Чары старой ведьмы - Михаил Бабкин

– Халат и берет нужны были для работы, – пояснил Олаф, перехватив тимкин взгляд, – форма у нас такая рабочая, понятно? Положено.

– Пойдемте лучше в тень, – пожалел волшебника Тимка, – а то вы так свариться можете, в своей спецовке. Сняли бы вы ее, – и пошел прочь от развалин.

– И то дело, – согласился волшебник и, снимая на ходу халат, посмотрел в небо.

В небе кружились драконы. Один из них, рыжий и самый маленький, восседал на змеиной голове, гордо расправив крылья. Он что-то вещал кружившим вокруг него остальным драконам, а те молча внимали ему.

– Теперь разговоров будет на весь вечер, – усмехнулся Олаф, – а то и на всю ночь. Есть что порассказать! – и догнал мальчика. – Так вот, о молотках, – волшебник перекинул халат через плечо, – молотков, увы, нет.

– Как?! – Тимка от неожиданности даже остановился и повернулся к Олафу. – Почему?

– Они их расплавляют после проверки, – волшебник с ненавистью содрал с головы душный берет и огляделся, словно собрался зашвырнуть его подальше. – За ненадобностью и расплавляют… Но для тебя! Ха, для тебя сегодня будет специально устроен день, вернее, вечер мастерства. С изготовлением особого молотка, – Олаф передумал выбрасывать берет и сунул его в карман халата. – Лично Изер и Добуц работать будут. Сказали – с превеликой радостью. Это честь для тебя, поверь!

– Верю, – кивнул мальчик. – А вы объяснили им, зачем мне молоток нужен? Не испортят они работу от радости? От превеликой.

– Не испортят, – отрицательно покачал головой волшебник, – не сомневайся. И объяснить я им все объяснил: что молоток тебе крайне необходим. Для колдовства, разумеется. И чтобы был самого высокого качества! А про Двери говорить не стал. Ни к чему им это знать, раз позабыли… И даже хрусталь для твоего молотка я предоставил! Особый хрусталь, сверхпрочный. Волшебный.

– Это какой же? – удивился Тимка. – Откуда?

– Увидишь, – коротко ответил Олаф. – Все увидишь.

Изер и Добуц поджидали волшебника и мальчика возле сундука-самолета. Рядом с сундуком стояла небольшая прозрачная наковальня. Прозрачная, но не стеклянная: внутри наковальни переливались серебристые всполохи, то и дело окрашивая ее в металлический цвет. А к сундуку были прислонены рукоятками вверх такие же прозрачные молотки и щипцы, большие и маленькие. Разные.

Дракон то и дело поглядывал в сторону своих соплеменников, нетерпеливо постукивая хвостом по земле и всем своим видом давая понять, что, если бы не важное задание, он давным-давно уже был бы там. В стае крылатых слушателей.

Добуц тоже выражал нетерпение. Но совсем по другому поводу – он ждал захода солнца. Изредка косясь на краснеющее вечернее светило, гном бесцельно переставлял молотки, привычно взвешивая каждый из них в руке.

– А-а, спаситель-избавитель явился, – обрадовался гном, увидев Тимку. – Вовремя вы, в самый раз. Солнце вот-вот сядет! Как скроется, так и начнем. Волшебник, давай хрусталь, – Добуц, примериваясь, помахал тяжелым молотом. – Сейчас ковать буду, в полную силу. Эх, давненько я с заветной наковаленкой не работал! Даже малость соскучился, – гном поставил молот на место и упер руки в бока.

Олаф деликатно постучал по сундуку согнутым пальцем, крышка беззвучно открылась, и из сундука выплыл красный хрустальный посох. Пролетев по воздуху, он опустился в протянутые руки волшебника.

– Как договорились, – негромко сказал Олаф, протягивая посох гному, – только необходимый кусочек. Не больше! И пожалуйста, как можно поаккуратнее.

