Звездолет с перебитым крылом  - Эдуард Веркин

Лютер набрал воздуху, дунул посильнее. Трубку заклинило, но Лютер дул.

– Предлагаю «молчало», – сказал я.

– Хорошее название, – согласился Ярослав. – Подходит.

Лютер напряг легкие, дунул сильнее. Трубку разорвало с протяжным ревом, Лютера забросало обрывками бересты. Некоторое время шли молча, вглядываясь в лес.

– У нас неправильная тактика, – произнес Ярослав. – Абсолютно неадекватная ситуации.

– Что ты хочешь сказать?

– Надо разделиться, – предложил Ярослав. – И атаковать Тыквера поодиночке. Так эффективнее.

– Тыквер не дурак, – возразил я. – Я с ним не очень хорошо знаком, но успел убедиться, что он любит действовать на опережение.

Ярс и Лютер обернулись на меня с уважительным удивлением. И остановились. И я остановился.

– Вспомните, как он нас обставил с Объектом? Подкрался потихонечку…

– Да им повезло просто! – немедленно принялся оправдываться Ярослав. – Я смотрел их полетную карту, они нас на одиннадцать часов всего опередили…

– Это без разницы, – перебил я. – Опередили ведь. Полагаю, сейчас он будет действовать так же.

– В каком смысле?

Мы стояли. Светило солнце. Пели свиристели, долбил дятел.

– Мне кажется, Тыквер готовит западню, – пояснил я. – Я бы на его месте поступил именно так. Для начала марш-бросок, чтобы максимально приблизиться к нам, затем засада.

Лютер и Ярослав насторожились.

– Может, нам тоже… – Лютер плюнул на север. – Бросок? Может, рванем?

Этим только рвануть.

– Думаю, километров пятьдесят сделаем, – Лютер стал нетерпеливо приплясывать. – И сами засаду устроим, а?! Они явятся, а мы им… Я могу прыгнуть с дерева!

– Точно! – Ярс тоже разволновался. – Если на полном марше, то можно и семьдесят сделать. А потом спрячемся под землей…

Однако.

– Нет, – помотал головой я. – Не пойдет. Мы уже отстаем почти на сутки, так что теперь смысла нет. Надо…

– Надо послать разведчика! – Ярослав сжал кулак. – Кто-то должен прокрасться и разведать! На разведке основана любая военная операция…

– А почему сразу ты?! – спросил с некоторой обидой Лютер. – Ты чего командуешь? Это ты в пространстве командор, а мы на грунте, на грунте у нас равноправие. И потом, ты не десантник, ты не можешь…

Ярослав поднял толстую ветку, сломал легко.

– У меня крепкие руки, – сказал Ярослав.

– Тут нужны крепкие мозги, – ответил Лютер. – Разведка – это, прежде всего, интеллектуальное усилие, мозговая атака, удар разума.

Ярослав выжал из ветки мутный древесный сок. Лютер в мычало дудеть не стал.

– Никакой разведки, – я решил прекратить этот спор. – Они как раз на это и рассчитывают. Предполагаю, противник станет действовать с помощью ловушек и засад. И здесь одиночный разведчик уязвим. Нам надо держаться вместе, передвигаться плотной группой, контролировать территорию, не торопиться.

– Так нам месяц по лесам бродить придется, – протянул Ярс.

– Травой питаться… – плюнул Лютер.

– Муравьиными яйцами, – добавил Ярс. – Корой пихты.

– Акридами и древоточцами.

– Предлагаете сдаться? – спросил я.

Ярс и Лютер начали сердиться и толкаться. Нет, ну надо же, а?! Инфантилы в вакууме. То есть вакуумные инфантилы. И этим людям уже доверяют космические корабли. Нет, наше общество слишком беспечно. Это от силы и изобилия. Хотя…

Терра-синдром? Ослабление когнитивных способностей, вызванное гравитационными перепадами. Обычно краткосрочное.

– Напоминаю условия спора, – я стал смотреть им в глаза. – Проигрывает тот, кто потеряет шевроны. Тот, кто первый выйдет из леса. Тот, кто позовет на помощь спасателей. Может, вам сразу шевроны снять?

Ярс и Лютер презрительно плюнули через зуб.

– Тогда действуем последовательно – продвигаемся на север к месту условного контакта к Цитадели. Ждем, пока противник себя обнаружит. Нападаем втроем, срываем шевроны. Понятно?

– Отчасти, – ответил Лютер.

– Продвигаемся так продвигаемся, – скрипнул челюстью Ярс. – Отчего не продвинуться? Шагом, короткими перебежками, бегом?

– Бегом ничего не слышно, – резонно заметил Лютер. – Лучше шагом.

Я тоже был за «шагом». Пошли шагом. Лютер впереди, мы по флангам. Иногда менялись.

Лес был спокоен и тих, никаких следов присутствия Тыквера. И погода хорошая, тепло, светло, воздух чистый. Шагали, шагали, Лютеру и Ярсу надо больше бывать на грунте, весь день шагали.

Остановились уже ближе к вечеру, когда солнце сдалось на убыль и сделалось прохладно. Надо было определяться с ночевкой, на это потребовался час, я искал место повыше и посуше, с трескучим синим мхом и хрупкими ветками под ногами, чтобы в темноте был слышен каждый шаг. Ну и чтобы сосна поразлапистей, как вчерашняя.

Лес просторный, сосны, можжевельник, воздух пропитан хвоей, на можжевельнике остались прошлогодние ягоды, я выбрал, где деревья собирались погуще, и велел организовывать лагерь.

– Может, сегодня не на сосне? – спросил Лютер. – Кости ломит…

– Наверху безопаснее, – возразил я.

– А если Тыквер подожжет?

Мы посмотрели на Ярса.

– Он прав, – кивнул Лютер. – Тыквер может и поджечь, он беспринципен. Прыгать во сне не хочется. Лучше переждать на грунте.

– На грунте спать нельзя, – возразил Ярс. – Встанешь на грунт – подхватишь грунтовую болезнь…

– Вы уж определитесь, – перебил я. – Или грунтовая болезнь, или Тыквер.

– Тыквер и есть грунтовая болезнь, ее худшая разновидность…

Терра-синдром, грунтовая болезнь, вакуумные контузии и пястные гипертрофии, а я вроде в айболиты не записывался.

– Тогда остаемся на земле, – сказал я. – И надо подготовиться к ночевке.

Особо утруждаться не потребовалось – я надергал мха, срубил несколько можжевеловых веток, устроил их сверху, получилось… Я не знал, как правильно это называлось.

– Лежбище, – перехватил мои мысли Ярс.

И тут же завалился на мох и стал расшнуровывать ботинки.

– Лагерь, – поправил я. – Устраиваемся здесь. Один дежурит, двое спят. Меняемся через три часа…

– Я за шесть часов не высплюсь, – буркнул Ярс.

– Летел бы тогда на Рюген, – посоветовал я. – Раскапывал бы Атлантиду.

– Атлантида западнее, на Рюгене Аркона, – поправил Лютер. – Это тоже почти Атлантида. А может…

– Да это Атлантида и есть, – заявил Ярослав. – Я хотел сказать, атланты после затопления перебрались… Кажется, я натер ногу.