Жатва - Алексей В. Мошков

нему и тоже начали хватать жнецов за руки и поворачивать к себе. Безглазые андроиды терпеливо ждали, когда их отпустят, чтобы заново начать шарить ладонями по стене.

– Они еще и заторможены, – сказала Криста. – Помнишь, Меч, ты говорил, что мистер Клуа призвал тебя стать поводырем?..

– Да, но…

– Никаких «но»! Это намек, понял?.. Дескать, ты – поводырь. Вот тебе армия слепых!

Ее крик словно подхлестнул слепцов. До этого они спокойно ощупывали каменную кладку Лабиринта, а теперь вдруг рванули вперед, сшибая с ног самых нерасторопных. Едва они скрылись за поворотом, как послышались отчаянные вопли. Не сговариваясь, друзья рванули следом и в следующий миг обнаружили жутковатую картину. Лишенный свода тоннель пересекала широкая расщелина. Слепцы, не подозревая о ее существовании, сталкивали друг друга в пропасть, жалобным воплем тщетно пытаясь предупредить товарищей по несчастью. Через несколько минут на краю расщелины не осталось ни одного безглазого.

– Ты отличный боец, Зоркая Лучница, – не смог сдержать иронии Проворный Нож. – Как говорят у нас в деревне: «Одним махом семерых побивахом!»

– Отстань! – огрызнулась та. – Самой тошно…

– Друзья, не ссорьтесь! – призвала актриса.

– Тем более что у нас гости, – напряженным голосом произнес Беспощадный Меч. – И, похоже, на этот раз не слепые…

Остальные посмотрели туда, куда он указывал. «Гости» и в самом деле не походили на слепцов. Высокие фигуры, с ног до головы закутанные в черное, казалось, были повсюду. Они торчали на гребне наклонных стен, непонятно как сохраняя равновесие, они медленно выдавливались из всех закоулков Лабиринта, подобно черной пасте из тюбика. И у каждого в руке был остро отточенный серп. Вуаль абсурда была сдернута с происходящего. Намерения устроителей «Жатвы» стали предельно ясны. Они не собирались допускать строптивую четверку до Седьмого, финального Дня.

Глава восемнадцатая

В лунную полночь, когда ничто, кроме звезд, не озаряет пыльные равнины, к грузовым воротам космопорта в кратере Тихо беззвучно подлетел большой бронеглидер. Поблескивая тусклыми, словно изъеденными оспой бортами, грозно ощерясь решетками радиолокаторов и стволами лучеметов, он вырулил на просторную площадку, где возвышался громадный межпланетный гравитабль, и замер, осветив фарами металлическую ферму пассажирского подъемника. В это же мгновение на термобетонных плитах взлетно-посадочного поля, на молибденовой броне корабля, на окружающих скалах начали вспыхивать крохотные огоньки – естественный спутник Земли пересекал шлейф кометы Галлея, вот уже третий месяц притягивающей взоры астрономов и влюбленных.

Два десятка человек в тяжелых скафандрах спрыгнули с корпуса ракетомобиля на припорошенный свежей метеоритной пылью термобетон. Вытащили из специальных зажимов прямоугольные титановые щиты и сразу стали похожи на закованную в латы дружину средневекового феодала. Повинуясь отданной по радио команде, «дружинники» выстроились двумя рядами у шлюзового люка, подняли щиты, образовав крытую галерею. Было видно, что только немалая выучка не дает им горбиться под невидимым, но вездесущим метеоритным дождем. Из рулевой рубки бронеглидера вышел еще один человек. Он неторопливо проверил, плотно ли сомкнуты щиты, и снова вернулся к машине.

Спустя несколько минут шлюзовой люк распахнулся и появился тот, ради кого и совершалась эта молчаливая церемония. Лицо этого человека, озаренное внутренним освещением герметического шлема, было известно каждому – и старому, и малому – на протяжении миллиардов кубических миль пространства, от Меркурия до безымянных ледяных планеток Трансплутоновой области. Ростом он был невелик, а потому без труда поместился под импровизированным навесом, надежно защищающим от микроскопических частиц, летящих со скоростью пули. Чтобы находиться рядом с ним, его гораздо более высокому спутнику пришлось согнуться в три погибели.

