Дама с простудой в сердце - Михаил Март

— У него тридцать человек охраны.

— И все они стоят со свечой, когда вы лежите в постели?

— Но если найдут его труп после моего ухода, мне не жить! Это глупо. Я делаю все, чтобы тебя вытащить из дурацкого положения, а ты пытаешься меня подставить?

— Я помогу тебе. Воспользуешься ядом. Засыпь его в бутылку «Хванчкары», не повреждая пробку. Где ты берешь это вино?

— В ресторане «Якорь» время от времени. У меня и сейчас в багажнике лежат бутылки три-четыре.

— Отлично. Все их заполнишь ядом. Завтра проведем операцию.

— Но как?

— Инструкции будешь получать по телефону, голубушка. Рано еще тебе знать подробности. Я не хочу, чтобы Шестопал притворился покойником для газет. Я хочу видеть его в гробу и любоваться, как этот гроб засыпают землей.

— А ты уверен, что твой план сработает?

— На сто процентов. Ресторан «Якорь» я посещаю уже двадцать лет и знаю там каждую мышиную щель. А пока заполняй бутылки ядом. Только сваргань такую смесь, чтобы он сдох минут через пятнадцать, после того как выпьет.

— Я все сделаю, как ты велишь.

— А теперь убирайся, я не хочу тебя видеть. Жди моего звонка и будь готова в любую минуту.

Как только Кира исчезла, появилась Ника. Она шла с другой стороны аллеи. Давид встал и пошел ей навстречу. В руках девушки был сверток, похожий на рулон.

— Я не хотела мешать вашей страстной беседе.

Добронравов прищурился:

— А издали вы очень похожи на Киру. Рост, фигура, осанка.

— Лица разные, зато у меня есть точно такое же платье, как у нее. Увидела ее в нем однажды и купила себе такое же.

— Отлично. А почему бы не купить черный парик, дымчатые очки и белые перчатки до локтя. Вас и с двух метров не различишь.

— И что из этого? Выкиньте дурь из башки.

— Замените ее, но не для меня, а для других. Вам, девочка моя, придется появиться в некоторых местах, где произойдут преступления. И пусть вас там запомнят, но по описанию свидетелей таинственная дама будет очень напоминать Киру. В нашей с вами сделке она может стать серьезной помехой. И чем раньше ее уберут с глаз долой, тем лучше. Покажите картину.

Ника развернула газету, в которой лежал скрученный в трубочку холст.

Он внимательно изучил картину и вернул ее девушке.

— Я согласен на обмен. Главным условием будет устранение Киры. И я помогу вам сделать все, чтобы она исчезла.

— Мне? — удивилась девушка. — Вы думаете, я способна на убийство?

— Никого убивать не придется. Вы займетесь совсем невинными делами. Достаньте сегодня же все нужные атрибуты, способные сделать вас Кирой, дайте мне ваш номер мобильного телефона и будьте готовы выполнять мои поручения в любую минуту. Вам потребуется помощник. Надеюсь, парень у вас есть? Придется ему передоверить ряд мелких поручений. Он ничего не заподозрит, за это я ручаюсь.

— Что нужно делать?

— Я уже все вам сказал. А теперь мне пора в палату. Моя прогулка затянулась. С этой минуты мы с вами партнеры.

* * *

Прослушав пленку до конца, Кузьмин протянул руку, но Кира убрала диктофон в свою сумочку.

— Не торопись, Аркаша. Шестопал еще жив, и ты не отдал мне пока содержимого сейфа. Заказ Добронравова на убийство Шестопала — моя заслуга. Вот когда я буду находиться на безопасном расстоянии, ты получишь эту пленку.

— Хорошо, дорогая. Я тебя не тороплю. Но мне пришла в голову интересная мысль. Додика вовсе не нужно убивать. Он должен принять весь огонь на себя, стать самым коварным и страшным преступником века. Пусть отвечает за все сразу.

— Ты его недооцениваешь. Этот уж из любых лап выскользнет. Он талант. Прирожденный аферист, назубок знающий все законы и умеющий ими пользоваться.

— Все будет так, как я задумал.

— Уверен?

— Конечно. Я думаю, что самые важные события произойдут в ресторане «Якорь», и нам надо знать об этом объекте как можно больше. Где расположен буфет, кухня, подсобки, служебный вход — он же выход. Ты там бывала?

— Да, пару раз с Додиком. Он заказывает в ресторане «Хванчкару». Говорит, туда ее поставляют из Грузии. И я сама не раз заходила туда за этим вином для него. Так что где находится служебный буфет, я тоже знаю.

— И если мне не изменяет память, перед отъездом в Москву Додик встречался там с Шестопалом?

— Именно так.

— Зачем же ему менять правила игры? Как я догадываюсь, Додик намерен заманить Шестопала в ресторан, а потом каким-то образом официант принесет ему твою бутылку с вином, в которой будет яд. Остроумно, но очень трудно. Ладно, поехали в «Якорь», заодно и поужинаем. У него есть любимый столик или официант?

— Нет. Он всегда сидит за разными столами, и официанты разные.

— Это плохо.

— Хотел подкупить официанта?

— Нет. Это глупо. Официанта, метрдотеля можно расколоть. Менты умеют развязывать языки. Никаких сообщников нам не нужно. Если Додик задействует тебя в открытую, уходить будешь через служебный вход.

— Шестопал везде выставляет охрану. Особенно сейчас, когда со всех сторон ему сыплются угрозы. К нему на пушечный выстрел не подойдешь.

— Как только Шестопал даст команду ехать в «Якорь», они мне доложат, и я распределю людей так, как надо, через начальника охраны. У служебного входа и выхода из кухни в зал будут стоять мои люди. Не обращай на них внимания. Но в зале тебе появляться нельзя.

— На кухне и в подсобных помещениях все ходят в белых халатах и накрахмаленных чепчиках.

— Не делай из мелочей проблему. Поехали. Лучшие идеи приходят в голову, когда видишь обстановку собственными глазами.

— Ох, Аркаша! Страшно мне!

Есть шахматисты с уникальным даром играть вслепую на нескольких досках одновременно. Таким талантом наделены единицы. Добронравов решил сыграть вслепую, но вместо шахматных фигур он играл людьми и разбил их на соперников не двух цветов, как на доске, где черные борются с белыми и наоборот, а по прихоти своей добавил еще один цвет, условно назвав его серым. На утренней прогулке по больничному парку он сделал первый ход белыми, позвонив в банк председателю совета директоров Шестопалу. Банкир извинился перед своим собеседником и снял трубку.

— Слушаю вас.

— Саул? Это я, Давид. Рад, что застал тебя на месте. Срочное и важное дело, не терпящее отлагательства. Помнишь наш последний разговор в ресторане «Якорь» перед моим похищением? Я говорю о картине Врубеля. Ты еще не раздумал ее покупать?

— Нет, конечно. Почему я должен отказываться от такого уникального предложения.