Хромой кузнец - Мария Семенова

Хмурой дочери Локи дана была власть во всех девяти мирах;называли её бессердечной и беспощадной, и было за что. Зорко стерегла она тех,кто к ней попадал. Но даже её тронуло великое горе Вселенной. Первый ипоследний раз шевельнулось в холодной душе какое-то подобие чувства:

– Выкупа мне не нужно, у меня мосты золотом вымощены…Вот что! Если Бальдр в самом деле так всеми любим, пусть каждое существо о нёмплачет, а я погляжу. Может, и отпущу их с Наиной обоих. А теперь поезжай, да немедли в дороге.

Бальдр, Нанна и Хёд проводили Хермода со двора.

– Возьми кольцо Драупнир, – сказал Бальдр. –Пусть отец хранит его для меня… или в память обо мне. Смотри, оно побывало вогне и стало волшебным: всякую девятую ночь порождает восемь подобных себе…

Золотое кольцо легло Хермоду на ладонь, и сын Одинавздрогнул: снятое с живой руки, оно было бы тёплым. А тут шёл от него такоймертвенный холод, что сделалось жутко.

– Возьми мой платок, передай матушке Фригг, –попросила Хермода Нанна. – И вот ещё колечко для Фуллы, верной служанки…

Её тонкие пальцы тоже были совсем ледяными, а прекрасныеглаза смотрели то ли сквозь Хермода, то ли чуть мимо. Для них, мёртвых, он былтакой же зыбкой тенью, как и они для него, живого. И вновь повеяло жутью, изахотелось скорее домой, в Асгард, на залитый солнцем цветущий луг Идавёлль…

А Хёд ничего не сказал и не передал никаких даров, ведь его,кроме Бальдра, никогда никто не любил. Он лишь улыбнулся Хермоду на прощание, итот понял, что дух его успокоился. Вскочил Хермод на восьминогого Слейпнира ипомчался по Мировому Древу наверх, не давая передышки ни себе, ни коню…

Выслушав приговор владычицы Хель, Асы тотчас разослали посвету гонцов с наказом просить всех плакать по Бальдру и тем вернуть его кжизни. И, верно, подобного плача не было во Вселенной со дня её сотворения и ужне будет до самых сумерек мира: Люди и Звери, Великаны и Карлики, Земля иДеревья, металлы и камни – всё проливало слёзы. С тех пор, говорят, у иныхвещей и повёлся обычай плакать, попав с мороза в тепло…

Но когда гонцы уже возвращались домой, а суровая Хель,дивясь собственной радости, готовилась возвратить Бальдра живым – из однойглубокой пещеры вместо плача послышался злорадный смешок. Гонцы поспешно вошлив пещеру и увидели омерзительную Великаншу.

– Я зовусь Тёкк-Благодарность, и неспроста, –кривляясь, ответила она на все их уговоры. – Не нужен мне Бальдр ни живым,ни тем более мёртвым, не сыщется у меня для него ни слезинки!

И тогда далеко-далеко внизу, в девятом мире, владычица Хельмедленно, медленно покачала седой головой. Не бывать Бальдру с живыми, покудане пропоют красно-чёрные петухи и рог Гьяллархорн не позовёт Богов и Людей напоследнюю великую битву…

Сказывают ещё, будто Тор, вне себя от горя и гнева, споднятым молотом кинулся искать ту пещеру, в которой гонцы заметили ведьму. Нопещера была, конечно, пуста. Лишь злобный хохот как будто ещё витал в ней,отражаясь от каменных стен…

– Этот смех кажется мне похожим на смех коварногоЛоки! – сказал Тор.

– Ужимки ведьмы были подобны ужимкам коварногоЛоки, – сообразили гонцы.

– У служанки, что расспрашивала о клятвах, были глаза,схожие с глазами коварного Локи, – запоздало вспомнила Фригг.

А Один молча воссел на престол Хлидскьяльв и принялсяобозревать все миры, отыскивая убийцу.

