Мертвая Академия. Печать Крови  - Сильвия Лайм

— Лариана, это невозможно, — немного резковато прервал меня Дэйн и тут же исправился: — Но теория мне нравится. Впрочем, вам лучше увидеть собственными глазами, что остается от разума мертвеца.

В этот момент принц уже оказался прямо возле нас, с любопытством разглядывая застывшего неподалеку драугра.

Дэйн невозмутимо подошел ко мне и положил пальцы на мои виски.

— Смотрите внимательнее, магиана Ирис, — проговорил он бесстрастным академическим тоном.

Я лишь успела заметить сочувствие, мелькнувшее в глазах принца, как Тьма навалилась оглушающей лавиной.

Странные звуки наполнили пространство. Громче, чем я привыкла. Их было больше, чем положено.

Моргнула раз, другой, ощущая, как ярость пылает во мне, будто негасимое пламя. Неудержимо хотелось убить кого-нибудь. Прямо сейчас.

А затем я увидела себя. В нескольких метрах впереди. Худенькая черноволосая девушка стояла рядом с ректором и наследным принцем. Все трое были странно напряжены, а у меня и вовсе глаза пылали кровавым светом.

«Выйди из моей головы, человечишка…» — раздался отвратительный шепот где-то в области висков.

От этого голоса дрожь прокатилась по позвоночнику ледяной волной. Волосы зашевелились на затылке. В ноздри пахнуло могильной вонью.

«Выйди и дай мне сожрать тебя…»

Отвратительный шепот где-то на грани сознания. Хрип, переходящий в яростное рычание.

И чужие эмоции, захлестывающие изнутри.

Злоба, ненависть, жажда крови.

Меня начало трясти. Руки, которые все еще удерживали сумеречные нити, ведущие к драугру, предательски дрогнули.

И в тот же миг я услышала другой голос. Мягкий, спокойный и одновременно несгибаемый, как лезвие меча:

— С высшей нежитью главное — сила, магиана Ирис. Вы должны быть сильнее. Иначе они смогут подчинить вас. Драугру это будет сложно. Но есть и более могучая, разумная нежить. Духи, личи, банши, стрыги. Вы должны быть сильнее, чем они…

Это был тихий, вкрадчивый шепот Дэйна.

Я снова плотнее обхватила нити Тьмы, и в следующий миг наваждение исчезло.

Моргнула пару раз, приходя в себя, и с радостью почувствовала собственное тело.

Ректор снова стоял чуть в стороне, а с центра поля медленно приближался немного хромающий Ивейн. Позади него, будто на привязи, шел ледяной демон, и от каждого его шага трава замерзала.

Эмилия же никак не могла взять под контроль своего барлога. Хотя, на мой взгляд, она его здорово вымотала.

— Все, на сегодня тренировка окончена! — громко проговорил Люциан, поднял руку вверх и резко сжал в кулак.

Тут же из моих ладоней исчезла Тьма. Нити будто растворились сами собой.

Одиннадцать мертвецов упали замертво, а драугр начал яростно закапываться в землю. Демон Ивейна осыпался на ледяные осколки, а волосатое чудище Эмилии исчезло в огне.

— Но я же еще не закончила! — крикнула возмущенно она, тут же подбегая к нам.

— Завтра продолжим, — невозмутимо оповестил Дэйн, на глазах превращаясь в отстраненного и мрачного ректора императорской академии, которого разделяла от нас пропасть возраста, опыта и социального статуса.

Магиане устало кивнули, приготовившись расходиться. Но стоило мне сделать шаг в сторону общежития, как Дэйн вдруг хмуро добавил, заставив меня вздрогнуть:

— А вас, магиана Ирис, я попрошу остаться.

Мурашки прокатились по спине, потому что звучало это так, словно я в чем-то провинилась.

Леонар, проходя мимо, хлопнул меня по плечу, а Эмилия, с ног до головы покрытая грязью, вообще злобно фыркнула, не скрывая радости по этому поводу. Только Ивейн странно прищурился, переводя желтоватый взгляд с меня на ректора и обратно. Но через мгновение уже отвернулся, достал из кармана серебряную флягу и, приложив к губам, безразлично ушел прочь.

Как только участники будущих игр скрылись за нашими спинами, я почувствовала, как всколыхнулась вокруг Тьма, образовывая знакомую непроницаемую для глаз и звуков завесу. Словно на полигоне никогда и не было никого, кроме нас с Дэйном.

— Магиана Ирис, неужели вы хотели так быстро покинуть своего ректора? — вкрадчиво проговорил он, медленно приближаясь.

Серые глаза блеснули расплавленным серебром, на губах застыла мягкая полуулыбка, от которой подкашивались ноги.

Я поспешно вздохнула, набирая в грудь побольше воздуха.

— Но… вы же совсем никак… — промямлила я, когда Дэйн подошел совсем близко и вдруг взял меня за руки. — Ничего не говорили… неделю…

Выходило что-то сбивчивое и невнятное. Только сердце отчаянно билось в груди.

Дэйн улыбнулся и приподнял мое лицо за подбородок, оказавшись непозволительно близко. Именно так, как мне и хотелось.

А потом вдруг нагнулся и обвел горячим языком контур моих губ, заставив прерывисто выдохнуть, мгновенно растеряв весь кислород, упасть в бездну в сильных руках, которые тут же подхватили меня за талию.

А затем, прежде чем накрыть мой рот в сумасшедшем поцелуе, всколыхнувшем всю жажду, голод, страсть и огонь, которые копились во мне все эти ужасные семь дней, он чарующе прошептал:

— Я скорее умер бы на месте, чем смог забыть о тебе, мое синеглазое безумие…

Дэйн держал мое лицо в ладонях, вглядываясь в глубину моих глаз. Было дико и одновременно волшебно понимать, что он все же здесь, со мной. И что он больше не бесчувственный и безразличный глава академии, а мужчина, который…

— Я и минуты не мог провести, чтобы не думать о тебе, — прошептал он, сбивая меня со всяких мыслей. — Чтобы не видеть перед глазами твою улыбку, губы. Не представлять твою невероятно короткую юбочку. Не злиться, понимая, что на эти обворожительные ножки смотрит кто-то другой. Вся академия, но не я.

Голос звучал напряженно, слегка придушенно. Словно собственные слова сбивали его дыхание.

Я почувствовала, как горят щеки. Облизала пересохшие вмиг губы, с замиранием сердца замечая, как останавливается на них взгляд серых глаз.

— Я… решила, что ты передумал. Понял, что совершил ошибку, — проговорила через силу, вздрагивая от каждого легкого прикосновения мужских рук к собственному лицу.

Дэйн улыбнулся.

— Я с самого начала знал, что совершаю ошибку, — раздался тихий ответ, от которого у меня сердце на миг остановилось, чтобы через секунду забиться еще быстрее. — Только ничего не мог поделать с собой. С тем, как загорается кровь, когда ты рядом. С тем, как все внутри умирает, когда ты уходишь…

Одной рукой он мягко прижал меня к себе, обнимая за талию, а другой ласково убрал за ухо волнистую прядь, упавшую на лицо.