Командир - Владимир Поселягин

Проводив раненых до медиков, я направился вслед за старлеем, который неотступно следовал за мной. Моих бойцов разоружили и увели куда-то в сторону, а меня и летчиков повели по улице дальше. Пройдя мимо трех танков, стоявших на улице без всякой маскировки, мы вошли во двор довольно большой хаты пятистенки, там стоял на посту боец с васильковыми петлицами и карабином на плече. Попросив нас подождать во дворе, лейтенант заскочил внутрь. Через минуту он вышел в сопровождении невысокого крепыша в звании лейтенанта НКВД. Осмотрев нас, он что-то брезгливо сказал услужливо наклонившемуся старлею.

Мне это нравилось все меньше и меньше. Как чувствовал, что влипну во что-нибудь. Показав на меня пальцем, особист приказал вводить меня первым. В большой довольно прохладной комнате, куда меня ввели, при этом сняв ремень с кобурой, было пусто. По знаку особиста меня посадили на стул, стоящий перед хозяйским столом. С противоположной стороны сел лейтенант.

Окинув меня взглядом, сквозь зубы спросил:

— Кто такой? Документы!

Посмотрев на него внимательным взглядом, я ответил, стараясь сохранить спокойный тон:

— Нету документов. У немцев они!

Лейтенант понимающе кивнул головой:

— В окружение попали и уничтожили их, я такое каждый раз слышу от выходящих к нам. — И тут же заорал, брызгая слюной: — Правду, сволочь! Мне нужна правда!

Я начал привставать и ощутил на своих плечах чьи-то руки. Резко скинув руки, я не глядя съездил локтем назад, оттолкнувшись ногами от стола, упал на спину и, перекатившись, вскочил на ноги. Лейтенант с выпученными глазами дергал клапан кобуры, а сбоку стоял, держась за живот, сержант НКВД. Быстро подскочив к нему, я вырубил сержанта одним ударом по затылку, потом, переметнувшись через стол, выбил «наган» из рук лейтенанта и с удовольствием съездил ему в челюсть.

Быстро подобрав револьвер, я подбежал к двери и накинул крючок, после чего, вернувшись, подошел к державшемуся за челюсть лейтенанту и спросил, глядя в пылающие ненавистью глаза:

— Телефон, связаться со штабом, где он?

— У меня нет. Только у командира дивизиона телефон стоит.

— Пошли, проводишь.

Взяв его в охапку, я, открыв дверь и прикрываясь лейтенантом, вышел во двор. О происходящем в хате, похоже, никто не догадывался, судя по тому, что меня встретили с ошарашенными и удивленными лицами. Летчики озадаченно переглянулись. Боец с карабином, быстро отойдя от шока, скинул оружие с плеча и стал целиться в нас.

Держа ствол нагана у виска особиста, я крикнул:

— Оружие на землю, не то пристрелю его как собаку, — и, нажав стволом на висок, сказал спокойно: — Прикажи ему.

— Косухин, оружие на землю, — тут же отреагировал лейтенант.

Так шагая, мы дошли под взглядами нескольких десятков бойцов до дома, где находился телефон. В дверях я встретил капитана с эмблемами артиллериста, который, с удовольствием полюбовавшись на нас, пропустил в хату. На столе стоял телефон. Зашедший следом капитан быстро сложил и убрал карты и приказы со стола, после чего также молча вышел. Оттолкнув лейтенанта в угол и велев постоять там, я снял трубку и покрутил ручку.

Этот дивизион имел связь только со штабом полка, поэтому, связавшись с начальником штаба, попросил его связаться и доложить представителям контрразведки о моем выходе из окружения. В том, что обо мне нужные люди уже осведомлены, я не сомневался, поэтому, поглядывая на летеху, стоявшего ко мне спиной в углу и иногда бросавшего злобные взгляды, ждал звонка. Раздавшийся стук в дверь отвлек меня от размышлений, а лейтенанта от придумывания мести.

— Войдите!

В комнату прошел тот самый молчаливый капитан. Бросив насмешливый взгляд на лейтенанта, нахохлившегося в углу и похожего на мальчишку, которого отец поставил в угол за разбитое школьное окно, посмотрел на меня и спросил:

— Что все-таки произошло? А то сержант Жмых ничего толком объяснить не может, ходит да за живот держится.

— Да лейтенант немного обознался. Вот и не разобрались сразу, кто есть кто. — И доверительно улыбнувшись капитану, добавил: — Не люблю, когда меня бьют или пытаются убить, ответ бывает адекватным, бью или убиваю уже я. Я не представился. Капитан Михайлов, командир танкового батальона.

Кивнувший в ответ капитан ответил:

— Капитан Новик, командир зенитного дивизиона. Может, лейтенанта отпустим?

— Не, пусть пока стоит. Я его в угол на час поставил, еще сорок минут ждать. Кстати, у вас поужинать ничего нету? А то с утра не ел.

— Есть, как не быть. Самохвалов! — крикнул кого-то капитан и добавил: — Поесть два котелка принеси!

— Как там мои бойцы, не обижаете?

— Нормально все с ними, правда, сидят пока под охраной, приказал накормить. — И, усевшись за стол, с любопытством спросил: — Твои бойцы рассказали, что вы в плен генерала немецкого взяли. Расскажешь?

Летеха в углу насторожился и навострил уши. Мой рассказ занял почти полчаса. За это время мы поели каши с тушенкой, которую принес усатый старшина, и выпили по стакану горячего чаю. На предложение капитана остограмиться, сказал твердое нет, спиртные напитки, кроме пива, я не жаловал. В заключение рассказа меня прервал зуммер звонка, заставив нас всех вздрогнуть.

— Тьфу ты, чертяка, на самом интересном месте, — недовольно сказал капитан.

— Алло. Капитан Михайлов у аппарата! — произнес я, подняв трубку.

На том конце провода раздался командный бас, различимый даже через шорох помех:

— Командир танкового батальона девятнадцатой танковой?

— Да.

— Позывной Никаненкова!

— Хм, Хохол.

— Что вы сказали ему при расставании?

— Что сказал? Сказал «Ну с Богом».

— Хорошо. Ваш позывной?

— Сверчок.

— Ваше точное месторасположение?

— Деревня Крюково. Расположение отдельного зенитного дивизиона.

— Ясно, мы будем у вас в течение суток. Ждите.

Аккуратно опустив трубку, я повернулся к капитану и сказал:

— За мной подъехать должны. На ночлег устроишь?

— Да вот лавка, устраивайся.

Поблагодарив его и повернувшись к летехе, я совершил самую большую глупость на сегодня:

— Лейтенант, вы можете идти. — И опустошил барабан «нагана», вернув его и патроны подошедшему владельцу.

Проводив взглядом лейтенанта, вышедшего из дома, я повернулся к капитану, спросившему меня:

— Так что там дальше-то? Вы приехали на аэродром и?..

Дорассказав полностью эпопею с немецким генералом, сказал, вставая:

— Пойдем, моих проведаем.

Выйдя на уже темнеющее крыльцо, услышал какой-то шорох справа и мощный удар в корпус. Раздавшийся после этого знакомый голос все прояснил: