Проклятый металл - Павел Корнев

И кому это надо?

II

Завтрак накрыли в малой зале — небольшой и уютной комнате с обстановкой, выдержанной в желто-зеленых тонах, — которая нравилась Ричарду куда больше помпезного главного зала или продуваемой сквозняками каминной.

Герцогиня мельком глянула на опоздавшего к столу капитана Гвардии, покачала головой и вернулась к разговору с тетушкой. Прекрасно выглядевшая для своего возраста графиня Грешлиан имела склонность к чуть более откровенным, чем принято в обществе, нарядам, вот и сейчас декольте ее платья показалось Белому рыцарю излишне глубоким. Сидевшая же на другом краю стола кузина герцогини — восемнадцатилетняя девица, унаследовавшая от матери великолепную фигуру, а от отца — узкое, породистое лицо, — напротив, была одета подчеркнуто строго.

— Ваше высочество. Дамы… — слегка поклонился Ричард и уселся по правую руку великой герцогини.

— Кстати, дорогая, ты не знаешь, куда подевался Мигель? — Отодвинув от себя блюдо с фаршированным угрем, графиня отпила из наполненного слугой бокала сливовой настойки и покосилась на Ричарда. — Мне бы хотелось сегодня вечером послушать его игру…

— Боюсь, тетушка, — невозмутимо глядя родственнице в глаза, герцогиня промокнула губы салфеткой, — наш воздух оказался для Мигеля слишком влажным, и он решил вернуться на родину.

— Ах, какая досада! — всплеснула руками графиня. — Он не планировал дать прощальный концерт?

— Нет, — покачал головой Ричард и поморщился из-за витавшего над столом приторного аромата модных в этом сезоне духов. — Вряд ли у него возникнет такое желание…

— Какая жалость…

— Оно и к лучшему. — Сола глянула поверх хрустального бокала на графиню. — Думаю, маркиз Юдолис не оценил бы ваших музыкальных пристрастий…

— Да что там маркиз! — Графиня Грешлиан окунула пальцы в чашу с водой, делая вид, будто слухи о попытках добиться ее благосклонности командующего армией не стоят и выеденного яйца. — Говорят, новый посол Ланса такой красавчик…

— Вам бы только красавчики, — съязвила герцогиня. — Уже целый гарем набрали, а все мало.

— Глупости! — Графиня сразу сообразила, что речь зашла об ее охране. — Мужчина должен быть один и навсегда. И тебе, дорогая, пора бы уже остепениться. Хватит менять любовников как перчатки…

— Вы можете предложить кандидатуру единственного и неповторимого? — изогнула бровь Сола.

— Да возьмем хоть Ричарда, — сгоряча предложила тетка герцогини, и не ожидавший такого поворота рыцарь закашлялся, подавившись лососем.

— Что?!

— Красавец-мужчина, а верней его тебе и в жизни не найти…

— Видите ли, дорогая тетушка, — с елейной улыбкой ответила Сола, но Йорк заметил, как побелели сжавшие соусник пальцы, и приготовился в случае необходимости перехватить серебряный прибор. — Ричард — моя правая рука. Уж не предлагаете ли вы мне заняться самоудовлетворением?

И прежде чем опешившая родственница сумела найти достойный ответ, герцогиня поднялась из-за стола и в сопровождении невозмутимых фрейлин покинула залу. Белый рыцарь оглядел ошеломленную графиню и ее залившуюся румянцем дочку, покачал головой и вернулся к трапезе. Серебряный соусник остался на своем месте, и это был хороший знак. Возможно, это было лучшее, что произошло за сегодняшний день.

— Анна, моя дорогая, — графиня Грешлиан посмотрела на заглянувшего в дверь молодого дворянина, — не стоит заставлять господина Юрниаса ждать. Вы ведь собирались прогуляться по городу?

— Да, мама, — тут же встала из-за стола обрадованная девушка.

— Господин Юрниас подает большие надежды, — вздохнула графиня и многозначительно посмотрела на рыцаря.

— Так и есть, — согласился с этим утверждением Йорк. — Еще и тридцати нет, а уже… — он хотел было сказать «правая рука», но передумал, — доверенное лицо маркиза Юдолиса. Хорошая партия.

— А вы, Ричард?

— Что — я?

— Вы ведь тоже завидный жених, но до сих пор — ни семьи, ни невесты…

— О госпожа графиня, вы ошибаетесь, — широко улыбнулся рыцарь, но тетку герцогини так легко было не провести, и от холодного взгляда серых, почти бесцветных глаз ее пробрала дрожь. — Невеста у меня есть…

— И кто же она, позвольте узнать?

— Гвардия, — без малейшей усмешки в голосе заявил Йорк. — Можно сказать, уже даже жена…

III

По традиции, заседания малых советов проводились исключительно в каминном зале — вечно сыром и продуваемом сквозняками помещении в закатном крыле. Ричард, как обычно, явился туда раньше остальных, велел разжечь огонь и перетащил один из стульев к камину. Занятый тяжелыми раздумьями капитан тем не менее не забывал ворошить прогоравшие дрова кочергой и подкидывать новые поленья, и вскоре воздух в помещении начал понемногу прогреваться.

Некоторое время спустя стали подходить приглашенные на совет вельможи, некоторым Ричард просто кивал, другим дружески жал руки, но и в тех, и в других случаях его взгляд оставался одинаково холодным. Приятельским отношениям на предстоящем собрании было не место. Значение имело лишь временное совпадение интересов. Или несовпадение. Но Белый рыцарь надеялся, что до открытого противостояния не дойдет. Пока не дойдет…

Первым пришел слегка припадавший на правую ногу худой и долговязый маркиз Юдолис, командовавший регулярной армией герцогства на протяжении последних полутора дюжин лет. Хмуро кивнув Ричарду, он покрутил длинный ус и молча уселся за стол. Тема предстоящего разговора явно пришлась ему не по душе.

Следом пожаловали похожие, словно братья, казначей Николас Лаурис и начальник тайной жандармерии Юрис Кястайла. Оба невысокие, худощавые и лысоватые, в изрядно поношенных камзолах, они не производили впечатления важных персон, и тем не менее с ними рыцарь раскланялся не в пример радушней. Внешность обманчива, а чужая душа потемки, но Ричард был твердо убежден, что более опасных людей в герцогстве нет и быть не может. Если уж осведомителям Локиса не удалось ничего раскопать, капитан даже представить боялся, какие жуткие тайны скрывают эти господа.

Пришедший же в сопровождении преподобного Шумлиуса первый советник герцогини маркиз Витайла — высокий, широкоплечий увалень с вечно красным лицом, обрамленным черными, будто смоль, бакенбардами, — наоборот, был подобен открытой книге. Вот только его грешки оказались настолько мелки и неинтересны, что никто из присутствующих так и не смог придумать, каким образом их можно использовать.

Преподобный тоже не был истинным образцом благочестия, но его спасала вера. Вера истовая, всегда подсказывавшая, на что можно, а на что нельзя закрывать глаза. И именно принципиальность этого невысокого, с одутловатым лицом мужчины и обеспечила ему любовь и уважение паствы.

Последней в каминный зал прошествовала переодевшаяся в костюм для верховой езды Сола. Заняв место во главе стола, она оглядела притихших вельмож и на всякий случай уточнила: