Тендровский узел - Игорь Сорокин

Пришлось вернуться в штаб. Для связи с нашим новым командиром сводного полка полковником Матвеевым и оперативным дежурным. Ну что можно посоветовать? Окапывайтесь и ни в коем случае не трогать и даже не подходить к неразорвавшимся подаркам от фрицев. Может, хоть кто-то сможет внять инструктажу.

Отдельно связываюсь с командиром 7-й роты. Все, что мог, сделал. Можно идти на корабль.

На душе тоскливо. К применению такого оружия солдаты не готовы. Окопы в полный профиль еще не рыли. После таких бомбардировок, скорее всего, наши позиции будут рассыпаться как карточные домики.

Не прошло и дня, как вечером ко мне в каюту прибывает дежурный по кораблю с новостью, что ко мне на корабль пришли какие-то дети. Из местных. Мал-мала меньше. Возглавляет их какой-то пацаненок, важно объявивший себя моим младшим братом.

О, мама мия! Что делать? Что можно сделать с детворой возрастом от четырех до десяти лет, увидевшей меня и закричавшей:

– Дядько. Нас до корабля не допущають. Кажуть йдіть геть. У командира родичів нема. Тільки жінка.

В общем, завел я экскурсантов на корабль. Провел экскурсию. Дал подержаться за штурвал. Посадил в седло пулеметчика. Накормил детей в кают-компании жареной картошкой и напоил чаем с сахаром и свежеиспеченным корабельным хлебом. Так они и пошли домой.

Последний день стоянки в Покровке стал и последним днем общекорабельной тренировки по проведению противовоздушного боя. Получил боевое распоряжение на поддержку с утра обороняющихся у Ивановки.

Людские ресурсы тендровского оборонительного участка практически закончились. Немцы наступают мотопехотой, усиленной штурмовыми орудиями и обработкой каждой оборонительной позиции кассетным бомбометанием. Отсутствие малокалиберной зенитной артиллерии позволяет Ю-88 летать практически над головами красноармейцев, сплошным ковровым бомбометанием буквально засеивать гектары позиций красноармейцев фугасными бомбами SC-50 и мелкими осколочными «бабочками» SD-2.

Да, это явно последний день. Немцы бомбят наши позиции как по графику. До обеда и к ужину. После каждой такой бомбежки госпиталь пополняется кучей раненых, и батальоны отходят в глубину полуострова. В районе Чулаковки каждые полдня идет ротация. Словно прессом, вермахт выдавливает со стороны Железного Порта в сторону Ивановки остатки подразделений тендровского участка, здоровые тут же пополняют держащий оборону у Чулаковки сводный полк черноморцев, а раненые, в основном «мумии», наполняют Покровку, откуда их катерами и баркасами переправляют на Тендру. Настоящий конвейер хирургии человечества. Треть «мумий», получивших поражение внутренних органов, не выживает, трудно различить на фоне большого количества ранений маленький осколочек, оставшийся после оказания первой помощи.

Получил боевое распоряжение на поддержку полка флотилии. Сродни дороге в один конец!

«…Мониторам “Ударный” и “Железняков” обеспечить огневую поддержку сил 2-го черноморского полка, обороняющего селение Ивановка. Самостоятельно организовать взаимодействие с зенитной артиллерийской батареей, расположенной на северной оконечности селения, и 96-й отдельной авиаэскадрильей флотилии с шестью самолетовылетами истребителей И-153. Придаются гидрографический катер для обеспечения оборудования позиций для стрельбы по невидимой цели…» Подпись – контр-адмирал Фролов А.С.

– Виссарион Виссарионович, согласно принятому мной решению на выполнение поставленной задачи у нашей корабельной группы будет не более двух часов на поддержку обороняющихся в Ивановке. Все будет зависеть от погоды. Как только туман спадет и корабли станут видны с берега и воздуха, противник обязательно немедленно вызовет авиацию, – докладываю начальнику штаба флотилии замысел выполнения полученного боевого распоряжения. Разложенная на столе калька с курсом отражает в графике обстановку и мой замысел.

– Почему, товарищ Прохоров, вы определяете так мало времени на огневую поддержку. В боевом распоряжении вам определено обеспечить поддержку не менее суток. Немцы атакуют минимум два раза в день, прямо по распорядку словно. До обеда и до вечера. Допустим, до обеда вы сорвете их атаку. А что прикажете выделить для поддержки наших пехотинцев? Бронекатера в противодействии немецким штурмовым орудиям не смогут выйти на прямое столкновение. Это мы уже прошли под Каховкой, – возмутился Григорьев.

– Дело не в боязни противодействия береговых сил противника. Дело в том, сможем ли мы уйти от удара авиации противника. Или хотя бы отойти под прикрытие своих зенитчиков. От Ивановки до Покровского четырнадцать миль, это примерно полтора часа максимального хода до зоны прикрытия зенитчиков в условиях противовоздушного маневрирования. Ориентировочно, когда туман спадет и противник визуально обнаружит наши корабли, останется не более часа или полутора до подлета вызванной авиации противника с Николаевского или Херсонского аэродрома. Примерно полчаса уйдет на связь, подачу заявки на вызов и утверждение вызова. Возможна доразведка перед налетом, это еще минут тридцать. Получается что-то соизмеримое с двумя-тремя часами с момента ухода тумана. Лоция утверждает, что в это время года в заливе возможны туманы до девяти-десяти часов утра. Вот и все мое обоснование замысла, – закончил я обоснование своего решения как командира корабельной ударной группы. – Не знаю. Может быть, использовать штурмовую авиацию? – пытаюсь обойти проблемный вопрос и переложить его на плечи командования.

– Прохоров, вы же прекрасно понимаете, что оставшаяся во флотилии шестерка исправных «чаек» будет немедленно сбита зенитками немцев. Их двадцатимиллиметровые автоматы уже успели сбить не один наш самолет за эти дни, – отсек мое предложение начальник штаба.

– Тогда нам необходимо настоящее прикрытие истребителей в воздухе все время, что мы будем находиться на виду у неприятеля и пока не придем под прикрытие батарей в Покровском, – прошу невыполнимое в этих условиях прикрытие.

– Нет и не будет больше истребителей, чем есть во флотилии. Прохоров, вы ведь сами понимаете, что из Крыма при налете истребители будут добираться не менее сорока минут. За это время любая бомбардировка закончится. Во флотилии, кроме ваших двух мониторов, сейчас нет никаких сил для поддержки обороны у Ивановки. Уже сейчас немцы практически контролируют Ивановку. Западная и южная части села трижды переходили из рук в руки. Флотилия больше не в состоянии пополнять потери не только личного состава нашего полка, но и командного. Иван Александрович, разве ты не обратил внимания на то, что в штабе и управлении уже нет большей части командиров и политработников. Все у Матвеева или на Тендре, в госпитальной палатке. Даже твой катамаран переставили к Ивановке. На нем уже второй или третий экипаж сменился. Твои пушки «Лендера», установленные на шлюпочный катамаран, дважды прямой наводкой по танкам стреляли. Корпуса фактически разбиты и еле держатся. Поэтому катамаран просто поставили на отмель. Остались только «Ударный» и «Железняков». Тем более что ты настолько развил свое ПВО, что целая батарея 76-миллиметровых зениток на борту уже под Херсоном доказала свою необходимость. Командование надеется, что «Ударный» и «Железняков» справятся с поставленной задачей, – постарался тактично напомнить начальник штаба мне на то, что командование достаточно долго закрывало глаза на мои модернизации.