Лоббизм по-русски. Между бизнесом и властью - Ирина Толмачева

Я целеустремленный и достаточно амбициозный человек. Стараюсь не останавливаться на полпути, ориентируюсь на конечный результат. Считаю, что любой процесс должен быть доведен до логического завершения. Еще для меня важно глубоко разбираться в своей профессии. Только тот может считаться настоящим профессионалом, кто разбирается в чем-то досконально и пытается дойти до сути происходящих процессов. Очень уважаю профессионалов в любой сфере, с ними легко общаться, даже когда точки зрения не совпадают.

Я не москвич, родился и вырос в небольшом городе Пятигорске на Северном Кавказе. В моем становлении, конечно, ключевую роль сыграли родители. Они привили мне желание познавать мир вокруг себя, много учиться и работать над собой. Мой жизненный пример — мой папа. Он вырос без родителей, воспитывался бабушкой. Несмотря на более чем скромные стартовые позиции, добился очень многого: учился, защитил диссертацию в Москве в 1980-х годах, что было крайне редким для аспиранта из глубинки, стал успешным управленцем. Его искренне любили и уважали в родном городе, где он прожил всю жизнь. Он с мамой с детства учили меня ценить семью, дружбу, свое дело. Они желали мне выбрать свой жизненный путь и стать профессионалом в своей специальности. Они мне внушили принцип, который я передам в будущем своим детям: «Самый лучший твой конкурент — это ты сам». Конкурировать нужно только с собой, ставя серьезные цели и задачи и последовательно их достигая.

В дальнейшем хотел бы остаться в металлургии. Мне до сих пор это очень интересно. Мировая металлургия активно развивается, и черная, и цветная. Так что многому постоянно учусь. В идеале в ближайшем будущем хотел бы попробовать себя в общем управлении, то есть перейти в стратегический менеджмент и получить возможность управлять не только коммуникационной функцией в компании, но и бизнес-единицей или каким-либо отдельным направлением деятельности.

Мне кажется, что мой приход именно в GR не совсем традиционен. Как правило, в GR приходят либо юристы, которые, занимаясь юридическими вопросами компании, сталкивались с органами государственной власти, либо люди, которые занимались экономикой, финансовым блоком, налоговыми вопросами, а потом опять-таки начинали взаимодействовать с представителями органов государственной власти для решения финансово-экономических проблем.

Путь в GR начался для меня достаточно давно, в 1996 году, но осмысление того, когда и как именно он начался, пришло несколько позже. Поскольку я с детства интересовался политикой, а моя семья была всегда социально активной, то, когда я уехал на учебу в США, одной из моих специализаций в вузе, помимо мировой экономики и бизнеса, была политология. Мне нравилось изучать, как устроены политические системы разных стран, как функционирует государство, как взаимодействуют различные ветви власти.

На втором курсе я задумал пройти летнюю практику в Конгрессе США. Такие возможности предоставлялись конгрессменами и сенаторами студентам в их родных округах, в том числе и в штате Небраска, в котором я учился. Я имел уникальную возможность в Вашингтоне воочию наблюдать, как Генри Киссинджер публично отстаивал право Китая на продление статуса наибольшего благоприятствования в торговле со США или как один из старейших американских сенаторов Стром Ферманд, известный своими противоречивыми взглядами на вопросы сегрегации в американском обществе, в возрасте девяноста четырех лет в пятницу днем обходил офисы своих коллег-сенаторов и запросто общался с нами, практикантами, рассказывая о том, как высаживался в Нормандии в 1944 году со спецназом США и как начинал свою политическую карьеру в 1950-х годах.

Как правило, возможность пройти летнюю практику в Конгрессе США предоставлялась американским студентам, потому что таким образом сенатор или конгрессмен либо набирал себе будущих сотрудников, которые после окончания учебы приходили работать в аппарат, либо укреплял базу своей поддержки в родном штате, так как чаще всего на практику брали детей известных бизнесменов или местных политиков, которые поддерживали того или иного конгрессмена.

Когда я начал заниматься этим вопросом, то узнал, что никто из российских студентов практику в Конгрессе США до меня не проходил (по крайней мере, так мне сказали в Архиве Конгресса). Это несколько усложняло задачу — за консультацией обратиться не к кому. Пришлось осуществить первый в жизни «лоббистский проект»: написать письма конгрессмену, запросить рекомендации от уважаемых людей штата, «сесть на телефон» с сотрудниками аппарата конгрессмена, принимающими решение о зачислении на практику, и т. д. В итоге меня приняли, и мне удалось пройти практику и в Палате представителей США в 1996 году, и в Сенате США в 1997 году. Причем в 1997 году я работал у сенатора от штата Небраска Чака Хейгела, довольно влиятельного политика, которого называли в числе претендентов на номинацию Республиканской партии США для борьбы на президентских выборах 2008 года.

Мой путь в GR, начавшись с практики в Палате представителей США в 1996 году, не прерывался до 2002 года. В декабре 1999 года, проработав год в энергетической компании в Великобритании, я пришел на работу в ОАО «Оскольский электрометаллургический комбинат» (ОАО «ОЭМК», г. Старый Оскол, Белгородская область). Начал работать в управлении экспортных продаж. Занимался вопросами поставок стальной продукции на зарубежные рынки сбыта в основном для иностранных машиностроительных и автомобилестроительных компаний. Много ездил по командировкам: от Китая и Индии до Румынии и Польши. Осваивал профессию. Отдельно хотел бы поблагодарить специалистов ОАО «ОЭМК» за то, что помогали мне стать специалистом, именно там я почувствовал, что такое металлургия, что такое профессия, как важно стать профессионалом.

На тот момент мировая сталелитейная промышленность переживала нелегкий период в своем развитии: большинство стран мира проводили протекционистскую политику друг против друга. Это были и тарифные барьеры, и нетарифные методы регулирования внешней торговли. Особенно страдала российская стальная продукция, против которой в большинстве стран мира были установлены либо высокие ввозные пошлины, либо квотные ограничения.

А поскольку Россия и тогда не являлась, и до сих пор не является членом Всемирной торговой организации (ВТО), то подход к нам в те годы был весьма категоричен и зачастую несправедлив. Доступа к механизму разрешения торговых споров при ВТО у нашей страны не было.