Они неторопливо проследовали к подъемнику, где их уже поджидал космонавт, немедленно вытянувшийся в струнку и взявший под золотой солнцезащитный козырек шлема. В наушниках прибывших раздался молодой, задорный, срывающийся от восторга голос:

«Господин Председатель…» – начал было космонавт и осекся, услышав в своих наушниках негромкий, но энергичный голос низкорослого.

«Разве экипаж не предупрежден, Крейг?» – слегка картавя, осведомился он.

«Предупрежден, мистер Хью, – холодно отозвался высокий, повернувшись к стушевавшемуся космонавту всем корпусом, – но служебное рвение порою сильнее инструкций…»

«Что не может не радовать, Крейг…»

«Прошу прощения… – пробормотал космонавт, но, спохватившись, молодцевато гаркнул: – Добро пожаловать на борт тяжелого межпланетного крейсера «Кентавр», мистер Хью!»

«Вольно, юноша! – отмахнулся невысокий. – Зарубите себе на носу, что я путешествую инкогнито, посему никакого особенного пассажира на борту «Кентавра» нет и не будет, как нет и тяжелого крейсера, а есть пассажирский лайнер… э-э… особого назначения…»

«Вас понял, мистер Хью!»

«Кстати, как вас зовут, юноша?»

«Ханна, мистер Хью!.. Виноват! Разрешите представиться. Второй помощник капитана лейтенант Ханна Ван Аллен!»

«Прошу прощения, мисс Ханна! – с раскаянием произнес самый известный человек Солнечной системы. – Я принял вас за юношу. Уж очень у вас… э-э… воинственный голос…»

«Ничего страшного, мистер Хью! – придушенным голосом отозвался второй помощник. – У нас на флоте скидок на пол не делают!»

«И это правильно, мисс Ханна… – одобрил загадочный мистер Хью. – Надеюсь, мне будет дозволено видеть в вас не только офицера, но и девушку… А покуда проводите меня на корабль. Ведь скоро старт, если я правильно понимаю, а мне еще нужно отправить несколько сообщений… Да и погодка у вас на Луне на редкость паршивая…»

Лейтенант Ван Аллен еще раз откозыряла, сдвинула решетчатую дверцу подъемника. Мистер Хью обернулся к своему спутнику и негромко произнес:

«Счастливо оставаться, Крейг! Как и договорились, на связь выходить только в крайнем случае…»

«Буду нем как рыба, мистер Хью, – скрывая огорчение, отозвался тот. – Но если с вами что-нибудь случится…»

«Со мной все будет в порядке, Крейг… Прощай!»

«Счастливого пути, мистер Хью!»

Отлетающий вошел в кабину подъемника, и космонавт защелкнул дверь. Провожающий отступил под навес, проводил взглядом кабину, вознесшуюся к пассажирскому люку, и вернулся к рубке бронеглидера. Когда он укрылся под защитой ее бронеколпака, молчаливый строй рассыпался. Через несколько минут бронеглидер сорвался с места, сдувая свежевыпавшую метеоритную пыль скользящим антигравитационным полем, и стремительно покинул территорию космопорта. На взлетно-посадочной площадке воцарился покой, если не считать того, что через несколько минут гравитабль с загадочным пассажиром на борту беззвучно оторвался от поверхности Луны и канул в межпланетном пространстве.

* * *

Через несколько суток, преодолев миллиарды километров и отрикошетив, словно бильярдный шар, от гравитационных полей необитаемых лун Сатурна, «Кентавр» достиг самого крупного его спутника. У этого оранжевого планетоида была одна маленькая тайна. Большинство людей считало Титан холодным негостеприимным миром, единственным в Солнечной системе, кроме Земли, обладающим не только плотной атмосферой, но и открытыми водоемами на поверхности. Только вместо воды в титановых озерах и реках струился жидкий аммиак, а атмосфера в основном состояла