Разведчик - Михаил Михеев

Ствол у виска девушки выглядел довольно внушительно. Красин поморщился. Великие пираты, какие же они все предсказуемые…

– Брось оружие! – голос парня сорвался на визг. – Брось! Я убью ее!

– Это жертва, которую я готов принести.

– В смысле? Ты что, не слышал? Я ее убью!

– Давай продолжим логическую цепочку, – задумчиво ответил Красин. Тело, которым он прикрывался, в ужасе смотрело на происходящее, но трепыхаться даже не пробовало. Сопляк, беззлобно подумал Федор. И этот тоже – сопляк. Прямо как в этой недоделанной игре. Кругом малолетки, отчаянно корчащие из себя крутых. Маразм… – Если я сейчас брошу оружие, ты сможешь делать все, что захочешь. Ее убьешь, меня… Или не захочешь… Да нет, захочешь. Гарантированно доставить нас куда-то ты не сможешь, а значит, будешь убивать, – провалов в логике была масса, но Красин не собирался заострять на них внимание. Сейчас надо было не останавливаясь молоть языком, заговаривая противнику зубы. – Получается, в одном варианте гибнем мы оба, в другом – она одна… Слушай, я себя как-то не жажду ставить в зависимость от мозговой деятельности придурка с неуравновешенным характером. С другой стороны, если ты ее пристрелишь, то я буду иметь физическую возможность и полное моральное право сделать с тобой все, что угодно. И с твоим другом-уродом тоже… Слушай, у меня идея есть!

– Какая? – чисто механически, на автопилоте спросил агрессивный щенок. Впрочем, его агрессивность сейчас таяла на глазах. Исчезая, будто сносимый ветром дым того самого косяка. Весьма похоже, он начал осознавать расклады и теперь лихорадочно искал выход из ситуации.

Крепкие нервы у парня, подумал Красин. И голова соображает, оставаясь ясной даже в такой ситуации. Пожалуй, его бы к хорошему инструктору – и получился бы на выходе нормальный солдат. Или инженер – но это потом, когда из головы дурь выбьют. Даже жаль такого убивать…

– Да простая. Из наследия предков. У европейских пиратов было такое развлечение. Брался пленный испанец, ему вспарывали живот… Да не бледней ты так, я еще к самому интересному не подошел. Так вот, дальше у живого человека извлекались кишки, один конец прибивался к дереву… Да что ж ты бледнеешь-то? Ишь, какой впечатлительный террорист пошел… А ведь так носители европейской культуры развлекались. Но и это еще не все. Потом брался горящий факел, и им начинали тыкать испанца, пардон, в задницу. А он, соответственно, бегал вокруг дерева, наматывая на него собственные кишки. Вы, молодые люди, догадываетесь, зачем я все это вам рассказываю?

Бах! Пистолет всего на миг отошел от головы Светы, но Красину большего и не требовалось. Не для того он рассказывал исторически достоверные страшилки, чтобы развлечь оппонента. И даже не для того, чтобы напугать. А вот отвлечь его надо было – и это вполне получилось. Ну а дальше – дело техники, Красин уже давненько не промахивался.

– А-а-а-а! – выдал сакраментальную истину его противник, глядя на изуродованную пулей кисть руки. Света, почувствовав на щеке брызги крови, разом сомлела и осела на землю. Вот тебе и все рукомашество с дрыгоножеством. Как до реального дела, с кровью и трупами дошло, так сама же и грохнулась… Ее, впрочем, никто уже и не пытался удерживать. Красин усмехнулся, коротко двинул свой временный «щит» рукоятью пистолета по затылку, оттолкнул в сторону безвольное тело. В три шага преодолев отделяющие его от раненого метры, зарядил ему все той же рукоятью промеж глаз. Все, полежи немножко, без сознания хоть боли не чувствуешь.

– Свет! Светка! – пара оплеух, которые, за неимением под рукой нашатыря, являются наиболее эффективным методом обеспечения ясности сознания и живости ума. – Хорош строить из себя овцу, давай, открывай глаза.

