Свидетельницы зла - Галина Владимировна Романова

Этот мужик, наряженный электриком, вошел к ней.

— Странно, — пробубнила в тот момент Гуля и вошла к себе.

Она сняла пальто, сапоги на плоской подошве, каблуки не выносила на дух. Стащила с головы пуховый платок, аккуратно свернула и положила на полку в узком шкафчике в прихожей. Подхватила сумку со сладостями и пошла в кухню — готовить себе чай.

Таким у нее бывало каждое утро. Она просыпалась, умывалась, делала зарядку для пожилых людей, неспешно одевалась и шла в кондитерскую на углу. Закупалась свежим хворостом, слоеными булочками с маком и изюмом, всегда брала одно дорогое пирожное. Все равно какое, но одно, и дорогое. И возвращалась к себе готовиться к чаепитию.

Это у нее был ежедневный ритуал, нарушить который не смел никто. Дети ей в эти часы не звонили, внуки не беспокоили. Звонки поступали позже. После двух часов пополудни. До обеда было ее время.

И вдруг сегодня все пошло не так. Сегодня все как-то сбилось. И все из-за странного мужчины, которого она встретила в подъезде.

Она залила отфильтрованной воды в чайник. Расставила на столе посуду, красиво разложила купленную в кондитерской сдобу. Присела возле окна, рассеянно понаблюдала за безуспешными попытками мальчишки, тренирующего молодого пса. И попыталась понять, что же ее так встревожило.

Надя и раньше вызывала к себе сотрудников ЖЭКа, в этом не было ничего удивительного. Одинокая женщина, помогать некому. Поэтому сантехники и электрики бывали в ее доме. Это все нормально. Чего тогда?

И вдруг она поняла, что ее встревожило, что ей показалось странным. Она вдруг вспомнила! Она же видела этого мужчину. Уже видела его раньше.

Было это минувшим летом. Она с маленькими внуками выходила из цирка, и неожиданно один из них захотел в туалет. Гуля велела двум другим — старшим оставаться на месте, а сама вернулась в здание под купол. Подвела мальчишку к мужскому туалету, снабдила инструкциями. И застыла возле двери в ожидании. И вот в тот самый момент, когда она ждала младшего внука, этот мужчина в ярком костюме клоуна проходил мимо нее. А рядом с ним шел какой-то администратор и отчитывал его. За плохую программу, за никуда не годившееся исполнение.

— Ты теряешь квалификацию, Вольдемар, — возмущался администратор, без конца размахивая руками. — Если так пойдет дальше, то мы будем вынуждены с тобой расстаться.

Расстались-таки? И клоун стал электриком?

Вздор! Гуля видела афиши. Рыжий клоун по-прежнему с них скалил размалеванный рот. И имя было тем же. Клоун Вольдемар.

Как, скажите, возможно, что клоун одновременно работает электриком? Разве такое возможно?

Она дождалась, когда чайник закипит, заварила пахучие чайные листья, которые ей присылали родственники, и пошла в прихожую к телефону. Диспетчер ЖЭКа узнавала ее по имени, поэтому представляться не пришлось. Меньше минуты у Гули ушло на то, чтобы выяснить: никакого нового электрика по имени Вольдемар в штате у них не появилось.

— Даже просто Володек нет, Гуленька, — смеялась дежурная. — Одни Иваны и Василии.

Гуля поблагодарила, положила трубку на аппарат и задумалась. Ей ничего это не нравилось. Надя была неплохой соседкой, тихой. Никогда не топала наверху. Не роняла ничего тяжелого. То, что в последние дни разбогатела, стала красиво одеваться и покупать вещи в больших коробках, это даже хорошо. Она заслужила.

Но совершенно точно не заслужила визита лжеэлектрика, который явился к ней с непонятной миссией.

Гуля снова сняла с телефонного аппарата трубку, занесла руку, чтобы начать набор номера полиции, и в этот момент Надя страшно заорала.

— Но Илья не мог жениться, Эдуард Владленович. — Кажется, она с удовольствием произносила его неудобные для языка имя и отчество. — Это невозможно.

— Почему?

Вишняков удивленно смерил взглядом сидевшую перед ним на стуле женщину. Да, она, несомненно, была очень красивой. Невероятно утонченной, нежной. Но это не значило, что все трое парней были от нее без ума. От нее и опасных, запретных забав, которыми она с ними занималась. Возможно, в какой-то момент Ульянову Илье все надоело, и он решил начать жить с чистого листа. И выбрал для этих целей симпатичную послушную, молчаливую Ингу.

— Считаете, что он должен был любить вас до гроба? — все же спросил Вишняков.

И вдруг впервые пожалел, что не курит. Как бы сейчас было удобно занавеситься от этой странной женщины пеленой дыма. Чтобы не бросалось ей в глаза его отчетливое презрение, которое, прячь не прячь, все равно заметно.

— Не во мне дело. В Илье, понимаете? — Она красиво переплела пальцы, подставив их под подбородок. Глянула проникновенно на него. — В Илье. Понимаете?

— Нет.

— Он… Как бы это выразиться… Он совершенно не любил женщин. Совершенно. Понимаете?

— Вы намекаете на то, что он? — Вишняков одними губами произнес это слово.

— Совершенно верно. — Она угадала по движению его губ, что он пытался сказать. — Он их не хотел. И странно, что он объявил о свадьбе. Очень странно. В этом что-то не так. Это как-то неправильно.

Вишняков чуть не фыркнул. Хотелось спросить ее: а правильно было спать со своим несовершеннолетним учеником? Правильно было идти на поводу его извращенных фантазий? Правильно было не отказывать ему в этом? А потом свихнуться от всего этого? Это правильно?!

И еще надеется получить работу педагога в стране! Уехала лечиться, видите ли, чтобы никто здесь не узнал о ее проблемах! На что надеялась, скажите? На то, что он смолчит? Нет. Он молчать не станет. Он за чистоту педагогических рядов.

— Вы обязательно спросите его невесту.

— Спросим.

Невеста, кстати, ни словом не обмолвилась о том, что у нее с Ильей было что-то не так. Даже, кажется, горевала. Хотя, угадай этих женщин. Вот сидит перед ним одна из представительниц: красивая, ухоженная, нежная и такая, пардон, испорченная. И даже то, что пытается оправдаться тем, что Степанов заставлял ее творить запретное, шантажируя, ее никак не оправдывает.

Она могла прийти в полицию!

Хотя не могла. Ее бы первую привлекли к ответственности за совращение несовершеннолетнего подростка.

— Да, совсем забыла вам сказать… Машина, которую передавал с рук на руки Саша, потом перешла кому-то из старших его друзей.

— Старших друзей? Это которых? — насторожился Вишняков. — Что за друзья? Насколько старше?

— Я не знаю подробностей. Не знакома ни с кем из них. Но это люди определенного сорта, понимаете?

Еще бы не понять! Он теперь многое понял. И сразу стало понятно, почему пропал компьютер Ильи из его дома. Один из взрослых друзей забрал его. Чтобы не попали в руки полиции материалы, компрометирующие его «доброе» имя. Может, тоже где-нибудь преподает. Сволочь!