Сад костей - Тесс Герритсен

И тем не менее они похожи — обе спят бок о бок с чужими людьми.

Билли снова заскулил и подвинулся к Розе, обдав ее горячим смрадным дыханием. Стремясь избавиться от зловония, девушка отвернулась и уткнулась в старуху Полли, которая тут же раздраженно пихнула ее ногой. Роза безропотно перевернулась на спину, стараясь не обращать внимания на переполненный мочевой пузырь. Она с тоской подумала о малышке Мегги. Слава Богу, тебе не приходится спать в этой грязной комнате, вдыхать эту вонь. Я выращу тебя здоровенькой, девочка моя, даже если мне придется ослепнуть, вдевая нитки в иголки, даже если мои пальцы отвалятся от того, что я бесконечно шью наряды для дам, которым вовсе не приходится беспокоиться о кормлении младенцев.

Роза вспомнила о законченном вчера платье из белой кисеи со светло-розовой атласной основой. Оно наверняка уже: доставлено юной заказчице — мисс Лидии Расселл, дочери именитого доктора Расселла. Роза изо всех сил старалась закончить его вовремя, потому что, как ей сообщили, мисс Лидия должна была отправиться в нем на прием, организуемый медицинским колледжем в доме декана, доктора Олдоса Гренвилла. Билли видел этот дом и рассказывал о его великолепии. Он слышал, что мясник уже доставил туда свиную вырезку и огромную корзину только что забитых гусей и весь завтрашний день в доме Гренвилла будут жарить и печь. Роза вообразила праздничный стол, заставленный блюдами с нежным мясом, пирожками и сочными устрицами. Она представила себе смех, горящие свечи и докторов в изящных сюртуках. А еще дам в лентах — они будут по очереди садиться к фортепиано и соревноваться в своих умениях, пытаясь поразить собравшиеся молодых людей. А сядет ли к фортепиано Лидия Расселл? И будет ли платье, сшитое Розой, красиво спадать со скамьи? Подчеркнет ли оно достоинства своей хозяйки и привлечет ли взгляд джентльмена, которому она благоволит? И будет ли там Норрис

Маршалл? При мысли о том, что Норрис станет восхищаться юной леди в том платье, над которым трудилась

Роза, девушку охватил внезапный приступ ревности. Она вспомнила, как юноша приходил сюда, в доходный дом, и как его лицо исказилось ужасом при виде населенной вшами соломы и узлов с грязной одеждой. Роза знала, что юноша крайне стеснен в средствах, но ей он казался недосягаемым. Даже фермерского сына, если у него есть медицинский чемоданчик, в один прекрасный день могут принять в гостиных лучших домов Бостона.

В этих гостиных Роза окажется только в одном единственном случае — держа в руках швабру.

Она завидовала даме, которая однажды станет супругой Норриса. Девушка мечтала быть той единственной, кто станет утешать его и кому он будет улыбаться по утрам. Только я никогда ею не буду, подумала Роза. Глядя на меня, он видит лишь швею или кухарку. И ни в коем случае не жену.

Билли снова перевернулся и на этот раз врезался в Розу. Она попыталась оттолкнуть его, но это оказалось не легче, чем оттащить мешок с мукой. Оставив свои попытки, она заняла сидячее положение. Пренебрегать мочевым пузырем было уже невозможно. Ведро стояло в дальнем конце комнаты, и Роза боялась споткнуться в темноте и упасть на спящих людей. Лучше уж спуститься по лестнице, которая находилась гораздо ближе, и пописать на улице.

Роза надела башмаки и плащ, переползла через спящего Билли и пробралась к лестнице. На улице порыв холодного ветра заставил ее вздрогнуть и резко втянуть воздух. Не теряя времени даром, девушка решила тут же справить нужду. Она бросила взгляд в одну сторону Рыбацкого переулка, затем в другую и, никого не увидев, присела прямо на булыжную мостовую. Затем с облегченным вздохом вернулась в доходный дом, но, собравшись снова подняться по лестнице, услышала возглас хозяина:

— Кто там? Кто вошел?

Заглянув в дверной проем, Роза увидела господина Портеуса — тот сидел, положив ноги на табуретку. Он был почти слеп, страдал одышкой и не смог бы содержать заведение без помощи своей неряшливой дочери, даже несмотря на то, что дел у него было немного — собирать ренту, раз в месяц менять солому, а по утрам подавать овсянку, в которой часто попадались мучные черви. В другое время Портеус не обращал никакого внимания на жильцов, а они — на него.

— Это я, — сказала Роза.

— Зайди сюда, девочка.

— Я иду наверх.

В дверях возникла дочь Портеуса:

— Один джентльмен хочет видеть вас, Говорит, вы знакомы. «Ко мне снова пришел Норрис Маршалл», — это было первое, что подумалось Розе. Но, когда она оказалась в комнате и увидела стоявшего у камина посетителя, девушку охватило такое горькое разочарование, что приветствие застыло у нее на губах.

— Здравствуй, Роза, — проговорил Эбен. — Я с большим трудом отыскал тебя.

Она не собиралась обмениваться любезностями с зятем.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросила Роза.

— Пришел, чтобы загладить свою вину.

— Человек, вину перед которым ты должен загладить, уже не может тебя простить.

— Ты имеешь полное право отвергнуть мои извинения. Я стыжусь своего поведения и каждую ночь, лежа без сна, думаю, что мог бы лучше обращаться с твоей сестрой. Я не заслуживал ее.

— Это уж точно, не заслуживал.

Эбен двинулся навстречу Розе с распростертыми объятиями, но его глаза не вызвали доверия девушки — она никогда не верила зятю.

— Я знаю один-единственный способ отплатить Армии, — проговорил он. — Быть хорошим братом тебе и хорошим отцом своей дочери. Заботиться о вас обеих. Давай, Роза, сходи за малышкой, и мы вернемся домой.

Старик Портеус и его дочь с восторгом наблюдали за этой сценой. Почти все свои дни они проводили в этой мрачной гостиной и, возможно, уже несколько недель не видели ничего увлекательнее.

— Тебя ждет твоя кровать, — продолжал Эбен. — И колыбель для младенца.

— Я заплатила за месяц вперед, — возразила Роза.

— Здесь? — Эбен усмехнулся. — Но ведь тебе не может здесь нравиться!

— Ах так, господин Тейт? — вмешался Портеус, когда вдруг понял, что его только что оскорбили.

— Какая у тебя здесь комната, Роза? — поинтересовался Эбен. — Отдельная, с пуховой периной на кровати?

— Я раздаю им свежее сено, сэр, — отозвалась дочь Портеуса. — Каждый месяц.

— О! Свежее сено! Есть за что похвалить это заведение! Женщина с тревогой взглянула на отца. Даже в ее дубовой голове возникла мысль, что замечания Эбена вовсе не были хвалебными.

Вздохнув, Эбен заговорил снова, теперь его голос звучал спокойно. Здраво.

— Роза, пожалуйста, подумай над моим предложением. Если тебе не понравится, ты всегда сможешь вернуться сюда.

Девушка подумала о комнате наверху, где теснились четырнадцать жильцов, где пахло мочой и немытыми телами, а изо ртов соседей воняло гнилыми зубами. Дом, где жил Эбен, был небогатым, но чистым, и ей не пришлось бы спать на сене.

А еще — он ее родственник. Единственный, кто у нее остался.