Коббл Хилл - Сесиль фон Зигесар

– Как ты думаешь, здесь есть запасной выход?

– Я не уверен. Сейчас спрошу… – Стюарт написал Пичес, пока Таппер покачивался из стороны в сторону в луже блевотины: он умудрился потерять сознание стоя.

Рой старался не ревновать Стюарта из-за того, что у него есть номер Пичес. Стюарт показал ему ответ:

– Может, стоит сказать его жене? – спросил Рой.

Мужчины переглянулись в замешательстве.

Голова Таппера упала на плечо Стюарта. Они оба стояли в блевотине.

– Со мной все в порядке, – пьяно пробормотал Таппер.

– Это не так, – возразил Стюарт. – Но все хорошо.

Он снова написал Пичес:

Волосатый учитель латыни Шай подошел к стойке бара, его ужасная татуировка на шее блестела от пота.

– Мне нравится твоя работа, – невнятно сказал мистер Стреко Рою, – и твоя дочь просто бомба, – жутко прохрипел он.

Рой поморщился и расправил плечи.

– Она твоя ученица, а я ее отец, – сказал он неприятным голосом.

Учитель латыни рассмеялся, восприняв тон Роя как шутку. Улыбающийся оранжево-синий бейсбольный мяч на его шее подпрыгивал вверх-вниз.

Черные волосы на груди мистера Стреко выбивались из-под треугольного выреза. Венди оказалась права: он был извращенцем, от которого его дочери стоило держаться подальше.

Рой перемахнул через стойку и злобно уставился на учителя:

– Держи свои скользкие татуированные руки подальше от моей дочери.

– Эй, извини, мужик.

Учитель латыни поднял руки, сделал шаг назад и нервно сглотнул.

– Рой? – укоризненно сказала Пичес у них за спиной. – Пожалуйста, никаких драк.

Он резко обернулся. Его лицо горело, а подмышки были влажными.

– Да, извини, – пробормотал Рой, хотя вовсе не сожалел об этом. На самом деле он чувствовал себя отлично. Может, ему стоило ударить этого парня. Учитель латыни поспешно удалился. Проблема была решена.

«Пожалуйста, не пытайтесь найти ее…» Песня The Zombies только что закончилась.

– Ох, мое любимое. – Пичес поморщилась, заметив рвоту. Она зажала нос, схватила рулон бумажных полотенец и начала отрывать их и бросать к ногам Стюарта и Таппера.

– Что он ел на обед?

– Тунца, – пробормотал Таппер, пуская слюни на плечо Стюарта.

Венди, Мэнди и Манфред запели довольно печальную, нежную песню Lovefool группы Cardigans[54]. Стюарт сразу узнал медово-сладкий голос Мэнди. Он любовался ею поверх моря голов, пока они помогали Тапперу выйти из бара. Блестящие зеленые глаза, гладкие черные волосы, молочно-белая кожа, сексуальные красные губы, – если бы он не был уже женат на Мэнди, то приударил бы за ней.

– Я лучше скажу Элизабет.

Пичес бросила на пол еще несколько бумажных полотенец и стала искать в толпе высокую блондинку. Но Элизабет исчезла.

– Я в порядке, – пробормотал Таппер. Его колени подогнулись.

Рой и Стюарт схватили его за локти. Пичес направилась к задней двери бара, и трое мужчин, пошатываясь, последовали за ней.

* * *

Дверь в аккуратный кирпичный дом Полсенов была старомодной и узкой. У Роя был ключ. Оставив Пичес и Стюарта на крыльце, он отпер дверь и провел Таппера внутрь. Они, шатаясь, прошли через тускло освещенную гостиную к серому полотняному дивану, где Рой отпустил Таппера и наблюдал, как тот, опустив голову и зажав руки между колен, откинулся на мягкие подушки.

В другом конце комнаты, развалившись в кресле, спала Элизабет.

Красная краска на ее комбинезоне была похожа на кровь. Кот крепко прижался к ее бедру и сощурил желтые глаза: очевидно, он был в восторге оттого, что хозяйка вернулась домой. У ног Элизабет стоял огромный кувшин с кленовым сиропом.

Рыжие волосы Таппера были спутаны, а аккуратная белая рубашка не заправлена. Рой подумал, не снять ли с него ботинки. Он нервничал, оставляя его с Элизабет. Она была еще страшнее во сне, чем наяву. И что они собираются делать со всем этим сиропом?

Пичес и Стюарт сидели на крыльце и ждали. Ночь была прохладная. Пичес оставила куртку в баре. Она прижалась к Стюарту, даже не думая о том, хорошо это или нет.

– Мне нравится, как сегодня все прошло, было весело.

Она посмотрела на звезды и полумесяц и вздрогнула.

– Черт, я так замерзла.

– Мы можем вернуться, – сказал Стюарт. Ему хотелось послушать, как поет Мэнди.

А потом пойти с ней домой, отпустить Шай Кларк, лечь с Мэнди в огромную кровать на кухне, поцеловать ее и сказать, какая она красивая и как он рад тому, что они все еще вместе после всех этих лет. Стюарт начал подниматься.

– Подожди, – Пичес потянула его за футболку.

Он снова сел.

– Мне стыдно, – она положила голову ему на плечо, – но я всегда хотела сделать кое-что, так что вот. – Пичес повернулась и поцеловала его.

Стюарт был удивлен и находился в крайнем замешательстве. Минуту назад он хотел поцеловать Мэнди. В конце концов, она была его женой. Но Пичес ему нравилась. Она была хорошенькой. Она была умной и веселой. Пичес играла на барабанах, она была сексуальная медсестра. То, что Пичес не была Мэнди, тоже его возбуждало. Но в то же время он любил Мэнди. Его жена была очень сексуальной.

Стюарт наклонился и снова поцеловал Пичес, просто чтобы проверить свои ощущения.

– Черт возьми, – сказал Рой, поймав их на месте преступления, когда выходил из дома Таппера.

Конечно, он поцеловал Пичес. Он же рок-звезда. Это началось только сейчас или продолжалось целую вечность? Разве не странно, что можно жить в такой близости от людей, говорить с ними каждый день и при этом совсем их не знать?

– Х-м-м-м, – Рой сделал вид, что закашлялся, и подтянул носки.

Пичес и Стюарт оторвались друг от друга и уставились в темноту.

Потом она протянула руку и сжала его колено. Возможно, они никогда больше не поцелуются. Хотя Пичес надеялась, что это случится снова. Но даже если нет, то это был отличный поцелуй – наверное, лучший поцелуй в ее жизни.

– Пришла пора забирать наших жен и подниматься по ступенькам, – объявил Рой, под воздействием стресса переходя на кокни[55]. – Мне пора в кровать.