То ли оплеухи подействовали, то ли Света овцой быть не хотела, но в себя она пришла быстро. Рывком села, посмотрела вокруг… Честное слово, Красин не думал, что можно побледнеть еще сильнее, однако у девушки получилось. Побледнела аж до синевы.

– Что, думала, я только из виртуального пистолета могу?

– Д-да…

– Зря. В жизни я страшнее. Впрочем, на сей раз я даже никого не убил. Пускай благодарят. А если благодарность покажется мне неискренней, я их вообще расстреляю.

– Ты псих!

– О, да!

– А как же насчет кротости и прощения врагов своих?

– Никакого противоречия. Вначале расстреляю, затем прощу.

С этими словами Красин повернулся и направился к раненым, чтобы забрать пистолеты и проверить карманы на предмет наличия еще чего-то неприятного. По-хорошему их, конечно, следовало обезоружить сразу по окончании стрельбы, но Красин отнесся к раненым с долей пофигизма. Хотя бы потому, что не раз таких наблюдал. Раненый может продолжать бегать, стрелять и заниматься непотребством в двух случаях – в реальном бою, когда адреналин из ушей лезет, глуша боль, или в кино. Но камер вокруг не видно, адреналин же… Парни явно собрались на легкую прогулку, и на то, что драться придется за собственную жизнь, попросту не успели настроиться. Тем не менее пофигизм пофигизмом, а пускать дело на самотек все же не стоило. И народ покруче огребал проблем, начиная презирать вроде бы поверженного врага. А потому стволы, ножи и прочие мелочи вскоре лежали на обочине маленькой неопрятной кучкой. Ну а Красин с легкой улыбкой смотрел на побежденных, наскоро перевязанных и уложенных аккуратным рядком. И на полном серьезе думал, что с ними делать.

Недавно еще крепкие, уверенные в себе молодчики напоминали сейчас помидоры разной степени подавленности. Еще более сходство усиливал свежайший, краснючий томатный сок… Ой, простите, кровь на асфальте. Впрочем, Красин, изрядно попачканный чужой кровью, тоже выглядел не лучшим образом. Упырь, чистый упырь. На миг Федор подумал, что ему повезло – вечер поздний, дорога пустынная… И поговорить с ребятишками можно без особой спешки.

– Ну что, молодые-красивые, рады снова меня видеть? Если нет, это только ваши проблемы. И я не виноват, что у ваших ангелов-хранителей крылья из задницы растут.

Тот, что раньше пытался контролировать Свету, неловко повернулся, зацепил кое-как (вот еще, напрягаться ради его никчемного здоровья – больно надо) перевязанную руку и злобно выругался. И не убежишь, связан качественно, этим обманчиво нехитрым на вид искусством Красин тоже владел на должном уровне. Он вообще любил при случае демонстрировать оппонентам неожиданные таланты. Последние сбивают людей с толку и позволяют более уверенно вести сложные переговоры, достигая интересных результатов.

Тем не менее ругаться матом при даме это все же моветон. Именно это обстоятельство и объяснил лежащему Федор, сопроводив информацию легким пинком. А потом, чуть подумав, еще одним, только на этот раз посильнее. Для большей доходчивости, так сказать.

Трудно сказать, насколько хорошо были подобраны слова, а вот пинок действие возымел. Так сказать, достучался до сознания. Во всяком случае, отреагировал парнишка адекватно.

– Ты мне зуб выбил, – просипел он, сплюнув вязкую красную слюну.

– А теперь второй, – усмехнулся Красин, пнув его хорошенько еще раз и мысленно порадовавшись, что вместо кроссовок надел сегодня модные, до зеркального блеска начищенные ботинки. Твердым носком пинать выходило куда удобнее и больнее. – Ну что, мальчик, ты готов к диалогу, или предпочтешь, как тот певец, орать «Больно мне, больно!»?