Дом Безгласия - Джеймс Дашнер

по прямой траектории вылетели два предмета – сгусток крови и выбитый зуб, весь желтый и лишь на изломе белый.

Времени на размышления не было, радоваться удавшейся мести – тоже. Андреа вскочила и потянула меня за собой. Я поскользнулся, но сумел удержаться на ногах. Коротышка вопил во всю мощь легких, выкрикивая неразборчивые ругательства. Я торопливо огляделся, выбирая лучшие варианты действий, однако Андреа уже взяла руководство на себя. Схватив мою руку, она побежала прямо на мальчишку, стоявшего на берегу. Когда расстояние сократилось – парень застыл как вкопанный; можно только представить выражение шока на его лице под пластиком, – слева послышался всплеск. Это Страшила уронил свою обезглавленную ношу. Теперь он, размахивая руками и раскачиваясь из стороны в сторону, шагал к берегу непосредственно на нас, как мог быстро. Снова он произвел на меня впечатление человека неуклюжего, и к тому же не в здравом уме. Походка маленького ребенка, предпочитающего скорость умению. Уж этого-то мы легко оставим позади.

– Стойте! – проорал мальчишка и выставил руку ладонью вперед. Он что, вообразил себя регулировщиком на перекрестке? – Стойте, а не то мой отец…

Андреа не затормозила ни на секунду – она просто оттолкнула его в сторону. Мальчишка шлепнулся на мелководье. Андреа пронеслась мимо, а вот меня сынок Гаскинса успел лягнуть ногой. Я споткнулся и стремительно полетел лицом прямо в жидкую грязь. Мгновение спустя он уже сидел на мне и пытался сделать захват шеи сзади.

Во мне что-то словно взорвалось. Расплавился внутренний предохранитель, который до сих пор удерживал от насилия, и уничтожил мое детство, навсегда лишив остатков невинности.

Издав воинственный клич, я принялся молотить соперника руками и ногами, извиваться всем телом, вкладывая в удары энергию своих истощавшихся ресурсов, всю до последней капли. Я заехал ему в лицо растопыренной ладонью, полностью ошеломив. Он сдвинулся влево, и я не упустил шанс воспользоваться преимуществом, перебросил свой вес на противника и дожал его, пока тот не оказался на земле. Я взобрался на него, дал волю своей ярости и начал лупить кулаками. Порвал пластик костяшками пальцев и словно замкнул контакт. Вибрация пронзила тело, и в груди будто вспыхнул огонь.

Я удержал это ощущение, эту первобытную радость, о существовании которой даже не знал; я не желал ничего, кроме как выбить все дерьмо из этого гнойного прыща, одной из причин наших сегодняшних злоключений. Мешок разорвался и наполовину сполз с головы, открыв лицо. Я никогда не видел мальчишку раньше. И не нашел ничего выдающегося, сам наполовину ослепленный бешеным адреналином, который пульсировал в крови и отдавался в ушах.

– Дэвид, хватит, – потребовала Андреа, оттаскивая меня за рубашку. Откуда у нее столько сил? Как-то сумела стянуть меня со спины противника, которого я продолжал молотить кулаками. Я ударил по пластиковому лицу раз десять минимум; не сомневаюсь, что еще один удар правой рукой, пришедшийся на воздух – уже после того, как подруга оторвала меня от соперника, – довершил бы дело. Я мог бы лишить человека жизни. Я пытался дотянуться до мальчишки даже после того, как Андреа подняла меня на ноги; взбешенный, переполненный эйфорией, жаждущий прикончить этот символ преследовавших меня несчастий. Вот только сейчас «символ» лежал на земле, стонал и хныкал, как последний трус.

– Он и так полумертвый! – выкрикнула Андреа. – Бежим!

Тем временем Страшила почти доковылял до берега, на ходу издавая дикий вой, подобающий разве что дому с привидениями. Он тоже молотил руками, но для удержания равновесия. До нас ему оставалось футов шесть.

– Уходим! – повторила Андреа, увлекая меня за собой.

Мы добежали до поросшего кустарником и вьющимися растениями склона и начали карабкаться наверх, к шоссе, цепляясь за стебли и опираясь о корни. Позади хлюпала вода, стекавшая с одежды Страшилы; тот наконец завершил переход через Заливную яму и выбрался на берег. Посередине склона я обернулся. Мальчишка сидел, держась за разбитый нос; Страшила, весь мокрый, остановился возле него, уперев руки в боки и глядя прямо на нас сквозь помятый мешок.

Вместо того чтобы преследовать нас, он заговорил – таким же, как у Коротышки фальшивым хриплым голосом, словно перекатывая во рту камешки; мешок сдувался на каждом слове.

– Беги отсюда, парень. На этот раз ты зашел слишком далеко.

Надо же, а он не так глуп, как я полагал! Я замер на полпути, не в состоянии не смотреть на него. Страшила стоял неподвижно, как стволы обступивших Заливную яму деревьев и глядел куда-то назад, тяжело дыша. Пластиковый мешок пульсировал на голове, как сердце. До меня внезапно дошло, что фальшивые гортанные голоса обоих мужчин были довольно схожи, и я не мог с уверенностью определить, кто из них изгалялся надо мной прошлой ночью за нашим домом. Коротышка был ниже ростом, однако не настолько, чтобы не перепутать этих двоих в темноте среди деревьев.

– Дэвид!

Я резко повернул голову. Андреа уже стояла на самом верху насыпи.

– Какого хрена ты там застрял? Быстрее!

Она явно порывалась вернуться за мной.

– Не надо! – крикнул я. – Иду.

Остаток пути я прополз, цепляясь за каждую ветку и каждый вьющийся стебель, упираясь ногами в рыхлую почву. Наконец я обнял Андреа; мы стояли и вместе смотрели вниз. Частично скрытый деревьями, я видел, как Страшила приводит в чувство мальчишку, которого я избил почти до смерти. Коротышка подполз к ним двоим. Похоже, преследовать нас никто не собирался.

Я схватил руку Андреа, и мы побежали по узкой дороге вдоль дамбы по направлению к городу.

– Как же глупо, – выдохнул я, когда мы набрали скорость. – Идем прямо в полицию.

4

Следующий час выдался бурным. Мы прошли примерно полторы мили, когда раздался визг тормозов, и автомобиль Фуллера, сделав полный разворот на пыльной Паркер-лейн, со скрежетом остановился рядом с нами. Коп выпрыгнул из машины, осыпая нас ругательствами; впрочем, все это время с его лица не сходило выражение огромного облегчения. Мы рассказали о случившемся, и с каждым словом его глаза открывались все шире. Он позвонил по рации, доложил об инциденте у Заливной ямы, затолкал нас в машину и погнал в полицейский участок, включив сирену и мигалку. А перед тем велел диспетчеру позвонить нашим родителям.

Мы с Андреа сидели, съежившись, на заднем сиденье, как настоящие преступники, вроде Бонни и Клайда. Я понимал, что игры закончились. Нормальной жизни больше не будет. Не будет личного охранника в машине у дома. И в школу я не пойду. Моя жизнь не вернется в привычную колею, пока Коротышка не будет схвачен.

5

Скоро я уже сидел в