Карфаген и Пунический мир - Эди Дриди

Образец части стены, возведенной в Дугге (Тунис) в соответствии с технологией «опус африканум»

Как нам кажется, пунийцы предпочитали многоэтажные дома. В своем описании взятия города Аппиан упоминает о шестиэтажных зданиях (Ливийская книга. 128). И такие здания, которые вполне могли напоминать йеменские строения, были широко представлены в архитектуре Карфагена. И результаты раскопок, проводимых практически на всей территории, занимаемой когда-то пунийцами, свидетельствуют о наличии многоуровневых домов: в Керкуане были обнаружены руины лестниц, ведущих на верхние этажи. В ходе раскопок, проведенных в Карфагене в 70-х годах прошлого века, были найдены фрагменты плиточного покрытия лестниц и межэтажных помещений очень высокого качества, что свидетельствует о том, что они вели не только на террасы, хотя они являлись одним из главных элементов пунической архитектуры, которая почти не использовала черепицу для покрытия крыш. Ведь именно здесь — на побеленных известью террасах и во дворах — всегда царило оживление и протекала жизнь карфагенян (см. Жилище, гл. X).

Реконструкция «квартала Магон» и фронтальной стены, возведенной со стороны моря (Карфаген, между V u III столетиями до н.э.)

Изображение в перспективе мавзолея В из Сабратхи (Ливия, начало II в. до н.э.)

Пилястра, увенчанная эолийской капителью (начало II в. до н.э.)

И, по крайней мере, в эллинистическую эпоху Карфаген представлял собой образ города, живущего в полной гармонии со своим временем. Находясь в тесном взаимодействии с греческим и египетским мирами, пунические архитекторы развили технологии и разработали новые методы строительства. Дворы, полы залов и этажей зданий были покрыты так называемым «опус сигнинум» (opus signinum), представлявшим собой бетон характерного красного цвета (получаемого в результате добавления в бетонную массу мелких осколков черепицы из обожженной глины), в который были вкраплены кубики мрамора, известняка или фрагменты обсидиана. К слову сказать, именно в пуническом мире задолго до греческой Сицилии была разработана и доведена до совершенства мозаика на основе мозаичных кубиков. В ходе раскопок, проведенных в Керкуане и в Карфагене, были обнаружены фрагменты мозаичных изделий, относящихся к IV либо к V векам. Но пунийцы покрывали пол и мостили дворы не только при помощи бетона с включением черепицы. В Карфагене, как и в Керкуане, были обнаружены образцы настоящего плиточного пола, выполненного из обожженного кирпича, относящегося к той же эпохе. Другое нововведение заключалось в том, что вторично использовали отходы производства пурпура, то есть пустые раковины моллюсков. Раздробленные и смешанные с известью, они служили в качестве покрытия домов небогатых граждан. Для покрытия более амбициозных зданий использовалась мраморная пудра. Немецким археологам удалось обнаружить подобную «штукатурку» со следами мрамора на фронтальной городской стене, возведенной вдоль морского берега. А Плиний Старший ссылался на шутливые замечания римлян, высмеивавших обычай карфагенян покрывать стены смолой и обмазывать внутренность амфор для вина известью, в противоположность обычаю, принятому в римском мире. Известь действительно применялась при изготовлении карфагенского вина, но ею запечатывали амфоры с этим напитком (см. Сельское хозяйство, гл. IV). Что касается битумных покрытий в архитектуре, то они часто встречаются на Ближнем Востоке, начиная с самых отдаленных эпох. Битум служил отличной гидроизоляцией конструкций, и пунийцы, вне всякого сомнения, заимствовали эту технологию у североафриканских стран.

Статуя молодого человека (вид спереди и сзади) из Мотьи (Сицилия). Головной убор и ступни ног реконструированы, вторая половина V в. до н.э.

За исключением портов, от которых до нас дошли руины и описание Аппиана, о монументальной пунической архитектуре нам ничего не известно. И едва ли возможно утверждать, что в ней использовались различные элементы, заимствованные из египетской и греческой архитектур (египетские карнизы с каннелюрами, эолийские, ионические и дорические капители и т.д.). И чтобы иметь представление об этой архитектуре, следует отправиться к нумидийцам или в Триполитанию. Дугга в Тунисе и Сабратха в Ливии являются единственными городами, где сохранились следы грандиозных мавзолеев, увенчанных пирамидой. И такие сооружения, построенные по образу и подобию монумента в Галикарнасе, видимо, были не редкостью в пуническом Карфагене.

Обобщая, можно сказать, что, если не считать стел и саркофагов, скульптурные изображения относительно редко встречаются в пуническом мире. И только лишь на Сардинии и Сицилии было найдено некоторое количество круглых скульптур, то есть с трехмерными объемами.

Среди этих произведений знаменитая статуя юноши из Мотии (Сицилия), обнаруженная в 1979 году, до сих пор вызывает множество вопросов относительно ее предназначения, заказчика, персонажа, которого она представляет, и т.д. Датированная Деонисием Старшим началом IV века (397 год), то есть периодом, имевшим место незадолго до разрушения Карфагена, эта большая мраморная статуя, выполненная одним или несколькими греческими скульпторами, настоящими мастерами своего дела, уникальна по многим причинам. У монумента нет аналогов в греческом мире, и, следовательно, он был выполнен для смешанной среды, характерной для Мотии. Голова, изваянная в строгом стиле, резко контрастирует с остальной частью тела, где чувствуется мягкость плоти и тонкость и прозрачность туники. Поза юноши также являет собой загадку. Она породила множество гипотез, но главный вопрос, заключающийся в том, кто является прототипом скульптурного изображения (жрец, один из героев, возничий и т.д.), все еще остается открытым, даже если предположение, что это возничий, вызывает предпочтение специалистов. Ответ на этот вопрос помог бы нам понять, кто был заказчиком этого скульптурного портрета и к какой культурной среде он принадлежал (пунической, греческой, смешанной). Но в любом случае статуя является ярким свидетельством пунического эклектизма и подтверждает тот факт, что пунийцы не только высоко ценили греческое искусство, но и смогли подчинить его своим вкусам, вдохновляя мастеров на создание самобытных произведений искусства.

Такой активный интерес к греческому искусству нашел свое отражение и в многочисленных мраморных саркофагах, обнаруженных в Карфагене, в так называемом некрополе рабов, где нашли последнее пристанище представители карфагенской аристократии. В ходе раскопок, проводимых здесь с конца XIX до начала XX века отцом Делаттром, было найдено около пятнадцати саркофагов греческого типа с двускатной крышкой, датируемых IV—III веками. Эти мраморные саркофаги, во многом повторявшие саркофаги Афин и Южной Италии, не случайно оказались в Карфагене. Как нам кажется, здесь была открыта и функционировала мастерская, где греческие скульпторы изготавливали на заказ отдельные модели для пунических клиентов. В некрополе рабов было найдено четыре саркофага, крышки которых украшены статуями, выполненными в технике высокого рельефа. И среди них так называемый саркофаг жрицы, хранящийся ныне в музее Карфагена (см. иллюстрацию), является ярчайшим воплощением пунического эклектизма: на нем изображена женщина в египетских одеяниях, состоящих из туники с нисходящими от бедер крыльями и головным убором в виде головы грифа. И, видимо, также в этой мастерской был изготовлен саркофаг для Лариса Партуна, основателя одного этрусского рода, который был погребен в Тарквинии, в Этрурии. Его саркофаг, крышка которого украшена статуей мужчины, практически идентичен двум карфагенским саркофагам, один из которых хранится в Лувре.