Хищные птицы - Уилбур Смит

– Wie is dit?[8] – сонно спросил он.

Камбр мгновенно набросил ему на голову одеяло, чтобы заглушить крик, и предоставил своим людям связать капитана, а сам выскочил в коридор и ворвался в следующую каюту. Здесь офицер-голландец уже проснулся. Это был пухлый человек средних лет; его седеющие волосы упали ему на глаза, и он еще слегка пошатывался после сна, однако схватился за саблю, висевшую в ножнах в ногах его койки. Камбр направил свет фонаря ему в глаза и прижал острие своей сабли к его горлу.

– Ангус Камбр, к вашим услугам, – сообщил Буззард. – Сдавайтесь, или я по кусочкам скормлю вас чайкам.

Голландец, возможно, и не понял слов, произнесенных с шотландской картавостью, но намерения Камбра и без того были предельно ясны. Судорожно вздохнув, голландец поднял обе руки над головой, и тут же абордажная команда набросилась на него и вытащила на палубу, замотав ему голову одеялом.

Камбр уже спешил к последней каюте, но, как только он коснулся двери, та резко распахнулась – ее толкнули изнутри с такой силой, что Буззарда отшвырнуло через коридор к переборке. Огромная фигура выскочила из темного проема с леденящим кровь воплем. Мужчина замахнулся саблей, но в узком пространстве лезвие ударило по дверной перемычке, и это дало Камбру мгновение, необходимое для того, чтобы опомниться. Все так же яростно ревя, голландец снова бросился на него, но Камбр парировал удар: сабля проскользнула над его плечом, раздробив часть переборки. Двое крупных мужчин схватились в коридоре, почти грудь к груди. Голландец выкрикивал оскорбления на смеси английского и родного языков, а Камбр отвечал ему на чистом шотландском:

– Ах ты, мерзкий сырноголовый насильник монашек! Я тебе все потроха затолкаю в уши!

Матросы Камбра в нетерпении топтались вокруг, размахивая дубинами и выжидая момента, чтобы положить голландского офицера, но Камбр громко выкрикнул:

– Не убивать его! Этот типчик нам пригодится, он стоит немалых денег!

Даже в неверном свете фонаря Буззард без труда смог оценить противника. Хотя парик не прикрывал бритую голову едва проснувшегося голландца, но его ухоженные остроконечные усы выдавали в нем поклонника последней моды. К тому же вышитая льняная ночная сорочка и сабля, которой он действовал со щегольством любителя дуэлей, говорили, что перед Камбром – истинный джентльмен.

Длинной абордажной саблей нелегко действовать в ограниченном пространстве, и Камбру пришлось пользоваться скорее ее острием, чем обоюдоострым лезвием. Голландец сделал обманный финт и тут же нанес удар снизу, захватив Камбра врасплох. Камбр зашипел от ярости, когда сталь скользнула под его поднятой правой рукой, промахнувшись всего на палец и выбив фонтанчик щепок из перегородки за его спиной.

Прежде чем противник успел вернуться в прежнее положение, Буззард стремительно обхватил его за шею левой рукой и стиснул изо всех своих медвежьих сил. Теперь, сцепившись в узком коридоре, ни один из мужчин не мог действовать саблей. Они бросили клинки и стали бороться, рыча и скрипя зубами, словно пара обозленных псов. То и дело слышался рев боли и бешенства, когда один из локтей вреза́лся в живот противника или кулак опускался на голову.

– Дайте ему по башке! – задыхаясь, крикнул Камбр своим людям. – Свалите ублюдка!

Ему непривычно было драться, рассчитывая лишь на силу мускулов, но противник явно знал в этом толк. Его колено взлетело вверх и двинуло Буззарда в пах, и Буззард снова взвыл:

– Да помогите же мне, проклятые рыбьи потроха! Дайте ему по башке!

Он умудрился высвободить одну руку и обхватил талию голландца – и тогда, налившись кровью от усилия, он приподнял противника и развернул его спиной к одному из матросов, стоявшему наготове с дубиной в руке.

Дубина опустилась на затылок голландца, и направляла ее опытная рука: удар оказался не настолько сильным, чтобы раздробить череп, но достаточным для того, чтобы лишить противника сознания. Ноги голландца подогнулись, и он обмяк в руках Камбра.

Отдуваясь, Буззард опустил его на палубу, и четверо матросов тут же бросились на него, чтобы прижать к доскам руки и ноги.

– Несите веревки для этого хулигана, – выдохнул Камбр. – Пока он не очухался и не попортился, за него ведь нужно денежки получить.

– Еще один грязный английский пират… – чуть слышно произнес голландец, встряхивая головой и пытаясь сбросить с себя державших его матросов.

– Я не потерплю ваших мерзких оскорблений, – добродушно ответил Камбр, приглаживая встрепанную рыжую бороду и возвращая в ножны саблю. – Можете называть меня грязным пиратом, если вам того хочется, но я не англичанин и буду вам благодарен, если вы это запомните.

– Пираты! Все вы грязные пираты!

– Да кто ты такой, чтобы называть меня грязным, когда твоя здоровенная волосатая задница торчит наружу?

В схватке ночная сорочка голландца задралась до самой его талии, оставив обнаженной нижнюю часть тела.

– Я не стану спорить с человеком, который выглядит столь непристойно, – продолжал Буззард. – Оденьтесь, сэр, а потом мы продолжим беседу.

Камбр быстро вернулся на палубу и увидел, что корабль уже вышел далеко в море. Из-под задраенных люков доносились приглушенные крики и удары, но палубой полностью владели матросы Камбра.

– Отлично сделано, шустрые морские крысы! Самые легкие пятьдесят гиней, которые когда-либо падали в ваши кошельки! Натянем нос самому дьяволу! – проревел он так, чтобы даже те, кто был далеко, его услышали.

Остров Роббен лежал всего в лиге прямо по курсу перед ними, и, когда открылся залив, все смогли рассмотреть «Чайку», мирно покоившуюся на освещенной луной воде.

– Поднимите на мачту фонарь! – приказал Камбр. – Мы окажемся достаточно далеко, прежде чем эти сырные головы в форте успеют протереть глаза и окончательно проснуться!

На мачте вспыхнул фонарь, и «Чайка» ответила на сигнал. Потом фрегат поднял якорь и двинулся в море следом за добычей.

– На камбузе должен найтись неплохой завтрак, – сказал Камбр матросам. – Эти голландцы умеют набивать животы. И как только все они будут аккуратно упакованы в их собственные цепи, вы сможете попробовать их еду. Боцман, не сбавлять хода! Я пойду поищу декларацию груза, выясню, что именно нам досталось.

Голландских офицеров надежно связали по рукам и ногам и уложили рядком на полу кают-компании. При каждом остался один вооруженный матрос.

Камбр осветил фонарем лица пленников, по очереди рассматривая их. Крупный воинственный офицер приподнял голову и прорычал:

– Молю Бога о том, чтобы прожить достаточно долго и увидеть, как ты болтаешься на веревке вместе с другими продавшимися дьяволу английскими пиратами, что подобны чуме в океане.

Ясно было, что он уже полностью оправился от удара по голове.