Книги онлайн и без регистрации » Классика » Шкловцы - Залман Шнеур

Шкловцы - Залман Шнеур

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 70
Перейти на страницу:

2

Квасник встретил его широкой фоняцкой ухмылкой в рыжеватую бороду, расчесанную направо и налево.

Ну что, паренек? Деньги принес, а?.. Вот харашо!

Дрожащей ручонкой Файвка подал кацапу два старых гроша, беспроцентную ссуду Лейбы-горбуна.

Кацап какое-то время разглядывал их на своей здоровенной лапе, потом, как бы играя, подбросил и дал им упасть на столик, как это делают гои, когда играют в орлянку. Потом снова посмотрел на монетки и с улыбкой перевел взгляд на Файвку. Но это была уже другая улыбка. По ее колючести Файвка опять почувствовал, какой хладнокровный разбойник пробуждается в этом веселом, распевающем песни гое, когда дело доходит до денег.

Получайте-с! — подчеркнуто вежливо процедил кацап сквозь зубы, быстро сгреб двумя толстыми, как у медведя, пальцами обе монетки и швырнул Файвке, как бросают собаке кость. Швырнул, даже не беспокоясь о том, найдет их Файвка или нет.

И тут же, вернувшись к своему занятию, запел:

— Квасу ядреного!

Квас русский, студеный,

Пенный да ядреный…

Большую монетку, ту, что с Екатериной Второй, Файвка нашел сам. Вторую денежку ему помогла отыскать Гитка-вдова, продавщица сельтерской, самая жестокая конкурентка кацапа, которая прежде поносила Файвку на чем свет стоит. Сейчас-то она его пожалела. Все-таки еврейское сердце!

— На, мальчик! — подала она ему истертый медный кружок с кусочком орлиной лапки. — Это ведь уже никакие не деньги.

Файвка побелел как мел. Теперь он понял, что процентщик Лейба-горбун обвел его вокруг пальца. Мало того, что он не помог ему в беде, так он еще и сделал из Файвки посыльного, разносящего его фальшивые монеты, которые уже давно ничего не стоят; послал его к кацапу на удачу, на авось… И кроме того, послал, чтобы таким образом отобрать у него или у его мамы настоящую копейку… Ужас, что на свете творится!

В дикой злобе уже совсем измученный и ослабевший Файвка стал проталкиваться обратно, к лавке Лейбы-горбуна. Но его поддерживало чувство детской обиды на несправедливость, почерпнутое из Пятикнижия… Нет! Зуб за зуб!.. Как с ним поступил кацап, так он поступит с Лейбой-горбуном, черта его батьке!.. Файвка должен швырнуть фальшивые гроши прямо в его мерзкую рожу… А потом упасть и потерять сознание рядом с бакалейной лавкой, чтобы люди отнесли его к маме на простыне… И пусть все узнают! У-у-у… Его еще придушат, этого процентщика. Мужики еще придушат его на старом сундуке с закладами, этого мерзавца…

Обливаясь потом, пылая гневом и обидой, Файвка вломился в лавку Лейбы-горбуна. Ослепленный внезапной темнотой и слезами, он завопил:

— Вот вам обратно ваши гроши, черта вашему ба…

Однако из полумглы, кисло пахнущей плесенью, как из-за темного занавеса, вместо Лейбы-горбуна павой выплыла пышная женская фигура в легком ситцевом платье в складку…

Ба-шева!!!

За то время, пока Файвка проталкивался к мужику и обратно, герои комедии поменялись. Башева пообедала и вернулась, а Лейба-горбун ушел домой. Но Файвка узрел в этом нечто сверхъестественное.

Нет, ему не померещилось!.. Башева двигалась ему навстречу, как сладостно прохладное облако сострадания среди палящего гнева и унижения. Она надвигалась всей голубизной своих милых глаз, белизной зубов, улыбающихся, как очищенный миндаль, шорохом широкого платья в складку, высокой грудью и тем особенным теплым запахом, каким пахнет летом здоровая молодая женщина.

