Все мы грешные - Владимир Колычев

– Еще в какой переплет!.. Но теперь мне нет дела до Ворона! Я больше и знать его не знаю! Я не подпущу его к себе и на выстрел.

– Не подпустите к себе на выстрел... – повторил он ее слова. – Мы часто употребляем это выражение. Но не часто задумываемся над его сутью. Да, Ворона нельзя подпускать к себе ближе чем на выстрел. Иначе он может убить. Убить этим самым выстрелом. Этот паук не выпустит вас из своих сетей. Но вы не бойтесь, я вам помогу.

– Я и сама позабочусь о себе. – Ее почему-то знобило.

Не такая уж она дура, чтобы не понять: этот майор, друг Вадима, говорит правду. Она вспомнила, что это он подходил к ней на кладбище, сразу после похорон. А сейчас он не убеждал, а всего лишь подтверждал ее предположения. Да, можно не сомневаться, Ворон ее от себя так просто не отпустит.

– И все же, если запахнет жареным, обращайтесь прямо ко мне. – Он протянул ей свою визитную карточку.

– Все-таки хорошо, когда у тебя есть союзник. – Она подарила ему признательный взгляд.

– Кстати, вот факт из жизни Ворона. Это для того, чтобы вы, Настя, лучше представляли себе, с кем связались. За плечами Ворона две отсидки. Последний раз он угодил на пять лет. Для вас не секрет, как он умеет обхаживать женщин, зная, как падки они на всякую лирику. Но долго он ни с одной продолжать отношения не может. Так вот, через кого-то он связался с незнакомой женщиной, матерью двоих детей, разведенкой. Какие он письма ей писал, закачаешься. Люблю, мол, жить без тебя не могу, сердце рвется на части. Мыльная опера, одним словом. Та женщина плакала над его письмами. Думала, любовь у них на всю жизнь. Ведь она полюбила его. Полюбила заочно. А вот когда он после звонка приехал к ней, все встало с ног на голову. Сначала попользовался ею. Затем, когда надоела, начал смеяться над ней, издеваться. Дура, мол, нашла, кому верить. Бедняга чуть руки на себя не наложила. Из петли вытащили. Хотел кое-кто после этого привлечь его, гада, да статьи такой не нашлось. Ведь не бил ее, не уродовал. А моральный ущерб – вещь скользкая. В руки не дается. В общем, остался на свободе. Но факт есть факт. Как был барахлом, так им и остался.

– Гаденыш, – согласилась Настя, вспомнив платиновую красотку, впорхнувшую в машину ее бывшего любовника. – Но я-то руки на себя накладывать не стану. Я даже рада, что расстаюсь с ним. И пусть пеняет на себя, если не уберет от меня своих грязных лап.

Она достала сигарету, поднесла к губам, щелкнула зажигалкой. На мгновение высветились ее глаза, которые угрожающе сузились.

* * *

Проба на рекламный ролик прошла удачно. Из пяти девушек с яркой внешностью и выраженной индивидуальностью – а это так важно в рекламе – выбрали ее одну. Словом, контракт с рекламным агентством был почти в кармане. На послезавтра назначили съемки.

Домой Настя возвратилась к вечеру. Хотелось принять душ, расслабиться под упругими струями прохладной воды, затем отключить телефон и завалиться спать, не открывая глаз до самого утра. Устала она за последние дни.

Но отдохнуть не пришлось.

В квартире ее ждал Ворон. Он сидел в гостиной с сигаретой в зубах, смотрел в телевизор.

Обычно он никогда не приходил к ней без предупреждения. Но сегодня почему-то изменил этому правилу.

– Ты что, один? – не поздоровавшись, спросила Настя. – Странно!

Она стояла в дверях комнаты.

– Странно? – Он уменьшил звук в телевизоре, но к ней не обернулся. – А что здесь такого странного?

– А странно то, что ты без своей платиновой красотки!.. Что, кобелек, новехонького захотелось?

– Угу! – спокойно согласился он. – Захотелось. Что, ревнуешь?

Он даже не поинтересовался, откуда она узнала о его новой пассии. Наверное, все-таки видел, как Настя выходила из модельного агентства.

– Не бойся, сцен устраивать не буду. Обойдемся без скандала. Не жена я тебе к тому же, чтобы ревновать.

В ее поведении было явное пренебрежение к нему.

– Вот-вот, не жена ты мне. Всего лишь любовница. Любовница, и только! Так что принимай все, как оно есть.

Он по-прежнему разговаривал, сидя к ней спиной.

– Бывшая любовница, – уточнила она.

– Ну, ты это брось. Я тебя еще пару деньков поимею.

Настю поразил его неприкрытый цинизм. Ей еще никогда не приходилось видеть его таким. Наверное, это и есть его истинное лицо.

– Поимеешь? Ты меня поимеешь?.. Пару деньков? – взвилась она. – Я тебе не шлюха, запомни это!

– А кто же ты тогда?

На этот раз он удостоил ее взглядом. Высокомерным, сверху вниз.

– Слушай, ты!.. Ты мне надоел. Все, у нас с тобой все кончено. Так что проваливай!

– Ты что, сука, охренела? – Он еще никогда не обращался к ней в таком тоне.

Он поднялся с кресла, подошел к ней, всей пятерней правой руки обхватил ее лицо и с силой оттолкнул.

Настя отлетела к стене, больно ударившись затылком. Но не упала, удержалась на ногах.

– Запомни, тварь, я – твой хозяин! – прохрипел он. – И не тебе, коза, указывать, куда мне идти. Тем более из моей собственной квартиры. Кстати, уже завтра здесь будет жить моя, как ты говоришь, платиновая красотка. Да, ты права, у нее волосы цвета платины.

– Но это моя квартира. Ты подарил ее мне. И я из нее никуда не уйду!

Настю душила ярость. Но она сдерживалась, чтобы не наброситься на этого подонка. Понимала, сила не на ее стороне.

– Подарил?.. Это кто же тебе такое сказал, крошка? А документы на нее ты смотрела? То-то же!.. А вот тачка твоя, тут тебе повезло.

– Забирай свою вонючую машину! Забирай все! Плевать я хотела и на тебя, и на твои подарки!

– Попридержи язык, телка!

– Все, я ухожу!

Настя повернулась к двери. Будь проклят этот урод! Но не успела ступить и шагу.

Ворон ухватил ее за рукав, остановил, повернул к себе лицом.

– Ты никуда не уйдешь! Я еще не получил то, зачем сюда пришел.

– Отвали! – В ее взгляде застыла ненависть.

– Я хочу тебя трахнуть!

– Трахни самого себя! – Ух ты какая!.. Короче, давай по-хорошему. Трахнемся и разбежимся. Иначе будет плохо. Тебе будет очень плохо. Отдам тебя своим орлам, они запустят тебя по кругу, насадят на вертолет. А потом убьют. А может, на иглу подсадят. Через недельку-другую за понюшку кокаина будешь отдаваться всем, кому не лень. Передок на части порвут. А жить будешь в подвале, на цепи, как собака. Ну так что, отдашься мне добром?

От его слов Настя обомлела.

На иглу. Он грозится подсадить ее на иглу! Да, он умеет добиваться своего, находя всякий раз нужные слова.

Выхода, кажется, нет. Она отдастся ему. В последний раз.