Рыцарь - Пьер Певель

Хлопнув себя руками по коленям, граф встал, распрямил широкие плечи и добавил:

— Нет, мне надо все-таки поспать несколько часов. Вам это тоже не повредит, рыцарь. Я уверен, что завтра Орвейн разбудит нас еще раньше, чем обычно. Доброй ночи.

— Доброй ночи, граф.

Теожен направился к пещере, но Лорн позвал его:

— Граф!

Тот повернулся:

— Да?

— Перед тем как вернулись разведчики, вы сказали, что есть второе объяснение. Если Верховный король не безумен, тогда почему, как вы считаете, он отправил меня к вам с чистым листком бумаги?

Теожен скрестил руки на груди и молча ждал, убежденный, что Лорн сам найдет ответ.

— Я не посланник, верно? — сказал Лорн. — Я послание.

Граф Аргор кивнул:

— Вы и этот перстень на вашем пальце. Отправив вас ко мне, Верховный король передал мне весть. Он сообщил, что не отступился, что готов вернуться в игру и что вы — главный козырь, который сулит ему победу. Верховный король назначил вас своим представителем. Вы стали его рукой, его шпагой.

Теожен посерьезнел, и на лице его промелькнуло грозное выражение.

— Почему, я не знаю, — заключил он. — Достойны ли вы этого — вот что мне необходимо понять.

Они свернули лагерь перед самым рассветом, преодолели перевал, что позволило им выиграть драгоценные часы, и в середине дня прибыли к Эрмской развилке. Соблюдая осторожность, Теожен велел всадникам спешиться и послал Орвейна и разведчиков вперед. Назначили часовых. Солдаты привязали лошадей и собрались в тени маленькими группами. На завтрак каждому досталось по куску вяленого мяса и ломтю черствого хлеба. Последние три дня они ограничивали себя в еде, и голод становился мучительным.

— Хорошо, хоть воды у нас достаточно, — отметил Гильем, возвращаясь с полной флягой.

Они набрали чистой и прохладной воды из потока, который спускался с высокогорного ледника и протекал между мшистыми скалами, расположенными неподалеку.

— Может быть, нам следует уделить час-другой охоте, — предложил рыцарь с заплетенной в косичку бородой.

Он был коренастым и широкоплечим, из петли на его поясе свисал топор, а его руки покрывали родовые татуировки. Его звали Гаральт, и он говорил со скандским акцентом, который Лорн узнал без труда: так же говорила его мать.

— Разведчики могут вернуться с минуты на минуту, — ответил граф Аргор. — Если отправить людей на охоту, нам придется дожидаться их. И, возможно, напрасно, если они вернутся ни с чем. Так или иначе, мы не позволим себе умереть с голода. А охотой займемся на обратном пути, когда у нас будет на это время.

Внезапно тишину горных вершин нарушил хриплый звериный крик. За это утро Лорн уже несколько раз слышал подобные звуки, но так близко — впервые. Он поднял голову и посмотрел на небо.

— Самец виверна, — объяснил Теожен. — Вызывает соперника на бой. Сейчас кто-нибудь ему ответит…

Он не успел закончить фразу.

Эхо первого крика не успело утихнуть, как раздался второй.

— Там! — поднял палец Лейстер.

Над одним из скалистых гребней появились два виверна. Это были молодые самцы, которые подлетели друг к другу и закружились в яростном танце. Они издавали крики и растопыривали когти; казалось, каждый хищник готов вцепиться сопернику в шею или вспороть ему живот.

— Двое самцов выясняют, кто главнее, — сказал барон Ортан.

Он прищурился, заслоняя глаза рукой.

— Мы приближаемся к территории, где виверны размножаются и вьют гнезда, — объяснил Теожен Лорну. — Но через нее мы не поедем. Гельты не рискнут пересечь ее, и мы тоже.

— Эти двое просто играют, — произнес Лейстер.

Он едва взглянул на вивернов и, усевшись на большой камень, сделал вид, что его интересует исключительно кусок сыра, который он ел с ножа.

— Вы уверены? — удивился Ортан.

— Уверен.

Лорн, плохо разбиравшийся в повадках диких вивернов, затруднялся сказать, была ли это настоящая дуэль, или лишь видимость ее.

Барон повернулся к Теожену:

— А вы, граф? Вы как думаете?

— Я сказал бы, что вы правы…

— Ага! — возликовал Ортан. — Слышите, Лейстер?

— Я слышу.

— Но, зная Лейстера, присоединюсь к его мнению, — продолжил граф.

— Неужели? А я считаю, что прав я, — отозвался Ортан.

— На вашем месте я не стал бы заключать подобное пари.

— Пари? Это идея!

Лорн и Теожен понимающе переглянулись. Граф специально упомянул пари и был только рад, что его рыцари хоть ненадолго отвлеклись от мысли о гельтах.

— Что вы скажете о пари, Лейстер? — спросил барон.

— Скажу, что это будут слишком легко выигранные деньги.

Его слова развеселили Ортана.

— Двадцать пять лангров серебром? — предложил он.

— Пятьдесят?

— Идет. Пятьдесят.

— Вы ошибаетесь, Ортан, — покачал головой Гаральт. — Пока не поздно, откажитесь от пари.

— Это мы еще посмотрим, кто ошибается. Итак, по рукам, Лейстер?

Лейстер тщательно завернул кусок сыра в тряпицу и вытер нож о бедро. Он выглядел абсолютно уверенным в себе, на его лице не было ни намека на надменность или торжество. Он сохранял хладнокровие и спокойствие, как человек, знающий, что он прав.

— По рукам, — ответил он. — Барон, вы должны мне пятьдесят лангров серебром.

Словно подтверждая его слова, виверны тут же прекратили бой. Весело перекликаясь, они полетели наперегонки.

Рыцари рассмеялись. Кто-то язвительно пошутил, но Ортан, бывалый игрок, принял свой проигрыш с улыбкой.

— И в самом деле, братья, — вздохнул он. — Самцы-соперники растерзали бы друг друга.

— Я вас предупреждал, — радостно произнес Теожен. — В нашей компании Лейстер разбирается в вивернах лучше всех.

— Теперь и я в этом убедился. Лейстер, я заплачу вам ваши пятьдесят лангров серебром, как только мы вернемся.

Дориан Лейстер встал и повернулся к барону.

— Не нужно. Лучше отдайте эти деньги несчастным людям, которые все потеряли из-за гельтов.

— Как скажете. Но в таком случае я удвою сумму.

Двое мужчин обменялись рукопожатием, после чего остальные поздравили их и похвалили щедрость барона. На лице Теожена играла отеческая улыбка, в которой смешались радость и гордость.

Впрочем, очень скоро эта улыбка исчезла с его губ.

Вернулись разведчики.