Пышка для чудовища - Полина Нема

— Кхм, — прокашливается мужчина. — Раз уж мы тут, то мы могли бы решить вопрос с моим департаментом. Тем более, вы не можете вести деятельность, и я вынужден буду закрыть вашу богадельню.

— Да, сейчас, — дрожащими руками я достаю бумажки.

В комнате что-то шуршит. Я хмурюсь. Видимо, Бэлла где-то тут, но прячется. Что ж. Пусть так.

— Вот, — кладу перед ним документ, подтверждающий, что сарай принадлежит Эцику. — Господин Анварио позволил мне пользоваться сараем.

— А-а, Эцимиэль Анварио, — чинуша внимательно изучает документ. — Помню, помню. Регистрировался у нас такой. Жаль, что мой коллега подписывал, а не я. Булочная тут шикарная. С удовольствием приходил бы почаще.

Я не реагирую. Я Эцика знаю. Не стал бы он давать взятки.

Чинуша рассматривает документ и хочет положить его к себе в папку.

— А-а, — я тянусь за бумажкой.

Мы держим ее, едва не перетягивая как канат.

— Извините, но подлинники не отдаю, — говорю я.

В этот момент я вижу Бэллу. Она аккуратно высовывает морду из-за дивана, глядя на меня. Я вновь округляю глаза.

— Что вы. Ни в коем случае! — продолжает он, пытаясь загипнотизировать меня своим взглядом. — Ладно, слушайте, чтобы не ходить вокруг да около. Я могу ускорить процесс получения вами документов. Господин Анварио уважаемый человек. И не мог не объяснить вам, что делать тут что-либо нельзя без документов. Но я хочу вам помочь, чтобы дело не дошло до стражей порядка.

В его руке появляется маленькая белая бумажка. Он что-то пишет на ней и передает мне. Пять процентов. Я тяжело вздыхаю. Классно они тут устроились. Шестьдесят процентов налог. Двадцать пять просил министр финансов, а этот всего пять. А если у него несколько таких точек, то он неплохо так собирает.

— Извините, но нет. Я, как невеста господина Анварио, не могу себе позволить давать взятки.

Конрад чуть за сердце не хватается.

— Какие взятки! Упаси демоны. Это всего лишь небольшой вклад в дело. Вы же понимаете, что вам еще проходить комиссию на безопасность вашего дела, — он откидывается на диване.

— Нет. Ни в коем случае. Когда я получу все документы, я начну настоящую деятельность. И еще раз: вы не можете мне приписать того, чего вы не видели.

Он тяжело вздыхает и наклоняется ко мне.

— Тогда вы не оставляете мне выбора. Я вынужден выписать штраф.

— А с чего я его заплачу, если денег нет?

— Тогда господин Анварио оплатит его, как владелец сарая, — припечатывает Конрад.

Я нервно сглатываю. Эцик не должен платить за мою глупость. Даже продавать нечего, чтобы все оплатить!

И тут мой взгляд цепляется за огненную попу, показывающуюся из-за угла дивана, где сидит Конрад. Белка двигается, скребя чем-то.

— О, у вас еще и крысы тут есть, — чинуша не отрывается от желтой бумаги, выписывая какие-то цифры на ней. — Ничего, придет комиссия. Я им все опишу.

Бэлла вылазит из-за дивана и смотрит на меня. Я машу рукой, мол, прячься. Еще не хватало штрафа из-за адской белки.

Бэлла карабкается по дивану к чинуше. Я нервно вздрагиваю, когда она усаживается за его спиной. Конрад пока ее не замечает, продолжая заполнять штрафные бумаги.

— Все, вот это нужно оплатить, — он протягивает мне листы. — Коснитесь их.

Я протягиваю руку. На бумагах вспыхивает мое имя. Если до этого разговора я сильно сомневалась в принадлежности Конрада к чиновникам, то сейчас я уверена – он именно им и является!

— Все оплатите в королевский банк, — продолжает он. — В течение трех месяцев. Пока выписано на вас. Пока не оплатите — никакой деятельности в этом зале. Всего хорошего.

Бэлла фырчит. В ее лапах появляется уголек, который тут же летит в макушку Конрада. Он хочется обернуться.

— Хорошо, — я тут же поднимаюсь и протягиваю руку.

Бэлла спрыгивает на диван к папке, которую Конрад положил рядом с собой. Сейчас он уже встал с оставшимися штрафами. А вот моя белочка касается его папки и поджигает ее.

— У вас еще и штукатурка падает! — возмущается он, поднимая уголек. — Приведите все в порядок. И поверьте, что комиссия будет очень тщательно… Чем это пахнет?

Тут уже я не успеваю среагировать, как Бэлла прыгает на чиновника. Точнее, на его руки со штрафами. Желтая бумага горит.

— А-а! — кричит мужчина. — Адская белка!

Он пытается ее смахнуть, а после потушить бумаги. Пламя облизывает его пальцы.

Конрад орет от боли.

— Бэлла! Ко мне, — зову белочку.

Та перепрыгивает мне на шею. Штрафы тлеют.

А чинуша воет, прижимая к себе обожженную конечность.

— Больно, ай!

Мне на миг становится его жалко, хотя это закономерный и справедливый итог взяточничества. Какое-то чувство тянет меня к нему. Помочь, ослабить боль.

Я бросаюсь к Конраду.

— А ну, успокойтесь! — рявкаю.

Он затихает, лишь поскуливая. Его пальцы покрылись волдырями. Некоторые уже лопнули. Мои пальцы зависают над ними, а в голове осталась единственная мысль:

“Холод. Ему нужен холод. Куда ты, Галя, пальцами тычешь?”

С моей ладони струится свет и втекает в руку Конрада. Я ничего не чувствую. Совсем. Это будто делаю не я. Я ожидала хоть какое-то покалывание или что там должно происходить в таком случае? Нет. Сила, похожая на Эциковскую, втекает в Конрада. Его кожа затягивается, розовеет до нормального состояния.

Обалдеть! Это что – я? Это еще что такое? Почему я его исцелила? Перевожу взгляд на разъяренного Конрада.

— Вот и все. А вы — адская белка, адская белка, — улыбаюсь ему.

— Вы! — шипит мужик. — Вы никогда не откроетесь! Я засужу вас за нападение на меня при исполнении! Вы никогда не будете вести предпринимательскую деятельность в этом городе! Поверьте! Это я вам обеспечу.

Он вылетает из кабинета.

Дверь в кабинет бахает, а я падаю в кресло. Мы еще посмотрим, кто кого. Я пойду в суд, если кто-то что-то выпишет на Эцика. Перевожу взгляд на руки.

На ладонях все еще переливается свечение.

Естественно, Эцику я ни о чем не говорю. Ни о свечении, ни о проблемах. Он же мне говорил, чтоб я открывала дело после того, как получу документы, а я не послушалась. В произошедшем в моем кабинете все же виноваты обе стороны. Я – с той стороны, что тренирую людей в фитнес-зале без документов, и тот чинуша Конрад, который начал меня грузить взятками. Вот еще.

Немного остыв, я все же прихожу к мысли, что штраф — мера заслуженная, но не в том размере, что предлагал чиновник. А потому на следующий день я с почти чистой совестью направляюсь в администрацию.