Пособие для Наемника - Анастасия Машевская

развернул плечи. — Ежли хотите, баллады про героев разномастных, которые светлым дамам по сердцу. Ну там, про Ульфрика Дикого, или Айрилетт Непреклонную, или Рагнара Рыжего…

— Как насчет песен про Эмриса Железного? — Идель улыбнулась — на сей раз вполне лучезарно. Эмрис поперхнулся едой.

— Да ну ка-ак же, — протянул Скеджа. — Бывал тут у нас, бывал Железный Брат!

«Железный брат», опасаясь быть узнанным, едва ли носом не залез в тарелку.

— Спеть про него? — Оживился Скеджа в ожидании прибыли. Идель отрицательно покачала рукой (Скеджа сник), чуть наклонилась через стол и поманила барда пальцем, чтобы встал с другой стороны стола еще ближе.

— Знаешь что-нибудь о том, что случилось сегодня во дворце дожа?

— Я? Новости из дворца? — Скеджа приложил к груди распростертую ладонь. — Помилуйте, госпожа, где я, а где дворец?

— Ну ты все же подумай, Скеджа, — мягко настояла Идель, наклоняясь еще немного. И, о Создатель, она была в том же платье, что и утром (зачем?!), так что теперь ее грудь солидно выглядывала над столом.

— Ну… — Скеджа облизнулся, — я слышал… к дожу гостья новая прибыла. Но откуда ж мне знать подробности, миледи…

— Я сестра деорсийского императора, Скеджа. Если завтра ты сможешь спеть мне балладу о самых свежих новостях и в наиболее выгодном для сидящих здесь свете, я заберу тебя из этой таверны в чертог. И пока ты будешь петь хорошо, ты будешь получать по шестьдесят монет в неделю, а не по тридцать в месяц.

Рейберт и Ульдред, сидевшие по две стороны от эрцгерцогини, развернули к ней головы одновременно, и открыто вытаращились.

— Шестьдесят серебрянников — барду? — возмущенным шепотом уточнил Ульдред.

— Это… — Скеджа растерялся. — Это что же… Во дворце императора что ли петь? — Казалось, он даже перепугался.

— Где ты, а где императорский дворец, Скеджа? — Идель обворожительно усмехнулась. Откинулась на спинку стула и взглянула на барда одобрительно. — Но я заберу тебя в чертог герцогства Греймхау. При двух условиях.

— Двух?

— Да.

— Первое — чтоб моя завтрашняя песня вам понравилась? Так? — Похоже, Скеджа был смекалистый.

— Так. А второе в том, чтобы ты знал неприлично много похабных песен.

Скеджа настолько изумился, что сподобился только на:

— Э-э-э?

— Будешь петь у меня в таверне шесть вечеров в неделю — про Ульрика Дикого, или Айрилетт Непреклонную, или Рагнара Рыжего — как тебе понравится, — расщедрилась Идель на объяснения. — Но по воскресеньям ты будешь петь с утра, гуляя по площади и дворам, невероятно громко и самые веселые и похабные песни, какие знаешь.

— А это зачем? — одновременно спросили Эмрис, Скеджа и Дарет.

Идель потянулась за бокалом с водой, неспешно пригубила и ответила:

— В прошлом году я расширила у себя здание таверны так, что теперь ее западная стена аккурат примыкает к часовне. Думаю, нашему аббату не помешает конкуренция. Особенно в дни, когда идет служба.

Скеджа скривил физиономию и, не скрываясь, почесал загривок.

— А если моя песня вам завтра не понравится?

Идель отвела взгляд, ее лицо вновь приняло бесстрастное выражение.

— Я найду того, чья понравится. И уже он будет петь за шестьдесят монет в неделю и с одобрения властей злить святош. Да и готовят у меня в чертоге, конечно, получше.

Скеджа медлил. Тогда Крейг согнулся — бард был намного ниже ростом — и громко шепнул:

— Не, ну ради позлить святош, я б точно постарался!

— А я думал ради еды, — покосился, хмыкнув, Ульдред.

Менестрель все еще выглядел растерянным. Идель без труда читала, что он пока не принял никакого решения, но ее это не заботило. Не имеет значения, споет завтра Скеджа в правильном ключе или нет. Важно лишь, что еще до рассвета в Итторию полноценно просочится новость, что в «Невероятной котлете» остановилась сестра императора Деорсы. И тогда их грядущая ночная авантюра будет иметь еще больше свидетельств того, что советники дожа пытались развязать войну с грозным противником. А что это за советники, раз настолько плохо советуют, верно?

Эмрис качнул головой, безотрывно глядя на Идель. Хорошо, что капитан стражи Даластр его давний приятель: если ночью будет жарко, ему будет нужно твердое надежное плечо. Потому что относительно плеч леди Греймхау Железный больше вообще не был ни в чем уверен.

— Я… понял, миледи, — подал голос позабытый Скеджа. — Я постараюсь, конечно, — он слегка замялся. Но быстро взял себя в руки и принял оживленную позу. — Ну что завтра — то завтра, верно? А сейчас-то вам спеть чего?

Идель безмолвно усмехнулась, глянув при этом на Рейберта. Тот изогнул в насмешке губы и выбрал:

— Ну, давай что ли про Рагнара Рыжего, я не знаю…

Глава 17

Идель толкнула нападавшего и, едва тот потерял равновесие, съездила ему по лицу канделябром. Однако едва она нанесла еще один удар, — чтобы мужчина наверняка вырубился — и бросилась к двери кликнуть Рейберта, как в проеме вырос один из советников дожа. Тот самый, что повышал на нее голос, Фрайнерин. За его спиной Идель увидела несколько гвардейцев из охраны дворца.

Идель попятилась. Где же, мать его, Рейберт?!

— Не стоит. — Предупредил советник, распознав намерение женщины криком звать на помощь. — Отдайте векселя. Все, какие у вас есть. И заодно все то, что вы награбили в Патьедо. Это ведь наверняка то, что распихано по вашим повозкам, верно?

— Вы низкого мнения о нас, милорд. — Идель старалась говорить ровно. — Мы не брали чужого.

Если Рейберт не поторопится, будет худо.

— Разве? — цинично усмехнулся мужчина, углубляясь в комнату. — А эти векселя вы что ли лично принимали из рук дожа?

— На этих векселях нет правообладателя. По удачному стечению обстоятельств они оказались у меня…

— Не надо думать, что ты умнее всех, сучка, — зашипел советник, тесня Идель. — Дож — молодой желторотый дурень, но нами вертеть голыми сиськами не выйдет!

Создатель, где носит Рейберта?!

— Я никем не пыталась вертеть!

— Правда, что ли? — Советник все еще наступал, медленно, как докучливый тигр, что запер ее в собственной берлоге. Его люди без приказа принялись крушить в ее комнате все подряд — в поисках желанных бумаг и в явном намерении устрашить ее до обморока.

— Ваши люди, милорд, крушат гостиницу вашего же подданного. — Заметила Идель, как могла светски. Если Рейберт неподалеку, ему надо дать время. А себе так и вовсе.

— С нашими подданными мы сами разберемся. Давай бумаги!

— Или что? Что вы сделаете?

— Тебе рассказать? — скалился советник.

— Я сестра императора Деорсы. Вы понимаете, что все, что вы сделаете, повлечет за собой после…

— Мне насрать! Деорса — да где это вообще? Далеко, верно? Аж за морем!