— Ш-ш-ш… Тише, мальчик! Что такое? Что такое?

Вылей сейчас на Файвку ушат холодной воды, он бы и то меньше очухался. К такой коренной перемене персонажей в декорациях бакалейной лавки он готов не был. Файвка смущенно застыл, проклятие так и застряло у него в горле.

Но накипевший гнев, унижение, жгучие терзания, которые он испытывал с тех пор, как выпил гойского кваса, ярмарочная сутолока, обиды, ни за что ни про что причиненные ему взрослыми, да еще и обжигающий стыд в придачу — ведь Башева, в которую он влюблен, видит его несчастного, оплеванного и раздавленного, как червяк, и все это из-за глотка кваса, из-за копейки — все это вдруг окончательно сломило Файвку. Он почувствовал ужасную жалость к самому себе. К горлу подступила горячая волна, он уронил голову, как побитый щенок, и зашелся горькими рыданиями.

— Я… я… я… — пролепетал он и больше ничего не смог выговорить.

Но тут Файвка чувствует, как две прохладные руки, две материнские руки Башевы обнимают его голову и прижимают его к теплому животу. И голос изливается на него, как бальзам. Мамин голос, когда он, Файвка, нездоров, и тот звучит не так мягко, не так сердечно. Она даже знает его имя. Она помнит его имя…

— Тише, мальчик, не плачь!.. Тебя ведь Файвеле зовут… а? Ты ведь учишься с моей Зельдочкой…

— Да-a, да-а… — бесстыже ревет Файвка и чувствует болезненную сладость, притулившись между прохладными руками и теплым лоном. Он полностью покорился Башеве, пусть делает, что хочет. Вот она гладит его спутанные волосы — пусть гладит… Она прижимает его к себе, как малыша, — пусть прижимает. От нее пахнет так по-женски сладко: свежим тминным хлебом, свежезаваренным чаем и еще чем-то, чему нет имени, от чего сжимается сердце… Сквозь летнее ситцевое платье он ощущает гладкость ее молодого тела, по которому ситец скользит, как по отполированному живому мрамору. Свежее тепло Башевы проникает до мозга костей. Файвка опьянен ее добросердечием, ее близостью и сладким стыдом, который он испытывает, прижимаясь как сопливый щенок к широкому лону Башевы. Кажется, стоило проглотить столько горьких пилюль, снести столько мук, чтобы ощутить после этого так близко колени Башевы. Башевы?.. Да, Башевы.

И уже невольно, только чтобы продлить это утешение, это счастье, Файвка начинает жаловаться. Он лепечет и всхлипывает: переодел штаны… ярмарка… квас… копейка… гой… отобрал картуз… Лейба-го… нет, реб Лейба… два потертых гроша… все смеются над ним… а он… он…

И вы только посмотрите! Башева понимает его… Она все понимает. Она говорит «тише» и не отпускает его. Она позволяет ему изливать сердце столько, сколько он хочет. Кажется, она даже испытывает удовольствие от своего покровительства. Кажется, она даже хочет, чтобы эта исповедь продлилась подольше…

Когда Файвка умолкает, Башева помогает ему вытереть глаза и нос. И снова улыбается, так мило, так обаятельно:

— Ну… Файвеле, хватит… а?

Этот трезвый тон окончательно возвращает Файвку на землю. Он обдергивает одежду и приглаживает волосы. Сладостный сон закончился! Снова горькая, обыденная правда. Картуза по-прежнему нет на голове… И тут его посветлевшее было личико снова затягивает тень проснувшейся боли.

Но прежде чем Файвка успевает открыть рот, чтобы попросить, он чувствует, как в его руку проталкивается нагретая монетка.

Кажется, это копейка? Да, копейка. Новенькая копейка.

— Возьми, Файвеле, — говорит ему Башева. — Заплати… Я никому ничего не скажу…

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 70
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?