Мой злодей. Книга 2 - Мария Власова

– Задание короля займет какое-то время, – прохрипел он, так же тяжело дыша после поцелуя, как и я, – постарайся за это время не влезть в какие-нибудь неприятности.

– Я и неприятности? – выдавила из себя улыбку, демонстрируя свое плачевное состояние. – Ты явно меня переоцениваешь!

– Поверь мне, я прекрасно знаю, на что ты способна, – улыбнулся Анри и все же не удержался, поцеловал снова, но уже не так пылко.

– Сладких снов, моя святая, – прошептал на прощание, так что мне не захотелось его отпускать никогда. Но я все же отпустила его, разжала руки, в бессилии наблюдая, как он исчезает за окном, и ночь теряет все свое очарование, а в сердце остается только пустота.

Самое важное в книге это начало. Если оно не захватит вас с первой страницы, даже самая интересная аннотация не заставит вас перевернуть первую страницу и окунуться в мир книги дальше. «Окунуться в мир книги…» Сколько иронии в этой фразе. Я иногда думаю, а что бы было, если бы я не нашла эту книгу? Не открыла первую страницу, не увидела на обложке того, кто лишил меня сна? Я всегда думала, что любовь с первого взгляда – это сказки. Да и не было у нас любви с первого взгляда, не бывает вот так сразу. Любовь – это то, что можно взрастить в своей душе, словно семя, и от нас зависит, расцветет ли этот цветок или увянет. Буквально одного взгляда мне хватило, чтобы заинтересоваться им, его скупо описанной истории, чтобы привязаться.

Но вот влюбилась я уже в Анри настоящего. Если задать себе вопрос, почему я его полюбила, не уверена, что у меня сразу появится вразумительный ответ. Люблю, потому что это он — Анри. Не за что-то или почему-то, а именно потому, что это он. Мне даже кажется, что он в моем сердце был всегда, просто я не помнила его, как и не помню свое имя.

Разлука – испытание для чувств, всегда говорили, а я не верила. Просыпаешься, думая, как он спал и спал ли вовсе? Может опять занимался своими делами злодейскими и пострадал? Днем куча забот, быть и.о. главной героини – то ещё удовольствие. А вечером… вечером сон долго не приходит, я даже стала скучать по привычным видениям, в них я хотя бы его видела, а так – только сон без сновидений и непонятная мне тревога. Все-таки любовь на расстоянии, в условиях, где нет интернета и мобильной связи, та ещё морока. Мы начали писать друг другу письма, по одному в день, так что за месяц у меня накопилась солидная стопка серых конвертов, перевязанных красной лентой. Лента – не моя идея, Вероника предложила перевязать их, чтобы не потерять. Она у меня чуть ли не прописалась, сначала я думала из-за Курта, но затем заметила, что дочь графа его и не замечает вовсе. Элла тоже сначала не шибко была рада ее видеть, но молчала, не по статусу ей, а затем привыкла. Ко всему можно привыкнуть, даже к перепалкам Армана и Вероники – они, как отдельный вид искусства уже. Но я сама виновата, в нашей переписке по поводу платья для Сью, обмолвилась, что шью платье Веронике, и Арман начал наведываться ко мне в гости «за правками» едва ли не каждый день. Я не исключала, что он специально приходит, чтобы поскандалить с Вероникой. Это они сначала стеснялись при мне перемывать друг другу косточки, но потом как понеслось… На фоне этой парочки отношения Курта и Эллы кажутся сказочными. Не то чтобы они целовались или за ручки держались, Элла бы никогда не позволила кому-то увидеть что-то подобное, но какие же взгляды они друг на друга бросают, даже завидно. Такое впечатление, что у всех вокруг что-то происходит в личном плане, и лишь у меня: одно письмо в день, в котором воды больше, чем в океане. Вот и занялась я платьем Вероники сначала для того, чтобы отвлечься, а потом уже из благодарности. Она действительно мне помогла, но пока что не до конца.

Мой план по спасению Новой Романии был прост, как дважды два. Если нужно победить противника, сначала спроси, как это сделать у того, кто уже с ним боролся, а лучше попроси у него помощи. Трудность в том, как договориться с целой страной, чтобы ее провинция помогла отбить атаку Мостового альянса? Я ведь не король, не дипломат, а обыкновенная девушка, а девушек в этом мире как серьёзных политиков не воспринимают. Вот и пришлось вникать в то, в чем я раньше не нуждалась и убеждать некоторых людей, что я официальная преемница Карвалье, а значит, моё слово что-то да значит. Хотя официально я не врала, отец, вероятно, чтобы загладить вину за мой приступ, начал делать все, о чем бы я ни попросила. Наши отношения изменились, хотя я по-прежнему каждое утро провожаю его на работу, а вечером мы ужинаем, обсуждая, как провели день. Больше о своей цели он не говорил, а я не спрашивала, но что-то явно поменялось. Мне даже кажется, поссорься мы, как все люди, было бы легче, чем эта неоднозначность. Я успокаиваю себя, что с решением проблемы Новой Романии и возращением Анри, все вернется на круги своя или наоборот улучшится, ведь я… Боже, не верится даже в это… Ведь я смогла встать на ноги! Не совсем, конечно, но смогла!

Просто невероятные ощущения, словно снова обрести крылья и свободу! Даже последовавшая за этим боль в спине меня не разочаровала, наоборот, заверила, что я на правильном пути. А как мне понравилось вытянутое лицо доктора Франциско, когда я ему это продемонстрировала! Лучше бы на его месте был Стефан, который совершенно не верил, что у меня получится, но и так неплохо. Доктор Корте перестал меня навещать, как и обещал, и я что-то странное чувствую по этому поводу. Чувствую то, что не должна чувствовать по определению. Хотела бы я в этом разобраться, но некогда. Мне теперь почти каждое свободное мгновение хочется тренироваться, просто потому, что это наконец-то дало какой-то результат. Но тело к этому не привыкло, так что меня пока хватает исключительно на четыре подхода по полминуты, затем спина начинает болеть невыносимо и в глазах темнеет. Ничего, дело времени. С этим справлюсь, ведь у меня впереди целая жизнь, и я успею все наверстать.

– … и что касается разговора с послом Фабиантом, я думаю, ты готова к нему. Лучший способ с ним встретиться — это завтра, на приеме в честь дня рождения Сюзанны. Так что тебе тоже придётся идти.

Мягкий голос Вероники вывел меня из ступора, ручка невольно выпала из рук и испачкала бумагу. Чёрт! Опять переписывать письмо! Хотя не так уж много написала, обычное приветствие и все. Да и сомневаюсь, что Анри станет жаловаться на кляксу.

Хотя, помнится, первых десять писем в лоб писал, что почерк у меня корявый, что никто, даже если бы захотел, не смог бы его подделать. Я чуть те письма не порвала, так он достал своим ханжеством! А я ведь старалась, на каждое письмо тратила кучу времени, и все равно он продолжал язвить… Пока я не написала, что раз ему так не нравится мой почерк — больше писать ему не буду. Ответное письмо пришло даже раньше, чем обычно. Анри заверил меня, что даже в моём корявом почерке есть свое очарование, и попросил не переставать писать ему. После того письма я впервые и встала на ноги, может от счастья, а может от упрямства. А ещё фраза, которой он обычно заканчивает каждое письмо, запала в сердце: «Скучаю по тебе, твой злодей». Элла ее как-то заметила, очень удивилась, почему уважаемый граф так подписался, и я не смогла объяснить, это только наш секрет.