Rain. На страницах моего сердца - Оксана Головина

Как он мог забыть её? Почему именно её? Почему? Как можно забыть все свои чувства? Почему не вспомнил ни разу, ведь столько времени была рядом? «Она вылитая Рейн»… Света была до смешного права. Он ослеп? Выжил из ума? Всё это время, в каждой книге описывал Маргариту. Смотрел на неё каждый день, и не видел. Будто ускользала из сознания. На него навели морок? Какая-то чёртова магия? Николая удалось вспомнить так легко. Но что в его голове блокировало всё связанное с Рейн? Как же мучительно хотелось вспомнить!

Егор глубоко вздохнул и заставил себя спокойнее выдохнуть. Худшее, что мог сделать, это явиться в кабинет к доктору с сорванными нервами. Шмигельский всегда смотрел на него своим липким взглядом. Будто каждый раз пытался прощупать мозг и узнать все мысли. После этих сеансов голова раскалывалась. Он не мог толком вспомнить, о чём беседовали, но голос у доктора тихий и тягучий. От него вечно клонило в сон. Если бы только можно было как-то избежать этого визита. Но мать обязательно узнает, поэтому придётся терпеть.

Глянув на часы, Егор понял, что времени практически не осталось. Пользуясь несколькими свободными минутами перед тем, как снова вызвать такси, он пролистнул список контактов на старом телефоне. Даже здесь номер Маргариты был сохранён под именем Рейн… Егор чертыхнулся, вспоминая её реакцию. Она знала, что он это увидит. Знала, что возможно уже будет в курсе перед их встречей вечером. Ждала ссоры? Упрёков? Что он разозлится или не простит обман? Маргарита сказала, что боялась разочарования. Считала, что действительно разочаруется, узнав, кто на самом деле Рейн? И куда девалась в такие моменты её фирменная самоуверенность?

На иконке сообщений краснело уведомление о непрочитанных смс. Егор открыл приложение, читая текст, пришедший с неизвестного номера. Девятое августа. Сообщения отосланы в тот день, когда он попал в больницу после так называемой аварии.

20:19. «Это Николай. Вы вместе? Почему Ритка не отвечает на звонки и сообщения?»

20:23. «Где вы сейчас? Ответь!»

20.36. «Убью обоих, если сейчас не отзовётесь! Где вы, чёрт возьми?»

Где был Ник в тот злополучный вечер? Где была Маргарита, что не отвечала ему? Где находился он сам? Кто тот убийца?.. Нет… Он должен, должен встретиться и поговорить с Николаем. Была настоящей удачей неожиданная возможность вот так заполучить номер этого человека. Набирая его, Егор приложил телефон к уху. Гудки были бесконечно долгими и уже решил, что никто не ответит, когда услышал знакомый голос.

– Ты вспомнил… – только и произнёс Николай.

– Нам нужно встретиться.

Доктор Шмигельский сменил кресло… Белое. Кожаное. Наверняка дорогущее. Но Егора раздражал его скрип при каждом движении. Как и необходимость находиться полулёжа. Будто в пыточной… Оставалось пристегнуть руки и ноги для полного эффекта. Раздражал тихий вкрадчивый голос и сочувствующий взгляд. Раздражали одобряющие улыбки и кивки, повторявшиеся при каждом ответе. Егор едва удерживал себя на месте битых полчаса. И всеми мыслями находился уже на предстоящей встрече с Николаем.

– Вы снова напряжены, Егор. Давайте поговорим о том, что вас так беспокоит в последнее время.

Физиономия доктора имела модную небритость, а длинные волосы собраны в хвост. Чёрная свободная рубашка, чёрные брюки… Расхаживал бесшумно, жестикулировал плавно и как-то заученно. Казалось ещё немного, и вытащит из рукава бесконечную связку платков. Или наколдует кролика в шляпе…

– Не хотите поделиться?

«Не хочу»…

– Просто начало семестра. Новая группа. Новые люди. Всё непривычно. Это напрягает. Только и всего.

– Я почему-то уверен, что причина глубже. Гораздо глубже… – тональность голоса сменилась, и Шмигельский остановился перед своим столом, прислоняясь к нему спиной. Он сложил руки на груди и с полуулыбкой наблюдал за «пациентом».

В отличие от доктора, Егор терпеть не мог эту игру в гляделки. Но тот уже в который раз утверждал, что так устанавливается некий доверительный канал между собеседниками, помогающий лучшему восприятию.

– Новый коллектив. Новые люди. Новые лица… Бесконечный поток информации и необходимость запоминать. Но ваше сознание всё ещё противится новому. Поскольку в душе вы всё ещё уверены, что старое, прошлое, будет скрыто неким пластом, или смыто слишком бурным течением, которое охватывает вас сейчас… – голос доктора лился нудным тягучим потоком, как горячая карамель, обволакивая сознание.

Сегодняшний день настолько эмоционально вымотал, что так недолго и заснуть. Егор тряхнул потяжелевшей головой, пытаясь сфокусировать взгляд на стоящем перед ним человеке.

– Нет причин отказываться от прошлого, чтобы принять настоящее и верить в будущее, – собственный голос звучал глухо, и был едва узнаваем им.

– Позвольте поспорить. Только в том случае, если прошлое является устойчивой платформой, от которой можно оттолкнуться и следовать вперёд. Но если она представляет собой трясину, то разве годится для чего-либо?

– Это только мне решать, – сказал вслух или мысленно, Егор не мог понять. – Я – сам…

– Позволь помочь…

Мягкий голос слышался в сонной голове.

– Позволь помочь…

Всё уставшее сознание окутывалось плотным туманом, в котором он тонул. Падал и падал… Вокруг становилось всё темнее, и он погружался в эту тьму. Она давила на грудь, хватала за плечи и тянула вниз, в бездну. Холод окружал, вынуждая потерять себя и растворяя все чувства. Хотя, осталось одно. Прохлада коснулась лица, упав на щёку каплями дождя. Рейн… Он не мог забыть… Не мог позволить отнять последние воспоминания… Как и не мог забыть того, кому уже столько времени задолжал благодарность за спасение собственной жизни. Горячие слёзы падали на его лицо, смешиваясь с дождевой водой. Такой здоровяк и такой плакса… Он ведь ещё жив. Так зачем плакать?..

«Всё хорошо»… Хотелось повторить сказанные Николаем слова и утешить его. «Это просто царапины»… Царапины… Он сжал руку, чувствуя резкую боль, пронзившую до самых пальцев. Отрезвляющая, она позволила вырваться из окутавшего липкой паутиной «морока». Егор ощутил, как снова вымокла повязка на ладони, но не разжал кулак, тяжело дыша и глядя на человека перед собой. Тот, казалось, был обескуражен и напуган, будто застигнутый врасплох вор.

– Что вы сейчас пытались сделать, доктор?

– Я оказался настолько скучен, что вы задремали. Право неловко… – нервно усмехнулся Шмигельский.

– Вы были таким же «скучным» и во время наших прошлых встреч? – Егор поднялся с кресла, пачкая подлокотник проступившей на повязке кровью. – Вы использовали на мне гипноз?

– Вы заблуждаетесь, Егор. Эта техника не имеет никакого отношения к…

– Моя мать просила об этом? – Егор прервал бормотания доктора, не имея никакого желания слушать очередную ложь.