людей… было. Какие его дальнейшие планы. Где его логово. Колитесь, что и как, и будете жить.

Каждый раз, когда надо было врать людям в лицо, Владимиру приходилось выдерживать небольшие муки совести. Даже сейчас.

Пленных, которые согласились сотрудничать, после того, как вытянули у них все, отправили в «штаб», который, как водится, находился в Могилевской губернии. Вряд ли они могли рассчитывать на большее.

– Простите, братишки.

Богданов сам нажал на спуск оба раза.

Грохот выстрелов в подвале показался оглушительным даже в сравнении с треском Калашникова. Тела убитых пару раз конвульсивно вздрогнули и замерли – во лбу у каждого зияло ровное отверстие размером с пятирублевую монетку, похоже, сквозное.

– Вот так, – угрюмо выговорил Владимир и вытер пот со лба грязным платком. – Будет со всеми, кто перейдет на темную сторону. Волк тоже сильный и смелый, но я же ему за это лапу жать не буду.

Богданов сделал мысленную пометку в блокноте. «Обратить на Диаспору внимание». Демьянову было не до этого, но недочет надо срочно исправить. Апартеид себя не оправдал.

Там на пересечении двух улочек в районе старого колхозного рынка было добровольное гетто. Не резервация, а скорее Гарлем. В нем не было упорядоченности, свойственной остальным районам. Базар исправно работал, здесь торговали мелочевкой, а может, и неучтенным товаром извне. Конечно, оружие купить было нельзя, но все остальное – пожалуйста. Такая свобода вызывала справедливую зависть у славянского населения. Ведь это все равно что свободный рынок в условиях блокадного Ленинграда. Столкновений не было, но ворчали многие.