Клятва рыцаря - Джулиана Гарнетт

За неделю, прошедшую со времени их возвращения, обстановка заметно изменилась. Вместо прежних гобеленов, которые некогда покрывали стены, были повешены грубые шерстяные занавеси; вставки из рога в окнах были заменены на цветные витражи, которые, правда, неплохо пропускали тусклый зимний свет и делали его ярче. Местами мозаичные полы покрыли грубыми циновками, но, к счастью, большая часть искусной мозаики оставалась на виду.

Да, все здесь изменилось, включая и ее саму. Теперь она безропотно принимала всю эту ораву слуг и работников, наводнивших дом: всех этих пажей, конюхов, а также каменщиков и плотников, собранных со всей округи. Весь день стучали молотки, визжали пилы, а во дворе появлялись все новые постройки: мастерские, конюшни для лошадей, казармы для солдат.

Выйдя из дома, Кора задержалась у пересохшего фонтана во внутреннем дворе замка, позволяя свежему ветру с моря трепать ее волосы, пока она размышляла. Волчица весело носилась вокруг, радуясь свободе и холодному воздуху и не обращая никакого внимания на солдат, которые испуганно сторонились, пропуская ее.

Одна из старых борзых, принадлежавших еще отцу Коры, вышла во двор, и Шеба возбужденно зарычала, прыгая вокруг собаки, явно приглашая ее поиграть. Когда же старая собака направилась к Коре, показывая, что предпочитает доброе слово и ласковое поглаживание человека, волчица ударила ее своей сильной передней лапой.

– Оставь ее, Шеба, – выбранила Кора волчицу. – Ты же видишь, что она уже не настолько молода, чтобы резвиться с тобой.

Шеба откинула назад голову и завыла. Тут же со всех сторон раздался лай испуганных собак и встревоженное ржание лошадей. Кора опустилась рядом со своей любимицей и ласково обняла ее за шею.

– Ты переполошишь весь замок, глупышка, – прошептала она и потянула Шебу к задней калитке, пока никто не явился с укорами, что ее волчица устроила такой переполох.

Выйдя из замка и спускаясь по крутому склону к песчаной отмели, тянущейся до самого моря, Кора все раздумывала, что ей сказать, если кто-нибудь обнаружит ее отсутствие. С тех пор как они с Люком вернулись в Вулфридж, она еще ни разу не отваживалась выходить за пределы замка и сейчас надеялась, что никто не хватится ее до самого ужина. Это был первый ее рывок на свободу за последние два месяца.

Странно, но она все еще ощущала себя пленницей, несмотря на то, что все называли ее леди и выказывали уважение, полагающееся ей как хозяйке замка. Никто ни словом, ни поступком ни разу не показал, что воспринимает ее иначе, чем жену графа. От своих старых слуг, тех, кто служил когда-то еще ее отцу, Кора и не ожидала ничего другого, но была слегка удивлена тем, что даже нормандцы показывали, что помнят, как Люк взял ее в плен, захватив этот замок. Все они с подчеркнутым уважением относились к Люку, и только Жан-Поль явно лицемерил, когда изображал своим поведением то же самое.

Жан-Поль, Жан-Поль… Брат Люка казался присмиревшим, но после того, как Кора узнала о его давнем предательстве, она считала просто невероятным, чтобы Люк позволил ему остаться в Вулфридже хотя бы на час. Старая поговорка гласит, что, сколько волка ни корми, он все равно смотрит в лес, и Кора была уверена в ее справедливости. Как мог Люк вести себя так беспечно? Ведь теперь он обязан был думать не только о себе, но и о безопасности Вулфриджа и тех людей, которые доверились ему.

Порыв ветра подхватил полы ее длинного плаща, затрудняя шаг, и Кора с сожалением вспомнила о своей короткой одежде, в которой было гораздо удобнее ходить по песчаным дюнам и косогорам. Но все ее прежние наряды куда-то исчезли, и остались только те новые, которые Люк купил ей в Йорке. Старые пропали после той первой ночи, когда она появилась в коридоре в своей короткой тунике. Кора не собиралась доставить Люку удовольствие, спрашивая его об этом, а просто решила при первой же возможности завести себе более удобную одежду, не стесняющую движений. Люк мог решать за нее многое, но не все.

Прямо впереди нее Шеба как безумная прыгала и носилась взад-вперед, и только кончик ее хвоста метался среди оголенного кустарника, мелькая, словно белый флажок. Снег оставался только в глубоких расщелинах и трещинах скал, куда не проникали слабые лучи зимнего солнца, а на открытых местах почти весь растаял. И все же холодный воздух и резкий ветер, обжигающий щеки, обещали близкий снегопад.

Узкий мостик, который позволял перебраться с мыса на материк, был залит водой и занесен водорослями, и почти не виден для тех, кто не знал о его существовании. Это была обходная дорога, и Кора привыкла пользоваться ею еще с тех пор, как маленькой девочкой играла возле стен замка.

Она знала здесь каждую тропку и потому смело вступила на полосу песчаной земли, ведущей на материк, не опасаясь зыбучих песков. Кустарник тут встречался реже, деревья, росшие кое-где, стучали голыми ветвями на ветру. Кричали птицы, а высоко над головой парил ястреб, широко распластав на ветру свои крылья. С шумом, пенясь соленой водой, накатывали на берег волны, а порывы ветра швыряли ей в лицо брызги, сорванные с их гребней. Это было возбуждающе, с детства знакомо, и Кора поняла, что ей очень жаль того времени, когда она могла свободно бродить тут с волчицей. Казалось, это было так давно, еще до прихода нормандцев, когда Вулфридж жил иной жизнью.

За время своего путешествия в Йорк и обратно она уже видела много перемен: разрушенные деревни, разоренные поля и даже сожженные монастыри и церкви. Датчане тоже производили подобные разрушения, но не в таких масштабах, как это сделал Вильгельм. У тех баронов, что не присягнули ему в верности, земли были конфискованы, а их люди разбежались. В своей политике король был крут и последователен. Немногие из его собственных баронов имели достаточно силы, чтобы подняться с оружием в руках против него. Северные бароны были единственными, кому была предоставлена полная власть, да и то лишь тем, в ком король был полностью уверен.

Люк почти не разговаривал с ней о делах. Чаще всего попытки что-то у него узнать заканчивались тем, что Люк целовал ее, и они, позабыв обо всем, отдавались страсти. На этом и кончались все вопросы к нему. К тому времени, когда она вспоминала о них снова, Люк уже уходил.

Он постоянно был чем-то занят. С первых же дней после их возвращения в замке всюду стал водворяться порядок, который удивлял, но иногда и раздражал ее. Новые стены взамен полуразвалившихся старых, починенные крыши и амбары – все то, что обветшало за время долгой болезни ее отца, было опять приведено в порядок. Вулфридж снова должен стать процветающим. У Люка были деньги и твердый характер, чтобы довести начатое до конца, у него была своя дружина и немалый воинский опыт, чтобы отразить любое вторжение.

Это было как раз то, чего она всегда хотела. Почему же тогда это расстраивает ее? А временами даже заставляет чувствовать себя несчастной? Неужели потому, что она осознала, что по уши влюбилась в человека, который напал на родовой замок и пленил ее?

Кора поддала камешек, попавшийся под ногу, он покатился по откосу к узкой полоске влажного песка. Шеба снова исчезла из виду, увлеченная охотой на кроликов. Волчица охотилась без шума, она не выла от возбуждения и не лаяла, как охотничьи собаки.