Если башмачок подойдет... - Оливия Дрейк

Саймон с облегчением прислонился к окну. Разговор оказался не таким трудным, как он ожидал. Будучи мальчиком, Николас скорее всего хотел бы больше услышать о битвах и оружии, о перестрелках с враждебными племенами, о жизни в палатках на продуваемых ветрами равнинах и конных патрулях в диких горных местностях. Саймон мог рассказать Николасу тысячи подобных историй на интересующие его темы.

Мальчик повертел в руках игрушечного кавалериста, затем бросил на Саймона печальный задумчивый взгляд.

– Вы знали мою маму?

Вопрос лишил Саймона дыхания, как удар в солнечное сплетение. Несколько мгновений он не мог говорить.

– Э-э… да. Собственно говоря, знал. Но это было очень давно, я не слишком хорошо ее помню.

Эта ложь была крайне необходима. Помоги ему Бог, он не имел желания отвечать на вопросы о Диане. Что может быть неприятнее необходимости изображать дружелюбие к женщине, которая разбила ему сердце?

– Иногда я не могу вспомнить, как она выглядела, – признался Николас взволнованным тоном. – Значит, я плохой сын?

– Нет! Нет, конечно, нет. – Саймон подался вперед и неловко похлопал мальчика по плечу. – Просто… так иногда бывает, когда проходит время.

– Мисс Куинн сказала, что когда я забываю маму и папу, я должен посмотреть на их портрет. – Николас соскочил со скамейки и подошел к прикроватной тумбочке, а затем вернулся с небольшой серебряной рамкой, которую протянул Саймону. – Видите? Может, это поможет вам тоже получше вспомнить ее.

В замешательстве Саймон уставился на миниатюрный портрет покойных герцога и герцогини Кеверн. Джордж был в темно-красной парламентской мантии и герцогской короне. Диана рядом с ним выглядела великолепно в светлом греческом наряде с бриллиантовой диадемой на белокурых волосах. Они казались вечно молодыми и прекрасными, навсегда запечатленные в акварели.

Ожидая ощутить прилив холодной горечи, Саймон внезапно обнаружил, что спокойно и беспристрастно рассматривает пару. Их изображение пробудило лишь легкую печаль в его душе. По правде говоря, взгляд его дольше задержался на знакомых чертах брата, чем на лице женщины, стоявшей рядом с ним. Саймон вынужден был признать, что скучает по брату, который постоянно соперничал с ним во всем, от гребли и охоты до погони за юбками.

Но это не означало, что он простил Джорджа. Некоторые раны слишком глубоки и не заживают никогда.

Николас взял миниатюру и отнес ее назад на прикроватную тумбочку. Он постоял там с минуту, поглаживая пальцем лицо матери.

– Мама была такой красивой. Папа всегда называл ее своим ангелом. – Он обернулся и устремил на Саймона встревоженный взгляд. – Поэтому Господь призвал ее к себе на небеса… потому что она была ангелом?

Вопрос поставил Саймона в тупик. Что он должен был ответить на это, зная, что Диана была пустой и ветреной, готовой предать одного брата, чтобы заполучить другого? Ему казалось неправильным изобретать ложь, только чтобы успокоить мальчика. Николас смотрел на него так, словно ожидал, что Саймону известны ответы на все в этом мире. Мальчик выглядел таким маленьким и одиноким, что у Саймона возникло желание утешить его. Он опустился на колени и крепко прижал племянника к груди.

– Я не знаю, сынок. Правда не знаю.

Руки мальчика нерешительно обвили шею Саймона. Комок подкатил к горлу сурового воина. Он никогда даже вообразить не мог, что станет обнимать сына Джорджа. Однако у него возникло странное чувство, будто частичка брата вернулась к нему.

«Если бы только вы могли понять, какое счастье иметь родных».

Да, теперь он понял, что Аннабелл имела в виду. До сих пор он смотрел на Николаса как на тяжкую ношу, взваленную на него жестоким поворотом судьбы. Он не хотел признавать узы крови, связывающие их. Но может быть, еще не поздно исправить эту ошибку?

Движение в дверях привлекло его внимание. Словно вызванная его мыслями, там стояла Аннабелл, глядя на них двоих. Она привела себя в порядок и снова выглядела строгой гувернанткой. Ее густые каштановые волосы были скручены в тугой пучок и покрыты уродливым чепцом старой девы. Он предпочитал видеть ее с растрепанными ветром волосами, без шляпы, с лицом, обращенным к солнцу.

Их взгляды встретились, но он не сумел прочесть, что говорили эти прекрасные голубые глаза. Она обратилась к Николасу:

– Ваш обед подан, ваша светлость. Он ожидает вас в классной комнате.

Николас послушно подошел к ней и направился в классную комнату. Повернувшись, чтобы последовать за мальчиком, Аннабелл одарила лорда Саймона загадочной полуулыбкой через плечо. И исчезла.

Это краткое движение ее губ воспламенило ему кровь. Если бы речь шла о любой другой женщине, он бы расценил это как откровенный призыв. Но Аннабелл не была завзятой кокеткой, как все эти леди, охотившиеся за ним. Она была стойкой, принципиальной, уверенной в себе – и ожидала от окружающих, что они будут вести себя соответственно.

Неужели она все еще считала его бессердечным? Саймон надеялся, что нет. Ему так хотелось заслужить ее уважение…

Раздраженный собственными мыслями, Саймон вскочил на ноги. Как прискорбно, что мужчина его ранга жаждет услышать слова похвалы от наемной служанки. Наверное, он совсем сошел с ума. И правда, Аннабелл возбуждала в нем хаос эмоций, главной из которых была…

Похоть. Должно быть, похоть.

К черту пристойность. Он хочет ее в своей постели, чтобы избавиться от этой безумной одержимости. Он будет целовать и ласкать ее, пока она не начнет стонать от желания, умоляя о большем. Под строгим нарядом Аннабелл скрывалась страстная женщина, и их пылкий роман доставит им взаимное удовольствие.

Да.

Но сначала он должен раскрыть тайну загадочного стрелка. Он обязан совершить правосудие и удостовериться, что ни Николасу, ни Аннабелл больше не угрожает никакая опасность. Тогда и только тогда он сможет заняться ее соблазнением.

Примерно неделю спустя Аннабелл и Николас направились в библиотеку. Герцог научился прилежно работать во время своих утренних занятий. Сегодня он так хорошо отвечал на экзамене по математике, что Аннабелл в качестве поощрения распорядилась подать им послеполуденный чай в библиотеку, чтобы они могли провести несколько свободных часов за чтением.

Шагая рядом со своей гувернанткой по слабо освещенному коридору, Николас прижимал к груди томик «Робинзона Крузо».

– Есть там еще какие-нибудь книги о приключениях?

– Не знаю, но мы можем поискать. – Поправив серую шелковую шаль на плечах, Аннабелл ласково улыбнулась мальчику. – Вы становитесь настоящим библиофилом.

– Биб… что?

Она повторила это слово помедленнее.

– Человек, который любит книги. Или, более точно, вас можно назвать собирателем книг, потому что каждый том в этой библиотеке принадлежит вам.