Зак и Мия - А. Дж. Беттс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Перейти на страницу:

Мама открывает упаковку.

– Даже тортик не такой, как раньше.

– А ты сама какой была раньше?

– Я была… самой обычной.

– Это ты-то обычная? – я смеюсь, вспоминая слова Шаи. – Тебе нравилось в школе?

– Больше, чем на заправке.

– А какой у тебя был любимый предмет?

– Биология.

– Ничего себе. А в чем ты была на выпускном?

Почему-то мне рисуется синий бархат и огромный цветок в волосах.

– Я не попала на выпускной, потому что уехала рожать тебя.

Значит, не было синего бархата, а была только беременная девочка в родительской машине. Они втроем поехали в Перт, чтобы никто не знал о позоре. Чтобы начать в другом городе с чистого листа. И вот так появилась я.

– А что стало с Крисом из «Магны»?

– Я десять раз тебе рассказывала.

– Значит, я не помню. Расскажи опять.

Она ковыряет тортик вилкой и не смотрит на меня.

– Он обещал, что увезет меня с собой. Но сам просто уехал и больше не возвращался.

Представляю ее, юную, на заправке, как она стоит и ждет. С секретом, который меняет ее тело. С разбитым сердцем и чувством беспомощности. Стоит, смотрит на дорогу и рассыпается на части.

– А Бонни и Клэр тебя не поддерживали?

– Они ничего не знали. Я даже перед отъездом ничего не сказала.

– Почему?

– Мне было стыдно.

– Ты стыдилась беременности?

– Нет, своей фантазии. Придумала себе сказочную жизнь со сказочным принцем, да так в нее и не попала.

Тортики с миндальной стружкой, «Кока-кола», длинные тексты песен, мечты о лучшей жизни, надежда уехать далеко-далеко. Вот она, сидит передо мной, бывшая девочка-подросток, которой просто хочется любви, и поэтому она боится быть собой, быть несовершенной, проигравшей, стыдной. Испуганной. Бегущей прочь.

Зачем мы вечно от чего-то убегаем?

– Ты не скучаешь по друзьям отсюда?

– Сколько воды утекло. Эх, лучше бы мы взяли пирожные «ежики».

– Ты не жалеешь, что родила меня?

– Нет, Мия. Мы про это тоже говорили!

А я, выходит, опять не услышала. Неудивительно: с момента, когда она заставила меня носить брекеты в начальной школе, я любые ее слова считала враждебными по умолчанию. Тебе нужны брекеты, чтобы зубы не остались кривыми, как у меня! Полгода споров, и я проиграла. И больше ничего не слышала. Погладь одежду! Сделай уроки! Выпрями спину! Не бросай школу! Не встречайся с этим мальчиком!

А потом вдруг: Режьте ногу, только спасите мою девочку!

Это значило, что она меня любит. И боится потерять.

– Я ничего не помню. Расскажи опять.

Бумажный пакет с двумя «ежиками» трясется над приборной доской. Город остался далеко позади, и тут мама внезапно чертыхается.

– А я вообще заплатила за бензин?

Я вспоминаю заправку: мама прислоняется к машине, мама разговаривает с бензоколонкой.

Я смеюсь.

– Нет.

– Твою мать.

Она прикусывает язык и смотрит на меня чуть виновато, но не разворачивается.

– Остановимся на обратном пути.

Мы обе знаем, что этого не будет. Ни ей, ни мне не захочется побывать там снова. И тут меня осеняет:

– Ролл с курицей! Я уломала Зака съесть один. Вдруг рецидив из-за него?

– Не может быть.

– Но я даже не знаю, что туда кладут, а у Зака огромный список запрещенной еды, и не надо было…

Мама кладет мне руку на плечо.

– Мия, дело не в глупом ролле.

Моя слеза бежит по ее пальцам.

– А если в нем? А если это из-за меня?

– Ты ни при чем.

– Он мой друг, – говорю я. Он мой лучший друг.

– Значит, не отпускай его.

Мия

Овцы поглядывают на нас, не прекращая щипать траву. Небо обесцвечивают сумерки. Мама заглушает мотор.

«Добрая олива! Оливковая ферма и контактный зоопарк». Стрелка указывает на въезд. Потом будет еще одна, указывающая путь к лавке и загонам с альпаками. А дальше висит знак «Входа нет: жилая часть». За этим знаком – дом. Внутри – спальня с оранжевыми шторами.

Но я никуда сейчас не пойду. Я смертельно устала. Конечности как ватные – я не смогу дойти, даже если попробую.

– Мия.

– Иди без меня.

Вот бы сидеть в автобусе и думать обо всем этом в прошедшем времени. Или лететь в самолете где-то высоко, в другую жизнь, где все легко.

Мама включает радио. В динамиках шипение, потом находится станция и звучит голос под акустическую гитару. Что-то такое напевала Бекки, когда красила детскую. От такого подкатывают слезы, даже если не понимаешь слов.

Во мне ни капли смелости. Зачем я приехала к Заку, если меня разбирает на части даже песня?

Мама гладит меня по спине и тоже плачет. В ней тоже слишком мало смелости.

Сумерки съедают остатки света. В сгустившихся тенях я различаю парня. Он заходит в загон, разбрасывает корм, вокруг толпятся козы. На вид он старше Зака, и волосы у него темнее. Эван? Я его видела всего однажды.

Он вдруг отталкивает в сторону назойливую козу и вытирает слезы рукавом. Черт. Ему тоже не хватает смелости.

Нас встречает Бекки. Ее светлые волосы стали длиннее, и за них держится смешной детский кулачок. Бекки целует меня в щеку и говорит, что я хорошо выгляжу.

– Это Стюарт, – говорит она и машет нам пухлой детской ручонкой. Я пожимаю ее. У мальчика глаза как у Зака, но скорее голубые, чем серые.

– Такой хороший, – улыбаюсь я. Бекки поворачивается к малышу:

– Ты у меня получился хороший, слышишь?

Она ведет маму в свободную комнату, где они оставляют чемодан.

– Хотите его подержать?

Мама издает умиленные звуки, как и положено, когда держишь малыша. Расспрашивает, сколько ему месяцев, какой у него был вес при рождении, сколько он спит, и чуть покачивает его, когда Бекки ведет ее в детскую.

Я остаюсь в гостиной, завороженная искорками в камине. Дрова трещат, и языки пламени поглощают все на своем пути. Бьются в огнеупорное стекло. Сердятся, что их заперли.

В детской Бекки разговаривает тихо, но я все слышу.

– В первый раз он хорошо держался… после рецидива даже еще лучше… но в этот раз как будто сдался.

– В каком смысле?

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?