Между тем Локи скрылся в тёмных пещерах близ водопадаФранангр. И кто не видал того водопада, тому лучше вовек его не видать. Сглухим, страшным рёвом изливается он из каменной чаши и падает в море счудовищной высоты, дробясь о чёрные камни… Локи всё ещё надеялся уцелеть. Поночам он отсиживался на самом дне подземелий, а днём принимал обличье лосося иплавал в озере, у водопада. Уж туда-то, мнилось ему, ни один мститель несунется. Даже Тор.

Но Всеотец разглядел его с престола Хлидскьяльв, и Асы безпромедления отправились в путь. Так быстро они подоспели, что Локи едва успелоблечься серебряной чешуёй и нырнуть.

– Он в озере, – сказал Один. Тотчас принесли сеть,и все Асы взяли её за один конец, а Тор – за другой. Локи проворно поплыл передсетью, а потом залёг на дне между двумя валунами, чтобы пропустить её надсобой. Но верёвки всё-таки дрогнули, зацепив плавник на спине, и поняли Асы:прячется там, в бурной воде, что-то живое. Снова повели сеть, нагрузив её так,чтобы шла по самому дну. И вновь Локи плыл перед сетью, а когда близок сталстрашный рёв водопада и течение было готово его подхватить – стремглавперескочил сеть и ушёл в озеро невредимым.

– Встаньте кто-нибудь вместо меня, – сказал тогдаТор. – Я пойду вброд посередине.

– Тебя унесёт, – предостерёг его кто-то. Торусмехнулся:

– Посмотрим.

Бешеное течение не сумело осилить Бога Грозы. И когдаЛоки-лосось, не решаясь броситься в водопад, отчаянным прыжком взвился надсетью – Тор успел его ухватить. Забилась сильная рыбина и стала быловыскальзывать, но железные пальцы Тора так стиснули хвост, что не только лососи– все рыбы с той поры сделались плоскими и суживаются к хвосту…

Локи поспешно сбросил с себя чешую и горько заплакал,униженно моля о пощаде. Но Боги ничего ему не ответили, лишь Фригг тихосказала:

– Раньше надо было плакать. Тогда, когда ты смеялся.

И Тор не разжимал стиснувших пальцев, пока Локи вели обратнов пещеру. Асов не тронули даже слёзы несчастной Сигюн, пробовавшей заступитьсяза мужа. Сигюн привела с собой сыновей, но Нари и Нарви, ненавидевшие другдруга, даже тут не стерпели, затеяли жестокую драку. И тогда кто-то превратилих в волков, а может быть, волчьи шкуры сами прыгнули им на плечи, потому чтоэто постине был день злых чудес. Говорят, сыновья Локи даже не заметилипревращения: разорвали друг друга клыками насмерть. Асы взяли волчьи кишки ипривязали ими Локи к трём плоским камням, поставленным на ребро посерединепещеры. И путы тотчас обрели крепость железа – не вырвется Локи до самой гибелимира, до Битвы Богов…

А Скади, не забывшая своего обещания поквитаться с ним засгоревшие перья отца, принесла злую змею и велела ей капать ядом Локи в лицо.Потом Боги ушли, а верная Сигюн побежала за чашей и подставила её под ядовитыекапли. Так она и стоит там до сих пор, плача над мужем и сыновьями, не смеяпрогнать змею и держа чашу в руках – единственное существо во всех девятимирах, которому дорог мерзостный Локи, которое любит его… Порой чашапереполняется; тогда Сигюн бежит выбросить яд, Локи же воет, как дикий зверь,осыпает Сигюн проклятиями и корчится в путах с такой силой, что содрогаютсягранитные горы, а Люди выскакивают из домов, спасаясь от землетрясения…

Сказывают, Боги однажды все вместе отправились в Нижний Мирнавестить Бальдра: Один на Слейпнире, Фрейр в колеснице, запряженной вепремГуллинбурсти, Хеймдалль на коне Золотая Чёлка, Тор со своими козлами, Фрейя влёгкой повозке, влекомой пушистыми кошками. Невесёлой, прямо сказать, была ихпоездка. А когда они возвращались назад, то приметили на краю Мглистых Пределовчей-то могильный курган.