Капризная вдова - Валери Кинг

Через мгновение он отодвинулся и, задыхаясь, сказал:

– Ты помнишь день, когда мы встретились впервые? Кажется, это был понедельник. Понедельник – счастливый день! Я был сражен твоей красотой и жаждал только одного – обнять тебя. Спасибо старине Винсенту за возможность увидеться с тобой вновь, хотя более глупого предлога для знакомства с женщиной и придумать невозможно! Любимая, знай, я уже не принадлежал себе, когда разыскал тебя в том заросшем кустарником овраге возле Раскидистых Дубов! А помнишь, как я вечером примчался к вам якобы попрощаться с Бетси?

Она кивнула, продолжая смотреть ему в глаза. Перед ней разверзлась пропасть одиночества, и с каждым новым его словом она сознавала это все более отчетливо.

– Мне никогда не забыть, – продолжал он с улыбкой, – как ты отказалась идти с Бетси домой, как заявила мне, что стала бы моей любовницей, если бы я не собирался на следующий день уезжать. Помнишь, что ты чувствовала в это мгновение?

Генриетта молча кивнула. От волнения у нее перехватило горло.

– Так вот, я прошу тебя, Генри, стать моей возлюбленной здесь, в Лондоне, – с нежностью глядя на нее, продолжал Брэндиш. – Ты ни в чем не будешь знать отказа, я дам тебе все, что захочешь, – дом, собственный выезд, драгоценности, прислугу! Все твои прихоти будут немедленно удовлетворяться! Если бы ты знала, как я мечтаю о тебе! Стань же моей, чтобы я мог тебя оберегать, служить тебе! Скажи, что принимаешь мое предложение!

Наконец-то он внес ясность в их отношения! Однако облегчения это не принесло, молодая женщина окончательно пала духом. Как несправедливо, как жестоко с ней обошлась судьба, послав любовь к такому легкомысленному человеку, отъявленному кутиле! Когда-то, решив стать экономкой, Генриетта была готова навсегда отказаться от счастья полюбить и быть любимой. Теперь ей было бы намного труднее сделать это, ведь она узнала, чего лишится. Король на короткое мгновение вселил в нее надежду, что может дать ей семью, дом, но тут же сам все разрушил, уготовив жалкую участь своей любовницы.

Нет, она ни за что на это не согласится! Генриетта нежно коснулась пальцами его губ. Слезы жгли ей глаза.

– Поцелуй меня еще, милый, пока мое сердце не разорвалось!

– Ты согласна, любовь моя! – восторженно крикнул он, и неистово сжав ее в объятиях, начал покрывать поцелуями ее лицо. Отбросив тягостные мысли об оскорбительном предложении, Генриетта стала вспоминать те мгновения, когда любила Короля больше всего – вот он мягко, по-братски разговаривает с Энджел, беседует о чем-то серьезном с Шарлоттой, играет с Бетси. Такого Короля она любила. Он не был похож на жестокосердого развратника, готового в угоду своей страсти растоптать ее гордость и самоуважение. Останься они в Гемпшире, его предложение не выглядело бы столь кощунственно – они могли бы встречаться в рощах и перелесках, где их тайну знали бы только земля и небо. Другое дело Лондон! Здесь все на виду, и свет тотчас ославит ее как очередную любовницу Короля Брэндиша. Нет, Генриетта не в силах это вынести! К тому же когда-нибудь он женится, и женится на женщине вроде Фанни Маршфилд!

Мучительно-сладостными были для Генри поцелуи Короля, потому что она мысленно прощалась с ним. Когда его губы стали ласкать нежную кожу за ухом, Генриетта сказала:

– Милый, я безмерно благодарна тебе за все, что ты сделал для моей семьи. Ты стал нам всем близким человеком. Бетси от тебя просто без ума, не меньше, чем от своего Винсента! – Видимо, почувствовав перемену в ее настроении, Король перестал ее целовать и внимательно слушал. Она продолжала: – Особенно я признательна тебе за Энджел. Она обрела любовь, и какую! Теперь ни маме, ни Шарлотте с Бетси больше не угрожает нищета. И все благодаря твоей поддержке, твоему положению в обществе, без которых, я убеждена, обстоятельства никогда бы не сложились для нас так счастливо!

Не размыкая рук, Король чуть отодвинулся, чтобы видеть ее глаза.

– О чем ты, Генри? Ты словно прощаешься… Почему у тебя на глазах слезы? В чем дело? – Он нахмурился и уже сердито сказал: – Только не говори, что отказываешься стать моей возлюбленной! Надеюсь, ты не думала, что, признавшись в любви, я сделаю тебе предложение?

– Это было глупо с моей стороны, правда?

– Но я уже говорил тебе в Гемпшире, что не имею намерения жениться на ком бы то ни было! Ты прекрасно понимала, что можешь рассчитывать только на мое покровительство, но уж никак не на брак!

Из глаз Генриетты хлынули слезы.

– Я ничуть не умнее других женщин моего круга, – через силу улыбнулась она. – Когда ты признался в любви, я была уверена, что ты сделаешь мне предложение. Прости меня, я заблуждалась!

На лице Короля появилось сконфуженное выражение.

– В твоем голосе слышится горечь… Поверь, я не хотел тебя обидеть. Думал, ты все понимаешь…

– Мистер Фарли тоже предложил мне сегодня стать его любовницей! Как же, ведь я вдова того самого Фредди Харта, с которой можно не церемониться! Вот когда я поняла всю мерзость подобных предложений… Впрочем, я виновата не меньше тебя, ведь я первой заговорила об этом в Гемпшире. Я не должна была так делать!

Генриетта упомянула о Фарли с единственной целью – выразить свое презрение к гнусным притязаниям мужчин, но на Короля новость подействовала самым неожиданным образом.

– Фарли, подлец! Как он посмел! Я убью его, как собаку! – зарычал он, багровея.

Гнев Короля показался ей забавным. Чтобы не рассмеяться ему в лицо, она высвободилась из его объятий и отошла к туалетному столику лорда Эннерсли, стоявшему на пушистом обюссонском ковре в красно-синих гонах. На полированной столешнице не было ничего, кроме массивной табакерки с перламутровой инкрустацией на крышке. Генриетта провела пальчиком по ее гладкой, переливавшейся всеми оттенками розового поверхности. Справившись с собой, она вновь повернулась к молодому человеку.

– А чем ты лучше Фарли, Король? Вы с ним одного поля ягода, только Фарли был пьян и не сумел подыскать таких изысканных слов, как ты, но суть-то одна! – она замолчала, не сводя с него пристального взгляда. – Если бы я согласилась стать любовницей – неважно, твоей или его, – меня ждала бы участь брошенной женщины!

– Нет, ты ошибаешься! – вскричал он, удивленный и уязвленный ее словами!

– Неужели ты думаешь, что такие отношения могут продлиться долго? В бесчестье умирает уважение друг к другу, а с ним и любовь! Кроме того, когда-нибудь тебе все равно придется жениться, хочешь ты этого или нет, ради продления рода. И я уверена, что твоя жена скорее предпочтет овдоветь, чем позволит тебе содержать любовницу. Согласись, трудно представить, что Фанни примирится с соперницей!

Генриетта не умела читать его мысли, но ей показалось, что он зол на нее, что он обескуражен услышанным. Несколько минут он стоял, словно изваяние, потом вынул из кармана табакерку и взял щепотку табака, но задумался, и мелкая табачная крошка высыпалась обратно в табакерку. Король захлопнул крышку и сказал: