Все было не так - Коди Кеплингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это Ли?
– Отойдите от нее!
– Что происходит?
Я медленно подняла голову. Друг Тары и Питера отступил, и я увидела между ними Денни, Эмбер и Майлса. Словно они только что прошли в заднюю дверь.
Майлс выглядел взбешенным.
– Я сказал, отвалите от нее, – прорычал он Питеру.
Тара и другой парень продолжили отступать, точно хотели отстраниться от того, что только что произошло. Но Питер непреклонно стоял на месте.
– Или что? – спросил она Майлса.
Майлс двинулся вперед, уже отводя руку назад, но Денни остановил его.
– Или я попрошу Глиттер прокусить тебе задницу, – сказал он.
– Ты врешь, – парировал Питер. – Служебные собаки не кусаются. Их обучают не делать этого.
– Хочешь это проверить? – спросил Денни.
Питер замешкался, но, похоже, уже не был так уверен. Через секунду он раздраженно выдохнул и устремился в сторону гостиной.
– Да плевать, – сказал он. – Вы все отправитесь в ад.
– Тогда встретимся там, – крикнул ему вслед Денни.
Как только Питер отошел, Майлс рванул ко мне и упал на колени.
– Ли? – сказал он, но не прикоснулся ко мне, за что я была благодарна. Не хотела, чтобы меня трогали. Не сейчас. Даже он.
– Как она? – спросила Эмбер. Она держалась возле Денни и Глиттер. – Мы должны что-то сделать?
– Ей, наверное, просто надо поехать домой, – сказал Денни, его голос теперь слегка дрожал.
– А Глиттер реально может укусить? – спросила его Эмбер.
– Нет. Только если ты сделана из попкорна.
– Ли, – снова обратился ко мне Майлс, – давай выбираться отсюда.
Я кивнула. Меня до сих пор трясло, я до сих пор не могла говорить из-за прерывистого дыхания, но смогла подняться сама. Парни приехали с Эмбер, которая на выходе пообещала отвезти Денни домой. Все вокруг пели, играли в игры, смеялись. Совершенно не понимали, что только что произошло в столовой.
Никаких воспоминаний. Никаких панических атак. Они были свободны.
Иногда мне кажется, те, кого там не было, кто не стал свидетелем самой стрельбы, живут в совершенно другой реальности.
Когда мы с Майлсом дошли до припаркованного в конце улицы грузовика, я передала ему ключи. Паника по большей части отступила, но я понимала, что за руль не сяду. Он молча взял ключи, и мы сели в кабину, поменявшись местами.
Мы были на полпути к дому, когда мне удалось заговорить.
– Я сегодня виделась с Келли.
Он покосился на меня.
– Ты был прав, – продолжила я. – Она не хочет писать письмо. Не хочет знать ничего, что связано со мной. Я все это время ее доставала. – Я сглотнула. – Я не лучше тех ребят с вечеринки.
– Да.
– Хотя нет. – Я покачала головой. – Единственная разница – они хотят, чтобы я молчала, а я хочу, чтобы она заговорила. Я такая идиотка.
– Прекрати, – сказал он. Мы заехали на мою подъездную дорожку, он заглушил машину и повернулся, чтобы посмотреть на меня в темноте. – Ты не идиотка.
– Как ты можешь так говорить? – спросила я. – Я и тебя доставала. Прости. Я не знаю, почему ты не хочешь об этом писать, но это не должно иметь значения. Ты не хочешь, и я должна уважать твое решение. Я просто… Я зациклилась на этом.
– Я заметил.
– Я правда считала, что могу все исправить в лучшую сторону, – призналась я. – Но… Сделала только хуже. Для Келли. Для родителей Сары. Для Эшли.
– Возможно, – сказал Майлс. – Но ты помогла. Денни сегодня рассказал мне, что отправил это письмо на получение стипендии разным вузам. И уже получил две. А Иден… Мы переписывались этим утром. Она рассказала мне, что происходит. И это письмо помогло ей.
– Все равно надо было прекратить, когда ты отказался. Извини, Майлс. Ты очень важен для меня, я – дерьмовая подруга. Не надо было вчера на тебя кричать. Если не хочешь, можешь не писать это письмо.
Он вздохнул.
– Немного поздно для этого.
Я озадаченно посмотрела на него, а он засунул руку в карман выцветших джинсов, достал лист, сложенный квадратом, и протянул мне. Я почувствовала потрепанные края бумаги из блокнота и начала разворачивать листы, хотя в грузовике было слишком темно для чтения.
– Не надо, – сказал Майлс, подняв руку. – Не… не при мне. Я не могу.
Он открыл дверь грузовика и вышел. Я осталась сидеть внутри – смотрела, как его тень пересекла двор, обогнула забор и исчезла за дверью.
Через несколько минут я сама вышла. Мне хотелось убедиться, что паническая атака закончилась, что не осталось запоздалых признаков. Не хотела пугать маму. Она расстроится, узнав о травле.
К счастью, войдя в дом, я увидела, что она еще не вернулась. Похоже, работала в магазине во вторую смену.
Я направилась в комнату, сняла футболку и джинсы и переоделась в удобную пижаму. Забралась на кровать, глубоко вдохнула и, когда была готова, развернула отданные мне Майлсом листы.
Текст был написан от руки, неряшливо и наспех.
Письмо адресовалось мне.
Дорогая Ли,
я не думал, что напишу это письмо. До сих пор не хочется. Но… Я не знаю. Наверное, я должен это сделать. Не по тем причинам, которые ты считаешь важными. Ты думаешь, что лучше всего озвучить правду, но для меня – хуже.
Я не хочу, чтобы люди узнали правду. Не мою версию.
Нет. Наверное, не так. Мне плевать на других. Я не хочу, чтобы ты знала мою историю. Остальной мир может думать обо мне, что хочет, но ты другая. Я не могу смириться с мыслью, что ты меня возненавидишь. Вот почему никогда не обсуждаю, что случилось в тот день. Но я не могу увиливать от этого. Не могу больше тебе врать, поэтому… Похоже, я все-таки пишу это письмо.
Господи, надеюсь, ты не возненавидишь меня после прочтения.
Ты же знаешь, что все считают меня этаким героем? Потому что я пытался защитить Эшли. Так вот, это все – брехня. Я не герой. Даже близко. На самом деле из-за меня даже умер человек.
Пятнадцатого марта я вернулся после двухнедельного отстранения. Уже знал, что останусь на второй год. Я пропускал слишком много уроков, участвовал в драках. Все от меня уже устали. Бабушка, директор, почти все учителя. Единственным, кто не устал, был тренер Нолан. Он преподавал историю США и весь семестр пытался заманить меня в футбольную команду.
– Это поможет тебе справиться с агрессией, – говорил он. – Если возьмешь себя в руки, можешь даже получить стипендию.
А я лишь качал головой. Меня совсем не привлекал спорт, особенно групповой вид.
– Подумай об этом, – сказал он. – Никогда не поздно все изменить.