– Разумеется, – снисходительно ответил Добуц, – нам лишнего не надо. А посох не мне, Изеру отдайте, – он кивнул на дракона.

Изер без лишних слов протянул лапу, взял у волшебника из рук хрустальный жезл и, примерясь на глазок, сунул один конец посоха себе в пасть. Как леденец. В пасти что-то скрипнуло, хрустнуло, и дракон тут же протянул посох оторопевшему от такого обращения с волшебной утварью Олафу. Посох стал несколько короче, но ненамного: обкусанный конец рубиновой палки поблескивал идеально ровным срезом. Как будто всегда был таким.

– Очень даже аккуратно получилось, – любуясь своей работой, сказал Изер. – Как и заказывали. А теперь отойдите в сторонку, мы работать будем, – он покатал за щекой кусочек посоха, прикрыв от удовольствия глаза.

– Давно такого вкусного хрусталя не пробовал, – причмокнув, сообщил дракон. – Вкуснее золота! Так бы и съел. Жаль, нельзя.

– Все, начинаем, – Добуц глянул на небо. – Солнце почти зашло. Вперед! – и нетерпеливо постучал по наковальне молотом: – Посторонних попрошу удалиться! Для их же безопасности.

Тимка и Олаф отошли подальше в сторону. Волшебник повертел в руках укороченный посох, словно не зная, что с ним делать дальше, и движением руки отправил магическую палку обратно, в сундук.

Изер осторожно выплюнул на прозрачную наковальню красный цилиндрик, и работа закипела: дракон вовсю дышал на хрустальную заготовку жарким, почти белым пламенем, а гном ловко орудовал щипцами, перехватывал кусочек посоха то так, то эдак, и проворно стучал по нему разными молотками. Разноцветные искры фонтаном сыпались от наковальни во все стороны после каждого удара, и Тимке казалось, что гномий король кует вовсе не хрусталь, а натуральный праздничный фейерверк. Хотя как его можно ковать, фейерверк-то, мальчик и представить себе не мог.

– Чего они там делают? – послышалось у Тимки за спиной. – Надеюсь, роскошную мемориальную доску, да? Чтобы Змее на брюхо повесить. Мол, удалец Тимка и король Боня здесь были и всех победили, – Хозяйственный рассмеялся. Тимка с важным видом обернулся к рыжему дракону:

– Нет, они молотковый ключ для меня клепают. Особый! Представляешь, Олаф даже своего посоха не пожалел, разрешил Изеру от него кусочек отгрызть. Для молотка.

– О-о! – уважительно протянул Бонифаций. – Серьезная вещица должна выйти. А дух посоха, бывший Ворча, он же Красный Морок, не возражал? А то нехорошо может получиться, ежели без его ведома. Некрасиво.

– Нет, – волшебник повернулся к Хозяйственному, – наоборот, даже рад был. Он нашего Тимку очень уважает!.. Слушай, король-дракон, а ты назад превращаться собираешься или нет? Не то мы скоро домой полетим. На сундуке и полетим, не торопясь. Не люблю спешки! А для дракона, пусть и небольшого, там места маловато. Хотя ты и так можешь, на крыльях. Сам по себе.

– Что я, семижильный какой, самому в такую даль лететь? Особенно когда под рукой самолетные сундуки имеются, – изумился Боня. – Вот еще! Я как раз и хотел попросить тебя… вас, уважаемый волшебник, назад меня переделать. В человека. Правда, все драконы очень возражали, когда узнали о таком моем решении. Как могли отговаривали. Я ведь у них нынче герой, во как! У меня теперь и имя драконье есть, – похвастался Хозяйственный, – только я его выговорить не могу. Потому что оно на драконьем языке, которого я не знаю. Но мне перевели, и звучит оно так, что заслушаться можно: и победитель Змеи я, и бесстрашный, и гордый, и отважный. И красивый. И вообще я почетный дракон племени с правом внеочередного поедания золота! Сплошной почет и уважение, стало быть.